Леон Юрис - Суд королевской скамьи, зал № 7

• Название: Суд королевской скамьи, зал № 7
• Автор: Леон Юрис
• Издательство: Текст
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-7516-0326-5

В центре романа Леона Юриса (р. 1924) — судебный процесс о клевете. Американский писатель Абрахам Кейди в своей книге о геноциде евреев во время Второй мировой войны упомянул поляка Адама Кельно, хирурга концлагеря «Ядвига», сотрудничавшего с нацистами и отличавшегося особой жесткостью. Кельно обвиняет Кейди в клевете. Кто же он, этот доктор Кельно, — безумный садист, получавший удовольствие от экспериментов над живыми людьми, или просто слабый человек, попавший в чудовищный мир нацистского концлагеря? Перед читателем проходят судьбы множества людей, жертв Холокоста, сумевших остаться людьми даже в тех, нечеловеческих условиях.

Роман переведен на многие языки, а в США по книге был снят телевизионный фильм с участием Энтони Хопкинса.

---

— Этот свидетель будет давать показания, конечно, по-английски, — сказал Том Баннистер. — Скажите нам, пожалуйста, ваше имя и адрес.

— Оливер Ли Лайтхол. Я живу и принимаю больных по адресу — Лондон, Кавендиш-сквер, дом два.

— Вы доктор медицины, профессор Королевского колледжа хирургов и Королевского колледжа акушерства и гинекологии, Лондонского, Кембриджского и Уэльского университетов и два десятилетия возглавляли отделение акушерства в больнице Университетского колледжа?

— Все правильно.

— Сколько лет вы практикуете в этой области?

— Больше сорока.

— Профессор Лайтхол, есть какое-нибудь медицинское обоснование хирургического удаления яичника после его облучения рентгеном?

— Ни малейшего.

— Но разве облученный яичник или семенник не отмирает?

— В смысле его физиологической функции — да. Например, яичник больше не способен вырабатывать яйцеклетки, а семенник — сперму.

— Но ведь это происходит и у женщин, достигших определенного возраста, и нередко у мужчин после некоторых заболеваний?

— Да, яичник перестает функционировать после менопаузы, а семенник в результате некоторых болезней теряет способность вырабатывать сперму.

— Но вы же не вырезаете яичники женщинам только потому, что у них наступил климакс?

— Конечно, нет.

«Вот наглый мерзавец, — подумал Адам Кельно. — Наглый английский мерзавец с шикарной собственной клиникой на Кавендиш-сквер».

О’Коннер передал Кейди и Шоукроссу записку: «Теперь ждите, когда ударит гром».

— Существовали ли в сорок третьем году две школы, которые придерживались разных мнений о необходимости удаления яичника, переставшего функционировать?

— Была только одна школа.

— Ведь рентгеновские лучи используются даже для лечения рака?

— При некоторых видах рака рентгенотерапия дает неплохой эффект.

— В больших дозах?

— Да.

— И это относится к пораженному раком семеннику?

— Да, в таких случаях применяется рентгенотерапия.

— Профессор Лайтхол, здесь говорилось, что в сорок третьем году считалось возможным возникновение рака после облучения семенников и яичников. Что вы об этом думаете?

— Это абсолютная чушь, бред, достойный туземного знахаря.

Адам Кельно поежился: Оливер Лайтхол приравнял его к тем колдунам-туземцам, с которыми он боролся в Сараваке. При всем британском самообладании Лайтхола было очевидно, что он глубоко возмущен и не намерен стесняться в выборе слов.

— Далее. Если кто-то проводит эксперимент с целью выяснить, сохранил ли семенник свою потенцию, можно ли для этого использовать семенник, удаленный неквалифицированно?

— Если ткани семенника предполагается исследовать в лаборатории, то необходимо, чтобы его удалял квалифицированный хирург.

— Так что если врач угрожает, что это будет делать неквалифицированный санитар-эсэсовец, то он просто блефует, потому что таким путем он не достигнет своей цели?

— Есть вещи настолько очевидные, что тут не о чем спорить. Я читал показания — Фосс вовсе не собирался поручать эти операции санитарам-эсэсовцам.

Хайсмит начал было подниматься с места, но передумал и снова сел.

— Вы обследовали четырех женщин, которые давали показания по этому делу?

— Да.

Кровь отлила от лица Адама Кельно. Хайсмит снова пристально посмотрел на него, изо всех сил стараясь сохранить внешнее спокойствие.

— Если эти женщины были подвергнуты облучению в течение пяти — десяти минут, может ли хирург увидеть следы этого облучения — ожоги, может быть, волдыри, инфицированные ткани?

— Некоторые из этих ожогов видны и сейчас, — ответил Лайтхол.

— А через двадцать четыре часа после облучения?

— У тех женщин, которых я обследовал, поражения кожного покрова останутся на всю жизнь.

— Хорошо, далее. Если хирург видит ожоги вскоре после облучения, должен ли он прийти к выводу, что необходимо удалить яичник?

— Я бы сказал, что совсем наоборот. Это было бы связано с большим риском.

— Далее. Профессор Лайтхол, когда в Англии производят удаление яичника при спинномозговом обезболивании, рекомендуется ли привязывать пациентку к операционному столу?

— Это в высшей степени необычно. Ну, пожалуй, можно зафиксировать только руки.

Адам почувствовал, что у него вот-вот разорвется сердце. Острая боль пронзила его грудь. Он нащупал в кармане таблетку и проглотил ее, постаравшись сделать это как можно незаметнее.

— Значит, это не является обычной практикой?

— Нет. Пациентка утрачивает возможность двигаться в результате инъекции.

— Расскажите нам, какие хирургические процедуры проводятся после удаления яичника.

Лайтхол попросил принести пластиковый макет в натуральную величину и поставил его на край трибуны лицом к присяжным. Откинув падавшие на глаза волосы, он заговорил, назидательно указывая пальцем:

— Вот это матка. Эти желтые образования размером с грецкий орех по обе стороны матки, позади нее, — яичники. Хирург должен сделать глубокий разрез до самой ножки в том месте, где артерия, идущая от яичника, впадает в главную артерию. Потом он пережимает и перевязывает ножку, чтобы не было кровотечения из главной артерии.

Он отхлебнул воды из стакана. Судья предложил ему сесть, но он ответил, что привык читать лекции стоя.

— Следующая процедура называется перитонизацией. Там есть такая очень тонкая перепонка, которая покрывает изнутри брюшную полость, — она называется брюшина, перитонеум. Мы поднимаем эту пленку и прикрываем ею культю. Другими словами, свежую культю закрывают перитонеумом, чтобы предотвратить образование спаек и обеспечить нормальное образование тромба в пересеченной яичниковой артерии.

Баннистер посмотрел на присяжных, слушавших с огромным вниманием, и сделал паузу, чтобы они лучше усвоили сказанное.

— Значит, это исключительно важный этап? Жизненно необходимо прикрыть свежую культю лоскутом перитонеума?

— Да, это обязательно.

— А что случится, если этого не сделать?

— Тогда свежая культя останется свободной. Тромб, образующийся в артерии, легко инфицируется, и часто возникают спайки с кишечником. Если культя недостаточно герметично перекрыта, начинается кровотечение. Кроме того, через семь — десять дней возможны вторичные кровотечения.

Он сделал знак помощнику, который убрал макет.

— Вы знакомы с показаниями доктора Кельно?

— Я прочитал их весьма тщательно.

— Когда я спросил его, полагается ли закрывать культю лоскутом перитонеума, как вы только что рассказали, он ответил, что никакого перитонеума там нет.

— Ну, не знаю, где его учили хирургии. Я занимаюсь гинекологией больше сорока лет и удалял яичники больше тысячи раз, но ни разу не видел, чтобы там не оказалось перитонеума.

— Так значит, он там есть?

— Господи, да конечно же!

— Доктор Кельно в своих показаниях говорит также, что его способ перевязки свежей культи состоял в пришивании ее крест-накрест к тазовой связке. Что вы могли бы об этом сказать?

— Я бы сказал, что это очень странный способ.

Все взгляды были прикованы к доктору Кельно — особенно взгляд Терренса, который слушал, приоткрыв рот, и чувствовал, что у него по всему телу бегают мурашки от волнения.

— Сколько времени может занять удаление яичника — от первого разреза до конца?

— Почти полчаса.

— Есть какой-нибудь смысл в том, чтобы сделать это за пятнадцать минут?

— Никакого, если только нет каких-нибудь чрезвычайных обстоятельств, например кровотечения в брюшную полость. В остальных случаях я бы сказал, что оперировать с такой скоростью — это плохая хирургия.

— Может существовать какая-нибудь связь между скоростью проведения операции и послеоперационным кровотечением?

Лайтхол задумался, глядя в потолок.

— Ну, если хирург спешит, то у него нет времени правильно обработать культю, как я говорил. Он просто перевяжет ее и посмотрит, нет ли кровотечения.

Пока Оливер Лайтхол собирался с мыслями, Баннистер бросил взгляд на присяжных.

— Вы можете что-то еще добавить, профессор?

— Когда я обследовал этих четырех женщин, я совершенно не удивился, узнав, что одна умерла в ночь после операции, а другая так и не смогла поправиться. Я убежден, — сказал он, глядя прямо на Адама Кельно, — что причина была в неправильной перевязке культи.

Становилось все более очевидно: Оливер Лайтхол согласился дать показания потому, что был глубоко возмущен тем, что увидел.

— Если хирург, проводя серию операций, не моет рук и не стерилизует инструментов после каждой из них, что может произойти?

— Я не могу себе представить, чтобы хирург не выполнял этих важнейших правил. Со времен Листера это равнозначно преступной халатности.