Владимир Смирнов - Граф в законе. Изгой. Предсказание

• Название: Граф в законе. Изгой. Предсказание
• Автор: Владимир Смирнов
• Издательство: Терра
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-00909-1

Владимир Смирнов — современный писатель, историк, журналист. В сборник вошли его романы «Граф в законе», «Изгой» и повесть «Предсказание».

Автор в своих произведениях показывает не только профессионализм работников правоохранительных органов в борьбе с преступниками, но и их человечность, гуманное отношение к пострадавшим, к близким и родным тех, кто нарушил закон.

---

Растянувшись вдоль рыночного забора, стояли группками милиционеры. Курили, беседовали, будто их не интересовало происходящее.

Купил пачку газет. О Графе ничего не писали. Только в «Известиях» нашел маленькую заметку «Одним ударом по многоголовой гидре». Узнал, что советская милиция нанесла сокрушительный удар по бандитизму. Разгромлено пять банд, уничтожено четыре главаря, а пятый, убийца майора Ивана Грищука, поняв, что сопротивление бессмысленно, вынужден был трусливо сдаться… Это о Графе-то? Трусливо…

«Дураки!» — подумал он и швырнул газету в мусорный ящик.

Ранним утром следующего дня он уже бродил меж могил Донского монастыря, настороженно приглядываясь к каждому, кто появлялся на виду. Вроде бы чисто, никакой засады… Ступив на край плиты, которая держала на себе надгробия Бобринских, он смел с вершины массивного мраморного креста — черный плоский ключ и, обогнув ради предосторожности Малый собор, медленно, вразвалку, как гуляющий, направился к церкви Михаила Архангела — усыпальнице Голицыных. Нашел вход в подвал, нащупал замочную скважину дубовой двери, открыл и ступил в темноту. Тут же мощная рука, согнутая в локте, сдавила ему горло, к спине больно прикоснулось острие ножа.

— Остыньте, свои! — сказал он ровно, стараясь подражать голосу Графа. — Где дядюшка Цан?

— Студент? — хрипло донеслось из темноты. Согнутая рука разжалась. Почувствовал, как его окружили взволнованно дышащие люди.

— Я, — ответил он с достоинством. — Слушайте меня внимательно…

И, опять стараясь говорить сдержанно и весомо, как Граф, стал рассказывать им все, что случилось за эти дни. Властный тон подействовал, слушали, не прерывали.

— А теперь, — завершил он повелительно, — уходим по одному с интервалом в минуту…

Последними ушли они с дядюшкой Цаном.

— Зря так Олег поступил… — обиженно ворчал тот. — Надо было со мной…

Снова они встретились неделю спустя в заранее обусловленном месте — в многолюдном зале ожидания Казанского вокзала.

Дядюшка Цан сидел в уголке возле табачного киоска на большой коробке, обернутой газетами и перевязанной белым шпагатом.

— Чую, ходить за мной начинают, — пожаловался он возникшему перед ним Климову, — Думаю запрятаться на графской даче… Обидно. Работу подходящую нашел…

— Где? — поинтересовался Климов.

Глаза дядюшки Цана сверкнули знакомым радостно-вожделенным блеском…

— На мясокомбинате. Убойщик. Бычков кувалдой успокаиваю… Как в темечко врежешь…

Перед глазами Климова снова всплыл тот котенок с оторванной головой, судорожно вздрагивающий всем тельцем… Так и быки от удара кувалдой… Климов содрогнулся от омерзения, как от внезапного приступа тошноты…

— Этот сундучок, на котором я сижу, Графа… — издалека донеслись слова. — Пристрой у себя… Надежнее будет… Он попросил сберечь его до конца отсидки…

Говорить было не о чем. Помолчали…

— А Катюша, знаешь, не улетела, — вновь начал дядюшка Цан. — Сказала, будет здесь ждать Графа… Вот это баба, да?.. Я тут паспортишко хочу ей новый сделать… Чтоб от ментов подальше была… Она пока в 306-м номере гостиницы «Ленинградская» поселилась…

Тревожно-мужская, волнующая надежда затеплилась внутри. Да, он боготворил и боялся Графа. Но Катюша притягивала его… Нет, не как Дальмар, по-другому, святее и чище, как обольстительно-недоступная королева. «Завтра же зайду, — сумбурно забегали мысли, — подарок куплю… Графа долго еще ждать… А вдруг?.. Не нахально, конечно, а так, посижу, поговорю, посмотрю… Чем черт не шутит… Живая ведь…»

Дядюшка Цан протянул ему почтовую открытку.

— Понадоблюсь — опусти в ящик, через три дня свидимся здесь… Я пошел… Не забудь про это. — Он стукнул задником ботинка по коробке и растаял в толпе пассажиров.

Но на следующий день Климов не смог зайти к Катюше. Из института принесли телеграмму: умерла сестра. «Ну вот и хорошо, — подумал, — представлю в деканат, чтоб не придирались за прогулы».

Сестру он не помнил. Она вышла замуж, когда ему было четыре года, и уехала с мужем в Тульскую область. Но на похороны поехал. Случилось так, что ее муж впал с горя в крутой запой, и ему самому с сестриной подругой пришлось заниматься похоронными формальностями. Когда поехал в районный загс, чтобы получить официальную справку о смерти, ему в голову пришла идея: он осторожно вытянул из папки бумаг сестринское свидетельство о рождении и спрятал в карман пиджака. Долго бранилась старушка-регистраторша, взяла с него слово, что через два дня привезет ей свидетельство… Словом, все обошлось…

В Москве бросил открытку в почтовый ящик, а через три дня вручил дядюшке Цану свидетельство о рождении своей сестры.

— Сестра умерла, — пояснил Климов, — а это ее свидетельство о рождении. Можно сказать в милиции, что Катюша потеряла паспорт и выдадут новый…

— Ну и голова, — похвалил его дядюшка Цан. — Лучше прикрытия не придумаешь… Постой-постой, ты снимаешь две комнаты?

— Две…

— Отлично. Сестра будет жить с братом… Все шито-крыто… А восточная красавица где?

— Спровадим, — ликующе пообещал Климов.

Дальмар охотно взяла у него деньги и сняла другую квартиру — медовый месяц их уже завершился, безнадежно потускнел. Но, уходя, сказала:

— Учти, если не сделаю аборт, ребенка будем регистрировать на твою фамилию.

— Ладно, — согласился Климов. Тогда он был готов на все, мысли занимала Катюша.

Он сам вымыл полы, прибрал в комнатах, купил два букета роз. А когда она пришла, изящная, с черной сумкой — ремешок через плечо, — не скрывая радости, предложил:

— Выбирай комнату, сестренка! — помаялся, потоптался с ноги на ногу. — А может, одной нам хватит, а та будет гостиной…

Строгой, непреклонной учительницей глянула на него Катюша:

— Будем на «ты», но не далее… Любое нахальство может стоить тебе жизни.

Он сразу обмяк, скис, поняв, что зря мечтал, надеялся, зря старался…

Стали они жить, как двое посторонних — два маленьких непохожих мирка. Встречались в кухне. Она, как сестра, готовила, стирала, подметала комнаты, а при хозяйке ласково целовала братца в щеку, шутила…

В институте вновь пошли «неуды», накопились «хвосты». Декан предупреждал, грозил отчислением… И написал бы докладную в ректорат, если бы не завоевал Климов серебряную медаль на чемпионате Москвы. На торжественном собрании седьмого ноября инструктор горкома партии вручил ему Почетную грамоту… Попробуй такого отчислить!

Как-то вечером он не сдержался и, зная, что Катюша легла спать, потихоньку вытянул из-под кровати коробку, что передал ему дядюшка Цан. Развязал шпагат, аккуратно снял газеты. Под ними оказался черный сундучок с медным крестом наверху, прямо как детский гробик… Долго ковырял гвоздем в замочной скважине, наконец, что-то щелкнуло, крышка открылась. Сверху лежала аккуратно сложенная скатерть. «А под ней деньги и золотишко!» — решил Климов. Но, там, к его великому огорчению, лежали старые коленкоровые тетради. Полистал недоуменно… Все исписано старательным вычурным почерком. Понял только, что какие-то математические исследования, вычисления…

Неужели Граф занимался математикой? Тоже мне, нашел удовольствие! И он сердито захлопнул сундучок. На столе осталось письмо какого-то графа Петра Трубецкого. Прочитав его с интересом, студент понял, чьи тетради так бережно хранил Граф.

Дальше все помнится отчетливо… Была лекция профессора Кригера. Он не слушал, читал какой-то роман. Вдруг все засмеялись… Чего это? Кригер что-то говорил о луне, солнце, земле и часто повторял фамилию Лаплас, Лаплас… Знакомая фамилия… И тут же вспомнил: одна из тетрадей того сундучка начинается с крупных слов «Небесная фантазия Лапласа».

С этого все и началось… Заинтересовался, засел в библиотеке и несколько вечеров мучительно осваивал «Изложение системы мира» Лапласа. Оказалось, что Лаплас в своих математических расчетах замахнулся на божественное мироздание, решил поправить его.

Честно признаться, Климов не до конца понял глубокий смысл игривой фантазии Лапласа. Но почувствовал, что работа «сундучкового математика» продолжает, развивает задачу Лапласа… Долго рылся в каталогах… Нет, нигде она не публиковалась…

Рискнуть? Рискнул. Старательно переписал и отнес профессору Кригеру…

Вскоре на кафедре Кригера шло восторженное обсуждение его первой научной работы:

— Да как вы могли со своими блестящими способностями до сих пор скрываться от науки? Лень — ваш главный порок, — возмущался Кригер. — Неужели вы не понимаете, что пошли дальше Лиувилля, дальше Ляпунова? Вы же почти вплотную приблизились к разрешению знаменитой задачи небесной механики! От ваших расчетов немного попахивает нафталином, но они не лишены математического глубокомыслия… Очень, очень оригинально!