Андрей Танасейчук - Эдгар По. Сумрачный гений

• Название: Эдгар По. Сумрачный гений
• Автор: Андрей Танасейчук
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-235-03764-9

Об Эдгаре По написано много, среди его биографий есть удачные, менее удачные, спекулятивные — разные. Речь идет, разумеется, об англоязычном мире. Но до сих пор не было ни одной отечественной биографической книги. Свою задачу автор видит в том, чтобы понять писателя, показать, как и какие обстоятельства, люди и встречи влияли на него, увидеть, что оказывало воздействие на формирование его личности и стимулировало творчество, как рождались сюжеты, как протекала каждодневная жизнь реального человека по имени Эдгар Аллан По.

знак информационной продукции 16 +

---

Приведенные слова — из письма миссис Шелтон, отправленного 11 октября в Фордхэм миссис Клемм.

Видимо, По действительно чувствовал себя плохо, поскольку «около половины девятого вечера» заходил к врачу, некоему Джону Картеру (тогда совсем молодому человеку), у которого просил «средство от лихорадки». После визита он отправился в ресторан Сэдлера на Главной улице, где поужинал.

«Сэдлер потом мне рассказывал, — вспоминал врач много лет спустя, — По ушел от него ровно в двенадцать ночи в компании из нескольких человек, что [также] собирались на балтиморский пароход… По словам Сэдлера, поэт находился в добром расположении духа и выглядел трезвым, хотя, безусловно, выпивал за столом, и похоже на то, что забыл свой багаж в таверне „Лебедь“»[433].

Вот, пожалуй, и всё, что достоверно известно об обстоятельствах, предшествовавших отъезду Эдгара По из Ричмонда. Затем следы его теряются до 3 октября 1849 года.

Скорее всего, он попал на пароход, отходивший на Балтимор. Пароход назывался «Покахонтас». В четыре часа утра судно отдало швартовы, а 28 сентября — путь недальний — уже было в Балтиморе.

По собственному плану, Э. По должен был пересесть на поезд в Филадельфию, задержаться там на несколько дней, отредактировать сборник мадам Лауд и получить причитающиеся за работу 100 долларов. Затем, опять же поездом, выехать в Нью-Йорк. Но по какой-то причине этого не случилось.

3 октября, во второй половине дня, Джеймс Снодграсс, редактор «Baltimore Saturday Visiter», еженедельника, который в свое время принес первый успех поэту, получил написанную явно впопыхах записку:

«Уважаемый сэр! В таверне около избирательного участка 4-го округа сидит какой-то довольно потрепанный джентльмен, который утверждает, что его зовут Эдгар А. По, и, похоже, находится в ужасном состоянии, и он говорит, что знаком с вами — он нуждается в немедленной помощи»[434].

Снодграсс, безусловно, хорошо знал По, переписывался с ним и весьма почитал его как прозаика и поэта. Он немедленно откликнулся на призыв о помощи и поспешил по указанному адресу.

«Когда я вошел… то сразу узнал лицо того, кого я видел часто и знал хорошо, хотя застывше-бессмысленное его выражение заставило меня содрогнуться. Блеск умных глаз совершенно исчез… Вполне может быть, я и не узнал бы его сразу, если бы не был осведомлен относительно его костюма. На голове была шляпа — скорее всего, чужая; очевидно, что он оказался жертвой грабежа или обмана — поношенная, из пальмовой соломы, без ленты и грязная, дешевое пальто с чужого плеча, заношенные, неопределенно-серые кашемировые брюки, испачканные и мешковатые. На нем не было ни жилета, ни шейного платка… рубаха измята и сильно перепачкана. Он был до такой степени оглушен алкоголем, что не было смысла и пытаться заговорить с ним, тем более что [он] был окружен толпой изрядно подвыпивших мужчин, коими двигало не сочувствие, а досужее любопытство. Я немедленно распорядился приготовить для него номер, где он мог находиться, пока я не разыщу его родственников, которых, как я знал, в Балтиморе было несколько. Как раз в тот момент, когда я отдавал распоряжения, один или два из них, видимо, также получивших известие, появились [в таверне]. Они отказались взять на себя заботу о нем, ссылаясь на некие прошлые случаи, когда он был неблагодарен и в пьяном виде оскорблял их. Решено было отправить его в госпиталь… Он находился в совершенно бесчувственном состоянии, к экипажу мы несли его как труп, говорить не мог, бессвязное и бессмысленное бормотание — вот и все, что можно было расслышать»[435].

Поэта перевезли в расположенную поблизости больницу «Вашингтон хоспител».

Как Эдгар По очутился в таверне, где был и что делал в предыдущую неделю? Предположений и версий по этому поводу немало. С течением времени их количество лишь множится, в том числе возникают и совершенно фантастические. Автор настоящих строк — безусловный сторонник редукционизма — избегает конспирологических теорий. Потому едва ли стоит «множить сущее без надобности». Разумнее и проще воспользоваться теми сведениями, что лежат на поверхности.

А они таковы. На 3 октября в Балтиморе были назначены выборы в конгресс и законодательное собрание штата. Понятно, что подготовка к голосованию началась задолго до указанной даты. В то время в Америке выборы происходили путем прямого волеизъявления граждан и были предельно демократичными. Даже слишком. Не существовало списков избирателей — любой мог явиться на избирательный пункт и проголосовать. Мог проголосовать и повторно — на другом участке, а потом мог сделать это и на следующем, и еще раз — на следующем… Естественно, что этим активно пользовались противоборствующие партии и группировки. И организовывали то, что мы называем сейчас «избирательные карусели». Заблаговременно — обычно за несколько дней — формировались «мобильные группы» таких «избирателей». Как правило, из числа персонажей асоциальных и сильно пьющих. Поддерживая в состоянии алкогольного дурмана, их содержали в специальных помещениях (тогда их называли «курятники») и уже оттуда перемещали по городу в «избирательной карусели». Похоже, что и По попал в такую «карусель».

Как мы помним, поэт покинул Ричмонд, уже будучи на взводе. В Балтиморе он, вероятно, продолжил загул и… стал легкой добычей «карусельщиков». В алкогольном тумане он провел несколько дней в «курятнике». Там он, похоже, и лишился собственной — приличной — одежды. Затем, видимо, «проголосовал» (или — не «проголосовал»). Состояние, в котором он тогда находился, судя по всему, сделало невозможным его дальнейшее использование. И его оставили — в той самой «таверне около избирательного участка 4-го округа».

В больнице, куда Эдгара По привезли около пяти часов вечера, он оказался на попечении некоего доктора Морана. Впоследствии тот вспоминал, что до трех утра следующего дня пациент находился в совершенно бесчувственном (близком к коматозному) состоянии, затем у него начались конвульсии, он стал бредить. Состояние несколько улучшилось только на следующий день (5 октября). Позднее, в ноябре, по просьбе миссис Клемм доктор сообщил ей в письме о последних часах жизни ее «Эдди»:

«Меня позвали к его постели, как только его состояние улучшилось. Я стал расспрашивать о семье, месте жительства, родственниках и т. д. Но ответы были спутанными и смутными. Он сообщил мне, что у него есть жена в Ричмонде, но не знал, когда он покинул этот город, что стало с его багажом и одеждой. Желая ободрить его… я сказал, надеюсь, что вскоре он сможет насладиться обществом своих друзей, которые придут сюда, а я был бы счастлив помочь ему и облегчить его состояние. При этих словах он неожиданно встрепенулся и с большим чувством произнес: „Лучшее, что мог бы сделать надежный друг, — вынести из его головы мозги напрочь выстрелом из пистолета“… После этих слов мистер По, казалось, лишился сил, и на короткое время я его оставил. Когда вернулся, увидел, что он впал в буйство и две медсестры с трудом удерживают его в постели. Это состояние длилось до вечера субботы (то есть до 6 октября), когда он начал звать: „Рейнольдс! Рейнольдс!..“ Призывы длились всю ночь — до трех утра воскресенья. Потом он обессилел и затих. Казалось, заснул. Затем повернул голову и произнес: „Господи, помоги моей бедной душе“ и ушел».

Что это был за Рейнольдс, которого так долго и настойчиво звал поэт, и зачем он был нужен ему — так и остается загадкой.

Сумрачный гений. Сумеречный гений.

Сюжеты лучших новелл и стихотворений Эдгара По своим источником всегда имели ту сумеречную зону, что расположена на грани сна и яви, мира живых и области мертвых, на смутной, едва уловимой границе реальности и фантазии. Даже собственные сумеречные состояния он полагал доказательством, следствием и свойством своего таланта.

Он так и ушел — перед рассветом — на границе ночи и дня, на зыбком пересечении мрачных ночных теней и призрачных предрассветных видений… И сумрак не отпустил его…

POST SCRIPTUM

Эдгара По хоронили 8 октября. Разумеется, миссис Клемм на похоронах не присутствовала — она ничего не знала. Известие о смерти «Эдди» настигло ее только 9 октября. Тем же днем она написала миссис Ричмонд:

«Анни, мой Эдди мертв — он умер в Балтиморе вчера — Анни, моя Анни, молитесь за меня, вашу покинутую подругу. Чувства оставили меня — как только я узнала, я написала в Балтимор. Напишите и посоветуйте, что мне делать».

Анни пригласила ее к себе. Какое-то время Мария Клемм жила в семье возлюбленной «сына». Через несколько месяцев перебралась к «благодетельнице» миссис Шью и жила в ее доме по крайней мере до лета 1852 года. Затем ее приютила «Стелла», миссис Сара Льюис. Тут она прожила довольно долго. Но госпожа Льюис в конце концов развелась с мужем и уехала в Англию. Вслед за тем Мария скиталась по родственникам. В начале 1860-х годов жила у некой мисс Салли Ф. Робинс в Огайо. Той взбрело в голову, что она должна составить жизнеописание поэта. Впрочем, вскоре врачам удалось «переубедить» ее — мисс Робинс очутилась в сумасшедшем доме. Средств у миссис Клемм совсем не было, и она добывала их, обращаясь с просьбами — в основном письменными — к родственникам и тем, кто знал «ее Эдди». Эти просьбы долетели даже до Лондона: известно, что в 1868 году Ч. Диккенс перевел несчастной женщине тысячу долларов. Под конец жизни она очутилась (ирония судьбы!) в Балтиморе — в церковном приюте для обездоленных, где и умерла в 1871 году.