Яков Резник - Сотворение брони

• Название: Сотворение брони
• Автор: Яков Резник
• Издательство: Средне-Уральское книжное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988
• ISBN: 5-7529-0018-2

«Еще девять месяцев оставалось до нападения фашистов на нашу страну, а Михаил Ильич Кошкин уже пал за ее свободу — пал первым солдатом Великой Отечественной войны…»

Трудно, порой драматично складывалась судьба главного героя этой книги — одного из тех, кто в годы первых пятилеток выковывал броневую мощь державы. В центре повествования — история создания Т-34, лучшего танка второй мировой войны, история того, как в суровую военную пору было налажено производство боевых машин на Урале.

Без преувеличения можно сказать: «Сотворение брони» — самое известное из произведений свердловского писателя Якова Резника. Повесть трижды издавалась в Свердловске и Москве.

А недавно пришло сообщение: «Сотворение брони» переводится на болгарский и чешский языки.

К сожалению, Яков Лазаревич Резник не увидел нового издания своей книги. Писатель скончался в феврале 1988 года на семьдесят шестом году жизни.

---

Серго улавливал и увлеченность большинства слушателей, и холодок равнодушия на некоторых лицах.

— Я вас прошу, товарищи руководители, не заставляйте ни меня, ни себя краснеть перед страной. Сумеете сделать массовым начинания Горновых — и вы достигнете на заводе поразительных успехов. К вам приедут за опытом и немцы, и американцы.

Харингтон принял это за шутку. И чтобы ни у кого не оставалось сомнения, что это шутка, осклабился и произнес самоуверенно:

— Питсбург был и останется Меккой металлургов, мистер Орджоникидзе. К нам в Питсбург приезжали и будут приезжать поклоняться американскому гению.

Сравнение понравилось Серго.

— Мекка металлургов, говорите? Образно, весьма образно вы назвали свой Питсбург, мистер Харингтон. Вам, конечно, нелегко будет согласиться, но Мекка металлургов скоро будет здесь, на этом заводе!

По воле Круппа

— Non progredi, est regredi… — неожиданно для аудитории вклинил в свою речь Гудериан и, не будучи уверенным, помнят ли слушатели латынь, повторил по-немецки: — Не идти вперед — значит идти назад.

Поговоркой древних римлян он хотел оживить внимание аудитории, равнодушно, как казалось ему, воспринявшей экскурс в историю возникновения и развития бронетанковой техники. Может быть, сама комната без единого острого угла: овальные стены и потолок, овальные столики, полумягкие кресла, вертящиеся от малейшего движения тела; может быть, и хозяин этого дачного особняка — веселый, круглый, резвый директор крупповских заводов Мюллер — как-то не располагали к сухому тону и скучным выкладкам, какими начал не то доклад, не то информационное сообщение полковник Гудериан. Почувствовав это, он поздновато, но все же сумел скорректировать себя.

Уместно вставленная латынь и то, что за ней последовало: не отягощенные лишними выкладками описания танковых клиньев, обходов, окружений, которые, по мнению Гудериана, сумеют решить и судьбы отдельных сражений, и судьбы целых войн, лаконичное изложение плана создания нового вермахта — плана, для осуществления которого нужны танки, танки и еще раз танки, — все это уже было подано ярко, броско и послужило хорошим трамплином к главному разговору, ради которого и собрались участники секретного совещания.

— Уважаемые господа! Фюрер лично следит за каждым шагом немецкого танкостроения. И его исторические слова, начертанные в Куммерсдорфе: «Германия будет иметь лучшие в мире танки!», должны стать нашим девизом! Однако, как это ни прискорбно, господа, среди моих коллег-военных, которые, казалось, обязаны быть ревностными исполнителями воли фюрера, имеются рутинеры.

И Гудериан рассказал, как артиллерийское управление рейхсвера упорно противится планам установки на танках пушек калибра свыше тридцати семи миллиметров.

— Пока производство новых артиллерийских систем ограничено Версальским договором — надеюсь и верю, что он доживает последние дни, — нам приходится мириться с такой маломощной пушкой. И все же мне удалось договориться с господином Мюллером, и конструкторы фирмы проектируют на будущий танк рейхсвера башню большего диаметра, чем нужно для пушки калибра тридцать семь. Впрочем, обсудим сначала то, что есть на сегодняшний день.

Мюллер поднялся, подошел к широкой нише, откинул портьеру. В нише стоял стенд с чертежами, а на высокой подставке — макет прошедшего заводские испытания легкого пулеметного крупповского танка Т-1.

— Прошу поближе, коллеги!

Раньше других у чертежей оказались двое с Аугсбург-Нюрнбергского машиностроительного завода. За ними — представители фирм «Даймлер-Бенц», «Хеншель» и директор заводов концерна «Рейнметалл».

Пока гости осматривали чертежи и макет нового крупповского танка, Мюллер сообщал его данные:

— Броня семь — тринадцать миллиметров, вооружение — два пулемета, скорость — сорок километров, вес — пять тонн, экипаж — два человека.

Внимательнее других смотрели чертежи и слушали объяснения Мюллера два баварца — владелец Аугсбург-Нюрнбергского машиностроительного завода и руководитель его секретного танкового КБ. Никто из присутствующих еще не знал, что на Аугсбург-Нюрнбергском заводе приступили к проектированию танка с легкой пушкой двадцатого калибра, броней пятнадцать миллиметров и скоростью сорок пять километров в час. Проектирование находилось в начальной стадии, и завод, боясь конкуренции более мощных фирм, прятал свой секрет.

Мюллер между тем отвечал на многочисленные вопросы. Присутствующих интересовало, какие узлы и детали хотелось бы Круппу получить от их фирм, в какие сроки и в каком количестве. Здесь, у ниши, а затем опять за столиками шел уже практический разговор дельцов о ценах, прибылях, о том, много ли машин закажет рейхсвер в ближайшие год-два. Последнее уже относилось к Гудериану, а он, окончательно решив про себя, что Т-1 по бронированию и вооружению слишком слаб, чтоб надолго на него ориентироваться, не стал называть цифр. Сказал лишь, что цель, которую ставит перед собой генеральный штаб, — сравняться по количеству танков с хорошо вооруженными армиями передовых танкостроительных держав.

— Мы пойдем в недалеком будущем на объединение бронетанковых сил в крупные соединения — дивизии. Заказов будет достаточно, мы загрузим не только нынешние производственные мощности, но и новые танковые заводы, которые — фюрер и генеральный штаб на это надеются — будут построены в кратчайшие сроки!

Гудериан заметил, как загорелись глаза у промышленников: такое услышать в кризисное время! Они забыли о марочном вине на столиках — что-то записывали в блокнотах, что-то подсчитывали, — и этот момент Гудериан счел подходящим, чтобы высказать недовольство качеством танковой брони.

— К сожалению, я не успел уточнить, какой завод прислал на артиллерийский полигон образцы стальных плит для испытаний. Мы их вчера подвергли обстрелу бронебойными пулями из пулеметов. Дистанции были обычными, а плиты легко пробивались.

Все посмотрели на Мюллера и директора «Рейнметалла» — только на их заводах производили в последнее время броню для танков. Мюллер оставался улыбчиво спокойным, а директор «Рейнметалла» побелел, сказал, что его заводы не прокатывали и не отсылали никому подобных плит, и он просит не смешивать его фирму с магдебургским «Грузонверке».

«Грузонверке» принадлежал Круппам, и в другой обстановке Мюллер дал бы достойную отповедь конкурентам, но роль радушного хозяина вынудила его признаться, что плиты на полигон были действительно направлены с «Грузонверке» по ошибке, из забракованной контролерами партии, что виновные наказаны и подобное не повторится.

Чтобы не возвращаться к разговору о плитах, Мюллер сообщил, что модель Т-1 проходит на предприятиях Круппа под названием «сельскохозяйственный тягач ЛаС» и именно так будет фигурировать во всех документах фирм, которые согласились участвовать в кооперации. Тут он увидел входящего в комнату высокого господина и, облегченно вздохнув, поспешил представить его присутствующим:

— Мы пригласили на совещание уважаемого Фердинанда Порше, почетного доктора технических наук, отца «фольксвагена» и спортивных автомобилей мирового класса, конструктора экстрамоторов различных систем. Мы приветствуем вас, высокочтимый доктор Порше! — Несколько хлопков Мюллера были подхвачены участниками совещания. — Мы просим вас помочь представленным здесь фирмам решить сложную дилемму: какие двигатели проектировать и направить в серийное производство для танков вермахта — бензиновые или дизельные.

Порше выслушал эти фразы стоя. Первым, коротким, кивком поблагодарил всех за радушие, вторым, глубоким, сопровождаемым движением рук к груди, приветствовал своих давнишних коллег по фирме «Даймлер».

Во время первой мировой войны Порше стал генеральным директором и главным конструктором фирмы «Даймлер-Моторен», которой верой и правдой служил до этого более двух десятилетий. Он занимался изысканиями и проектированием военной техники, значение которой отмечалось многочисленными наградами держав Тройственного союза. До Гудериана доходили слухи, что Порше увлекался в те годы идеями конструирования вертолета и танка, но поражение Германии помешало ему разработать новую боевую технику. Порше снова, как и до войны, стал конструировать спортивные автомобили, лично участвовать в гонках и в пятьдесят лет на своей «Серебряной стреле» достиг скорости почти в полтысячи километров в час. Увидев сейчас высокого, хищноносого, точно его «Серебряная стрела», Порше, Гудериан подумал: «Вот такого бы в танкостроение!»

— Девиз конструктора танка, по-моему, тот же, что у конструктора гоночной машины: легкость, обеспечивающая рекордные скорости, — начал Порше и длинной паузой как бы пригласил слушателей насладиться его девизом. — Конечно, танку не придется участвовать, как моему «даймлер-бенцу», в состязаниях с целью превзойти абсолютный рекорд скорости. Ему не потребуется мой двенадцатицилиндровый двигатель с кратковременной мощностью до трех тысяч тридцати лошадиных сил, какой я устанавливаю на «даймлер-бенце». Но двигатель должен быть легким, обеспечивая современному пятитонному танку скорость до восьмидесяти километров в час, и он останется, конечно, бензиновым.