Александр Сосновский - Лики любви. Очерки истории половой морали

• Название: Лики любви. Очерки истории половой морали
• Автор: Александр Сосновский
• Издательство: Издательство «Знание»
• Жанр: Эротика, Секс
• Год: 1992
• ISBN: 5-07-002282-2

«Лики любви» — книга, посвященная истории человеческой сексуальности. Любовь первобытных людей, культовая проституция, сладострастие, разврат римских императоров, ведьмовство, гомосексуализм, лесбиянство и многое другое — все это показано на конкретных исторических примерах и образах. Книга иллюстрирована, снабжена словарем, помогающим ориентироваться в сложной науке любви.

 Для широкого круга читателей.

---

По свидетельству Маргольда, у туземцев Маркизовых и Филиппинских островов, маори Новой Зеландии и некоторых других в сексуальную жизнь втянуты даже дети. С раннего возраста их приучают к своеобразным забавам и шрам. Родители поощряют маленьких девочек, видя в этом подготовку к выполнению в дальнейшем функции жены и матери. По Банкрофту, у нижнекалифорнийцев «нет ни брачных церемоний, ни какого бы то ни было слова в языке, которое обозначало бы брак; подобно птицам или вольному скоту, спариваются они по первому же влечению». Пуль сообщает, что у хайдаков женщины «сожительствуют почти без всякого разбора с мужчинами своего племени». По сообщению Сазерленда, у целого ряда диких народов современности девственность не пользуется никаким уважением, удовлетворение полового инстинкта считается совершенно естественным делом. Ковалевский, со слов американского этнографа Поуэрса, сообщает, что у калифорнийского племени чероки половая воздержанность совершенно отсутствует: «Большинство молодых женщин считается общим достоянием». Брик, автор вышедшей в 1928 г. монографии «Негритянский эрос», на основании двухлетних наблюдений за жизнью аборигенов Экваториальной Африки пишет, что молодежь многих племен до вступления в брак живет в промискуитете.

Сохранившиеся до наших времен пережитки атавистических проявлений сами по себе ничего не доказывают. Сегодня они служат всего лишь поучительным напоминанием человечеству. Зоологический индивидуализм отбрасывал человека далеко назад, к рептилиям и обезьянам, ставил под угрозу само существование на земле. Людей как биологический вид спасли навыки коллективной трудовой деятельности, взаимодействие перед лицом враждебных сил природы. Ф. Энгельс писал П. Л. Лаврову: «Я не могу согласиться с вами, что борьба всех против всех была первой фазой человеческого развития. По моему мнению, общественный инстинкт был одним из важнейших рычагов развития человека из обезьяны». Человек обязан труду разделением функции между руками и ногами, развитием мозга, совершенствованием органов чувств и речи. В процессе социогенеза трудовая деятельность человека стала приобретать сознательную направленность. В этой ситуации установление контроля над первобытным «зоологизмом» приобрело характер объективной необходимости. Контроль выражался в коллективной воле орды, которая и составляла прамораль (курсив автора) древнейших людей. Коллективная воля как прамораль определяла нормы взаимоотношений и сводилась к системе запретов, так называемых табу, нарушение которых каралось с неумолимой жестокостью. Наиболее категорические запреты касались именно сферы межполового общения, ибо проявления неконтролируемых инстинктов представляли наибольшую опасность.

Самым распространенным половым табу являлась экзогамия — запрет браков в пределах одной родственной группы. До сих пор наука в значительно большей степени располагает данными об отрицательных последствиях экзогамии для потомства, чем о причинах ее возникновения. Экзогамию пытались объяснить с точки зрения культовых соображений, неприемлемости инцеста и т. д. Как правило, эти объяснения носили недостаточный либо надуманный характер. В самом деле, вряд ли можно объяснить происхождение экзогамии традиционным разделением занятий мужчины и женщины: мужчины — бродяги и охотники — вступали в половые отношения с женщинами других тотемов, которые попадались им на пути, в тот момент, когда беззащитными женщинами их собственного рода владели пришлые чужаки. Более обоснована гипотеза биологической защиты здоровья потомства. Особенно убедительно она звучит в устах современных генетиков. Вот только неизвестно, были ли знакомы с этой теорией сами древние люди. Впрочем, нет доказательств и обратного. Более того, историческим фактом является существование эндогамии — полового табу противоположного свойства. Эндогамия предполагала брачные связи внутри определенных общественных групп, например племен, и сосуществовала с экзогамией входивших в него кланов или родов. Эндогамия в форме династических родственных браков встречалась и значительно позднее, например, в древнем Египте или даже Европе времен абсолютизма3.

Половые табу выступали прежде всего регулятором инстинктивного поведения, действенным инструментом индивидуализации брачных отношений. Их значение особенно возросло с появлением избыточного продукта и права собственности. Пока существовал промискуитет и общность жен, продуктов питания добывалось столько, сколько требовалось для потребления. Все запасы пищи, независимо от того, когда и кем они добывались, составляли собственность всех членов орды, каждый из которых имел право на свою долю независимо от участия в производстве. Такая же ситуация наблюдалась и в сфере взаимоотношения полов. Союз мужчины и женщины не мог быть стабильным: регулярные отлучки кормильца, большая вероятность гибели исключали соблюдение верности. Хотя каждый взрослый мужчина имел относительно постоянную женщину, при определенных условиях она становилась женой всех других мужчин, ибо только в этом заключался шанс уцелеть, родить и вырастить потомство.

С появлением собственности эти принципы существенно изменились. Кроме насильственного похищения и присвоения, возникли и иные средства: выкуп или обмен женщины, в результате которых владелец приобретал на нее гарантированное право. Приобретение женщины за выкуп являлось компонентом экономического сотрудничества между локальными группами, а отношения купли-продажи определяли материальную зависимость женщины. Ее продавали имущему покупателю, нисколько не спрашивая согласия. Покупная цена выплачивалась скотом, зерном, плодами, орудиями производства и другими ценностями. Такая сделка была выгодна мужчине еще и в том отношении, что он имел право пустить свой «капитал» в оборот: по мере необходимости предоставлять жену во временное пользование за назначенное вознаграждение. Такая практика была распространена повсеместно и до сих пор бытует у аборигенов Центральной Африки, Океании и др. Индивидуализация брачных отношений, таким образом, напрямую была связана с появлением собственности.

Начальный этап первобытнообщинного строя, относящийся к эпохе древнего палеолита, целиком прошел под знаком сексуального угнетения и бесправия женщины. Однако переход к земледелию необыкновенно поднял авторитет женщины-матери и на значительный срок, вплоть до появления классов, определил ее ведущую роль. Произошло это по разным и, прежде всего экономическим, причинам. Традиционно собирая съедобные корни и плоды, женщина заметила, что из случайно оставленных в почве семян через некоторое время вырастают новые растения, подобные тем, которые используются в пищу. Это побудило женщину нарочно закапывать в землю семена, чтобы получать обильные всходы. Так пришло осознание необходимости культивировать зерновые злаки и постепенно первобытное земледелие превратилось в мощную продовольственную базу.

Женщины приобретали все большую самостоятельность, а мужчины все чаще прибегали к их материальной поддержке. В конце концов создалось такое положение, что женщина не только оказалась экономически независимой, но и мало-помалу вытеснила мужчину из руководящих сфер. Могучий, звероподобный мужчина оказался весьма недальновиден и прямолинеен. Вооруженный тяжеловесной дубинкой, он с риском для жизни махал ею на охотничьих тропах, а возвратившись домой, уже не чувствовал себя хозяином положения. Это был ответственный момент истории, но мужчина, безусловно, его упустил. Репутация мужчины заметно поблекла, а сам он превратился в жалкий придаток примитивной мотыги. Влияние женщины возросло настолько, что кровнородственные отношения стали определяться матрилинейно, т. е. по линии матери. Ее тотемное имя становилось главным для всех членов рода. Она обрела право жить обособленно и самостоятельно: мужчины были отселены в отдельные дома. Не исключено, что мужчины в этот беспрецедентный для себя период истории испытали на собственной шкуре все тяготы экономической зависимости. Наступил золотой век матриархата: женщины пользовались безграничной властью и оказывали решающее влияние на жизнь соплеменников.

Никогда прежде и никогда впоследствии власть женщин в обществе не была столь абсолютной. Женский абсолютизм достиг апогея, после которого мог последовать только спад. И неизбежное свершилось, ибо расцвет и закат матриархата, кроме всего прочего, были предопределены самой природой женщины, ее ничуть не изменившимся за тысячелетия естеством. Тяжкое бремя власти, принятия решений, ответственности за судьбы близких — вряд ли в этом заключалось историческое предназначение женщины. Женщины сами отказались от своих привилегий ради материнства и утверждения индивидуальной любви. Поистине прекрасный и очень характерный для женщины поступок!