Филипп Жакоте - Прогулка под деревьями

• Название: Прогулка под деревьями
• Автор: Филипп Жакоте
• Издательство: Текст
• Жанр: Поэзия
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-7516-0642-6

Филипп Жакоте (род. 1925) — один из самых крупных в Европе современных поэтов, лауреат многих литературных премий. Родился в Швейцарии, живет на юге Франции. В сборник включены произведения разных лет: стихи, проза, дневники, эссе. Большая часть текстов переведена на русский язык впервые.

---

Филипп Жакоте Избранное

Внутренняя сила поэзии Жакоте заключается в тесной, прочной связи между возвышенным и страшным, между чудесным и убогим, между красотой мира и страхом человека. Он прозревает выход, приглашает к новому началу и несет гармонию, созвучную нашему времени.

Пьер Морель, бывший посол Франции в России

Из книги «СОВА» (1953)

Ночь — это спящий город огромный,
где ветер веет… из далей каких летел
к приюту нашего ложа. Июнь и полночь.
Ты спишь, меня отвели к берегам безбрежным,
лещина трепещет… И слышен зов
все ближе, ближе… клянусь, похож
на мерцание в чаще, похож на тени
те самые, в вихрях первого круга…
(О зов летней ночи, о нем так много
могу сказать — и твоих глазах…) Но это только
птица ночная, сова. Манит к себе
в леса предместья… И запах тел на рассвете
вдруг обретает привкус тленья,
под горячею кожей кость проступает,
пока звезды гаснут над перекрестками улиц.

* * *

Я чужой в этой жизни, и только с тобой
говорить бы хотел на иных языках
потому что, быть может, ты дом мой родной —
мой апрель, из дождинок гнездо в тополях,

мой струящийся улей, рассветный каскад,
моя Нежность-рожденная-ночью (когда на заре
засыпают любовники после услад
и какая-то девушка плачет на мерзлом дворе.

Ну а ты? в этом городе больше тебя не найти
ты не бродишь вдоль улиц, не ищешь ночные пути
в этот час я один со всей легковесностью слов

помню губы живые…) О зрелость плодов
и источник дорог золотых и плющ на влажном стволе…
все слова о тебе, о моей невозможной, нездешней земле…

* * *

Как некоторым нравится в печали
покинуть город и блуждать вдали,
так я хочу остаться у развалин
и рыться там, где тело погребли

единое, что было нашим телом
на ложе случая, и ликовала страсть
(в то время наше небо просветлело,
звездою темною, но я ей дал упасть…)

Оставить гипс, железо доски с гнилью!
Но нет, как пес, зарывшись в след, иду
так рою глубоко, что наконец найду

желанное — я стану светлой пылью
Скелетом, рассыпающимся в прах
Затем, что слишком этой встречи жду.

* * *

                     ИНТЕРЬЕР

Давно пытаюсь с комнатой смириться
где я живу, себе кажусь влюбленным
случайные предметы, стол, окно
в нем каждый вечер новый сад я вижу
где сердце певчего дрозда в плюще трепещет
и всюду свет, где истончилась тень.

Пожалуй, соглашусь, что воздух мягок,
что дома я, что будет день погож
но только вот в изножии кровати
засел паук (приполз себе из сада)
его не смог я растоптать; теперь
он сеть плетет, в углу подстерегая
мой легкий призрак…

* * *

                                 NINFA

В этих садах никогда не иссякнет пение вод —
это прачки — иль нимфы каскадов — ведут хоровод,
голос мой, увы, не сольется с хором прекрасных,
тех, что мимо бегут и меня покидают, бесстрастны,
мне остается лишь собирать лепестки увяданья
в травах, где все голоса когда-нибудь свяжет молчанье.

Нимфы, источники — образы грез сокровенных!
Но что иное можно искать в этих местах блаженных
кроме голоса девушки светлой? И разве я лгу?
вон под деревом пес, воробьи собрались на лугу,
возле ивы горящей в огне рабочие землю копают
и сладчайшие их голоса окликают
из сияния дня… Моя юность и их
на глазах высыхает, как выжженный солнцем тростник
и ко всем приближается март…
                                              Это, верно, не сон
снова слышу я голос из давних, минувших времен,
самый нежный на свете, долетевший из глуби весенней…
— Доминик! я не ждал тебя встретить под сенью
Сада этого, рядом с чужими людьми. Ты ли это?
— Молчи!
Я не та, что была, я давно превратилась в иное…
И проходит она, покидая земное,
Улыбаясь хозяевам и как река ускользая
Этот парк на закате навек покидая
Пока солнце теряется там, за гребнем холма…
И вот уже пять часов пополудни, зима.

________________ Перевод А. Кузнецовой

Из цикла «Леса и воды»

Как ясен в марте лес, волшебно нереален.
Еще прохладно в нем и свет почти хрустален.
Совсем немного птиц, но, может быть, в подлеске
поет кукушка — там, где в светлом блеске
боярышник цветет. Дымок взлетает белый
искрясь уносят все, что за день прогорело,
умершая листва горит живой короной
и, познанью учась у забытых путей,
в ежевике находишь гнездо анемона —
он звезды вечерней светлей.

________________ Перевод А. Кузнецовой

Из книги «НЕПОСВЯЩЕННЫЙ» (1958)

                        ГОЛОС

Кто здесь поет, когда умолкло все? чей голос
Негромкий, чистый, начинает песнь
такую дивную? в предместье ли, вдали
за Робенсоном, где сады под снегом?
Иль близко, рядом — он поет, не зная,
что слушают его? не торопись понять
ведь так же точно начинает день
невидимая птица. Можно лишь
прислушаться в молчанье. Голос крепнет
как ветер марта, что дыханьем свежим
наполнил древний лес; он к нам летит
не зная горя, улыбаясь смерти…
Кто будет петь, когда исчезнет свет?
Неведомо. Но голос слышен сердцу,
отвыкшему владеть и побеждать.

                         ЗИМА

                                          Жильберу Куллю

Ведь было же — мои слова летали
я видел в небе их! — сверкая и кружась…
вели меня в прозрачные пространства…

а что теперь? декабрь ледяной
меня замкнул, я, безголосый старец,
все дальше уходящий в закоулки,
угрюмой памяти, — он, если улыбнется
то лишь на светлой улице и если
вдруг встретит тень с глазами навсегда
закрытыми — она сейчас
и много лет уже — как ледяной декабрь…
о женщина далекая, огонь
под вечным снегом, если замолчу
кто скажет ей, чтобы она сияла,
не исчезая с прочими огнями
в лесах-погостах? Кто из мрака путь
укажет мне — росистую тропу?

Но, отвечая на призыв неслышный,
родился в травах предрассветный миг.

             НЕПОСВЯЩЕННЫЙ

Чем старше я, тем больше возрастаю
в незнании, чем дальше, тем вернее
всего лишаюсь и теряю власть.
Мои владенья — заоконный блеск
иль оснеженность тихого пространства
в безлюдье вечном. Где он, господин,
защитник, покровитель и вожатый?
Не покидая комнаты своей
храню молчанье (тишина-служанка
все постепенно ставит на места),
жду, что мечтанья лживые исчезнут
все до конца. Но с чем останусь я?
Что делать смертному? какая сила
ему так властно не дает уйти? Что заставляет
его остаться и твердить слова
в пустом пространстве комнаты? И мне ли
судить об этом, жалкому слепцу?
Но голос слышен, он приходит вместе
с лучами света, различим едва:

«Огню подобно, создает любовь
свое сиянье только разрушеньем…»

                         ТРУД ПОЭТА

Час от часу слабнут глаза — и труд их теперь
уже не сновиденье, даже не слезоточенье
но взор пастуха, стерегущего ревностно мир, —
без него обреченный забвенью.
Так у стены, озаренной сиянием лета
(или просто память ее освещает)
я вами любуюсь среди безмятежного дня,
а вы уходите все невозвратней
ускользая, теряясь, я тщетно зову, вы горите
там, в полуночных травах… так в забытом саду
по дорожкам — мерцанье ли, голос?
(но не знает никто) вместе бегают детство и смерть…
(Правда ли умерла эта дама, под веткою вербы,
если лампа угасла, а вещи ее растерялись?
Или может, она из влажной земли еще встанет?
Я бы приблизился к ней и сказал:
«Что вы делали все это время, пока был не слышен
смех ваш на улочке, ваши шаги? Отчего вы исчезли
так поспешно, не оставили даже записки?
О теперь, госпожа, добро пожаловать к нам…»)

В темноте настоящего подстерегает, скрываясь,
бессловесная тень. Это мир как он есть.
Нам он дан ненадолго, затем лишь одним
чтоб явилось на миг то, что блеснет и погаснет,
чтобы снова и снова искать, призывать и дрожать
из-за страха утраты. Так бедняк на ветру
на коленях стоит, все стараясь сберечь, сохранить
меж ладонями скудный огонь…

             ЦЫГАНЕ

Костер у темных деревьев
слушай: тихо он говорит
с народом спящим
у въезда в город.

А мы все бродим
по темным стогнам
бренные души
смерти боясь
твоей, неумолчный шепот
тайного света.

                          КВАРТИРАНТ

                                                             Франсису Понжу

Мы в доме воздушном живем — на высоте эмпирей
тут стены из ветра, стоит он на сияющих сваях
и так здесь светло, что порой о годах забывая
мы в небе скользим, в анфиладах прозрачных дверей.

Внизу зеленеет мир травы и сплетенных ветвей
утром он ярок, а к ночи гаснет, мерцая,
а даль, в дыхании гор растворяясь
для взгляда прозрачней становится, легче, светлей.

Постройка над бездною — свет мерцает, дрожит
так будем любить этот шаткий приют неверный
ведь скоро он рухнет в облаке пыли серной
и вот мы повержены наземь, разбиты, во прахе лежим

О служанка, под землю неси квартиранта скорей!
во дворе мы нашли его мертвым, в крови…
ты, его посвятившая в тайны любви,
постели ему ложе во влажном доме корней

                      НЕРАВНАЯ БИТВА

В криках ноябрьских птиц, в пламени ив, вижу везде —
Знаменья, ведущие нас от беды к беде.

Даже в облачных скалах блещут проломы, зиянья,
Между лозой и лавандой тоже читаю посланья.

А после свет стекает под землю, и день утих
другие губы просят пространств иных.

Стоны женщины, пламя любви, зажженное
                                                   в темной спальной —
здесь начинается ночи пункт перевальный.

Будем вдвоем блуждать в ущельях ручьистых
со смехом, вздохами, в смешении веток и листьев

навек неразлучны вьющихся два растенья
если рассвет озарил наших волос сплетенья.
                                 *
(Это словно среди тонких тростинок скрываться
когда звезды небесные наземь начнут осыпаться…)

                      РАССТОЯНИЯ

                                                            Армену Любену

Чертят стрижи круги в небесных высотах:
а выше над ними кружатся звезды незримо.
А скроется день за крайним пределом земли —
вспыхнут эти огни на просторах темных песков…

Вот так и мы живем в областях подвижных
среди расстояний; и так же сердце
перелетает от дерева к птице, от той — к звезде
                                                                  отдаленной,
а от звезды — к любимой. И так любовь
в доме живет за засовом, работает и возрастает
труждающихся служанка, несущая лампу в руке.

________________ Перевод А. Кузнецовой

Из книги «МОТИВЫ»