Надежда Попова - И аз воздам

• Название: И аз воздам
• Автор: Надежда Попова
• Жанр: Фэнтези

Германия, 1401 a.D. Инквизитор Курт Гессе, лучший следователь Конгрегации, живая легенда, пример для подражания молодежи и гроза малефиков… Он уже устал это слышать и перестал с этим спорить, хоть и уверен в том, что славы своей не заслужил. Но разве начальству что-то докажешь? Поэтому, получив очередное задание, проще не возражать, а направиться, куда велено. Тем более, что на сей раз это дело принципа, дело чести: убит инквизитор. А такое нельзя оставить безнаказанным.

Страница автора на СИ: http://samlib.ru/p/popowa_nadezhda_aleksandrowna/

Файл размещен в библиотеках Флибуста и Либрусек с согласия автора

---

— Эй-эй-эй! — повысил голос Курт и, сгребши парня за воротник, рывком приподнял, усадив и прислонив к стене спиной. — Не спать.

Тот застонал, схватившись руками за голову и сдавив виски ладонями, и снова открыл глаза, глядя прямо перед собою уже чуть более осмысленным, хотя и по-прежнему тусклым взглядом.

— Имя? — спросил Курт, сдвинувшись чуть в сторону, чтобы оказаться прямо напротив лица арестанта и, не услышав ответа, повторил громче: — Имя! Как зовут?

— Ральф… — хрипло отозвался парень и тяжело, будто шею его сдавливали колодки, повернул голову, тупо уставившись на своего мучителя. — Ты… хто? Где это я?

— Инквизиция, — коротко пояснил Курт, приподняв Знак за цепочку к самым глазам арестанта, и кивнул на решетку позади себя: — А ты в тюрьме.

— Чо?.. — проронил Ральф, растерянно мигнув, и, пошатнувшись, попытался распрямиться. — Какая еще, к черту, Инквизиция, почему тюрьма…

Курт промолчал, не попытавшись вынести парню порицание за непочтительность к следовательскому чину в частности и священному ведомству в целом; несколько мгновений он сидел неподвижно, дожидаясь, пока во взгляде напротив поселится хоть в какой-то степени осмысленное выражение, и ровно поинтересовался:

— Ну, как? Вспоминаешь, почему тюрьма?

— Я вчера… — пробормотал Ральф и снова застонал, зажмурившись и стиснув голову еще сильнее: — Это не приснилось…

— Что именно? — уточнил Курт все так же сдержанно. — Что помнишь о вчерашнем вечере? Что ты сделал?

— Попить… дайте… — выдавил парень, не открывая глаз; он кивнул:

— Непременно. После того, как ответишь на мои вопросы. Так что ты вспомнил сейчас? Что тебе «не приснилось»? Почему ты в тюрьме — понимаешь? Помнишь?

— Дайте воды! — сиплым шепотом выкрикнул тот, и Курт повторил, чуть повысив голос:

— Сначала ответы, Ральф. Я спрашиваю, ты отвечаешь. Это — понятно? Итак, — продолжил он, когда арестант снова застонал, облизнув пересохшие губы и поморщившись от очередного приступа головной боли, — что ты помнишь о вчерашней ночи и почему, как ты думаешь, ты очнулся в тюрьме?

— Гретхен… — проговорил парень с усилием. — Я ее убил вчера… Господи, я проснулся и подумал, что это был сон…

— К твоему и ее несчастью — нет, не сон, Ральф. Как это случилось и почему?

— Я не знаю… Мы повздорили, она стала смеяться и нести всякие глупости, и я не выдержал… Я напился вчера, сильно.

— Это я заметил, — вздохнул Курт. — Хорошо, зайдем иначе… Где пил и с кем? Это — помнишь?

— Ни с кем, один, — все так же не открывая глаз, выцедил арестант сквозь плотно стиснутые зубы, явно сдерживая внезапную тошноту. — У этого… в этом… в гадюшнике…

— Где? — нахмурился Курт; Ульмер позади кашлянул, привлекая к себе внимание, и чуть слышно пояснил:

— Пивнушка в том квартале. Дешевая и с дурной репутацией. Я знаю, где это; если надо — покажу, майстер Гессе.

— К тебе никто не подсаживался, не заговаривал с тобою, не подходил? — молча кивнув сослуживцу, продолжил он. — Хотя бы на несколько мгновений, хотя бы перекинуться парой слов? Девица какая-нибудь, приятель, незнакомец?

— Нет.

— Никто не подходил, или ты не помнишь?

— Да никто, сказал же! — тяжело простонал Ральф. — Господи, как плохо…

— Встречу своей Гретхен ты назначил до или после того, как нагрузился?

— Дайте попить… — снова попросил арестант, с усилием разлепив глаза, и сполз по стене на пол, по-прежнему сжимая голову ладонями. — Сил нету…

— До или после, Ральф? — повысил голос Курт, и тот страдальчески покривился:

— Господи… До того! Вчера еще, утром! Потому и выпить решил — для смелости. Я поговорить хотел! А она знай свое твердит — «не брошу его, но и тебя не оставлю», и смеется… Гретхен! — простонал он болезненно и вдруг завыл, изогнувшись, точно в судороге, и запрокинув лицо к потолку. — Что ж я наделал … сучка ты драная… довела-таки, тварь!.. Девочка моя…

Курт медленно поднялся, постоял неподвижно, глядя на заливающегося похмельными слезами арестанта, медленно вышел из камеры и двинулся прочь по коридору, кивком велев Нессель и Ульмеру следовать за собою.

— Дай парню воды, — бросил он, проходя мимо охранника у выхода. — Не то загнется прежде суда.

Тот что-то недовольно буркнул себе под нос, но останавливаться, дабы переспросить или прочесть проповедь о субординации, Курт не стал.

— Не понимаю… — произнес молодой инквизитор растерянно, после сырости подвала с наслаждением расправив плечи под раскаленным солнцем. — Что вы надеялись узнать, майстер Гессе?

— Однажды в Кельне парень из городских отбросов был арестован за убийство, — не оборачиваясь к нему, проговорил Курт. — Был взят прямо над трупом, с окровавленным ножом в руке.

— И? — поторопил Ульмер, когда он умолк; Курт пожал плечами:

— Оказался невиновным. Накануне он пил — в пивнушке в дурном квартале. К нему на пару минут подсела незнакомая девица, после чего парень перестал помнить и соображать, что делает, зато в точности исполнял то, что сделать ему приказывали… До сих пор не знаем, что ему подсыпали тогда.

— И вы полагаете, что сейчас случилось так же? — недоверчиво уточнил Ульмер; он вздохнул:

— Похоже, что нет. Встречу девице он назначил, будучи трезвым, по собственному произволению; посторонних или даже приятелей подле него, когда напивался, не было, да и с девицей у них, судя по всему, разлад старый… И главное — на это свидание он ее позвал еще до того, как с девицей решил поговорить я. Просто так вышло, что разрешить ситуацию Ральфу пришло в голову именно этой ночью. Просто совпадение… Как ни крути, а и они в жизни приключаются.

— И что теперь? — растерянно спросил Ульмер. — Куда теперь идти, по какому следу? Что дальше?

— Пока не могу сказать, не знаю, — отозвался Курт сумрачно. — Мне надо подумать… Вот что, Петер; возвратись в ратушу и скажи, чтобы с судом не спешили, а то я знаю светских — у них разговор недолгий, без вопросов сразу на виселицу… Как знать, быть может, этот мученик-душегуб, окончательно протрезвев, вспомнит что-то еще, что окажется полезным или наведет меня на мысль. Быть может, например, в те редкие дни примирения, которые у него, очевидно, с покойницей все же случались, она упоминала при нем, что к ней приходил или останавливал ее на улице приезжий служитель Конгрегации. Быть может, если это случилось, она рассказывала и о том, что тот говорил или спрашивал… Надежда призрачная, прямо скажем, но лучше, чем ничего. Твои услуги проводника мне сегодня уже точно не понадобятся, посему — после разговора с магистратскими можешь смело отправляться по своим делам.

— Уверены, майстер Гессе?

— Да, — невесело усмехнулся Курт. — Сегодня я буду смотреть в потолок своей комнаты, корить судьбу и пытаться отыскать иные пути… Иди. Ты свободен.

— Полагаешь, тот парень все же может что-то знать? — тихо спросила Нессель, когда Ульмер, попрощавшись, направился обратно в ратушу; он пожал плечами, развернувшись и зашагав по улице:

— Не уверен. Но хочу убедиться.

Лесная ведьма тяжело вздохнула, молча ускорив шаг, дабы не отставать от него, и долгую минуту шла безмолвно, лишь изредка взглядывая на своего спутника — искоса, словно бы оценивающе и задумчиво.

— Что? — уточнил Курт, перехватив очередной взгляд, и она смутилась, отведя глаза.

— Когда ты сказал, кто ты, — не сразу отозвалась Нессель, — я все пыталась вообразить себе, как это выглядит, когда ты…

— … за работой? — подсказал он, снова уловив заминку в голосе; та кивнула:

— Да. Воображала себе жуткие вещи… И вот увидела, как оно на самом деле.

— И как оно?

— Ты меняешься, — вздохнула Нессель, пояснив, когда он вопросительно поднял брови: — Ты в тот миг, когда заговорил с этим человеком, словно исчез. Ушел в какую-то дверь и прикрыл ее за собою, а вместо тебя из той двери вышел кто-то другой. Тоже ты, но не ты. А ты стоял в сторонке и наблюдал за собой… Ты это ощущаешь сам, когда вот так допрашиваешь людей?

Курт помедлил, глядя себе под ноги, в высохшую и утоптанную, точно камень, землю; память картинка за картинкой услужливо и с готовностью подбрасывала то, что, впрочем, никогда и не забывалось, и как-то неуютно становилось от того, что идущая рядом женщина наверняка понимает и видит происходящее в нем, несмотря на всю его хваленую защиту…

— Когда вот так — не чувствую, — наконец, ответил он. — И ты не видела, как оно на самом деле.

— Зачем ты это говоришь? — нахмурилась Нессель; Курт пожал плечами:

— Затем, что это правда.

— А я полагала — ты станешь убеждать меня, что вот так оно и проходит всегда, и ничего страшного в своей службе ты не сделал, — усмехнулась она неловко. — Чтобы я сочла вас славными ребятами и старательней помогала тебе в этом городе.