Владимир Смирнов - Граф в законе. Изгой. Предсказание

• Название: Граф в законе. Изгой. Предсказание
• Автор: Владимир Смирнов
• Издательство: Терра
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-00909-1

Владимир Смирнов — современный писатель, историк, журналист. В сборник вошли его романы «Граф в законе», «Изгой» и повесть «Предсказание».

Автор в своих произведениях показывает не только профессионализм работников правоохранительных органов в борьбе с преступниками, но и их человечность, гуманное отношение к пострадавшим, к близким и родным тех, кто нарушил закон.

---

Тот вернулся не один — с Олегом, сразу попавшим в объятия Графа. Не сдержался и Студент, выбежал к ним, прижался щекой к Олеговой щеке.

— Позже оправдываться будете, великий стратег, — не скрывая радости, сказал Граф с легкой издевкой. Но тут же брови его сурово сдвинулись, придав лицу озабоченно-деловое выражение. Он достал из шкафчика бутылку коньяка, разлил по четырем высоким рюмкам. — В память о нашем верном друге. За Леонеллу!

Студент заметил: Олег пил коньяк, морщась, как противное лекарство. Сжал зубы, по щекам заходили желваки.

— Такова жизнь. Теряем друзей, на полпути уйдем и сами. — Эти слова Графа были явно адресованы Олегу. — Теперь о деле. Надо кончать со всей гвоздевской сворой. Такое прощать нельзя. Ценности будем передавать завтра. Место встречи — Архангельское, наше кафе. Вечером, часов этак в десять… Гвоздь должен узнать о месте встречи за два часа. За вами, Олег, разработка плана всей операции. Но в деле вы участвовать не будете.

— Как?

— Не будете, — отрезал Граф. — Мало ли что может случиться. Графство не должно осиротеть. — Повернулся к дядюшке Цану: — Сколько понадобится стволов?

— Думаю, не меньше ста. Самых надежных ребят отберу. Хватит?

— Все зависит от того, кто будет стрелять первым. Учтите, Гвоздь привезет с полсотни головорезов. Наши должны быть там к обеду. Пусть приглядятся друг к другу, погуляют по парку, как экскурсанты… Детали обсудим утром… Со мной поедут дядюшка Цан, Студент и Катюша, — Предупреждая несогласие, добавил: — Она в этой пьесе главная героиня. Все! Отдыхайте. А вы, Олег, не спешите, хочу послушать вашу исповедь…

Утреннее обсуждение операции прошло без Студента. Как объяснил ему уже по дороге в Архангельское дядюшка Цан, работа у обоих будет примитивно проста. Сядут за стол против телохранителей Гвоздя и после выстрела врежут им так, чтобы не встали.

В машине рядом с Графом сидела Катюша. Зеленое платье, строго облегающее легкую фигурку. Под высокой прической из аккуратно уложенных кольцами длинных волос игриво поблескивали золотые серьги. В сравнении с большими угрюмо молчавшими мужчинами она выглядела случайной, ничем не озабоченной пассажиркой.

Длинношеий вертлявый парень, без сомнения, — Гвоздь, и его три сотоварища уже прохаживались возле объявления «Кафе закрыто на ремонт».

Без слов, со сдержанной любознательностью, все пожали приехавшим руки.

— Привет, Граф! Я тебя срисовал с фронта…[41]— сказал по-свойски Гвоздь и тут же, как заинтригованный петух, изогнув шею, воскликнул: — Какая у тебя графиня, Граф! Прямо-таки Магдалина…

После сомнительного комплимента он описал ботинком замысловатый круг, — видимо, воспроизвел где-то виденный реверанс, и дважды, сочно причмокивая, поцеловал Катюше ручку.

В центре круглого зала кафе — углы занимали буфетные стойки — просторно разместились два пышно сервированных стола. Ни официантов, ни поваров, ни даже гардеробщицы, как уговорились, не было в здании. Перед тем как сесть, состоялась, вероятно, привычная для многих процедура. Дядюшка Цан ловко ощупал по бокам, спереди, сзади каждого незнакомца. Его сменил солидный, щекастый, в золотых очках человек.

— Мой юридический советник, — представил его Гвоздь.

Советник сначала подошел к Графу, затем к дядюшке Цану, к Студенту…

Катюша с печальной покорностью подняла руки, как бы говоря: «Пожалуйста, хоть это и унизительно!»

— Прочь лапы от графини! — весело выкрикнул Гвоздь. — Она вся на виду…

По первой рюмке выпили за здоровье. Говорил один Гвоздь, на фене[42], беззастенчиво стараясь произвести впечатление на Катюшу своим остроумием и хорошими манерами.

Часто и настойчиво обращался к ней:

— Бусай, бусай[43], гагарушка! Не бойся. Здесь все свои…

«Юридический советник» только скалил гнилые зубы, сидя рядом с Гвоздем.

— Давайте ближе к делу, — нетерпеливо остановил его Граф.

— К делу, как к телу, — хохотнул Гвоздь. — Завсегда.

— Я назначил здесь встречу не потому, что вы испугали меня…

— Да ты на «ты» давай! Чего выкаешь? — И Гвоздь намекающе подмигнул Катюше.

— Не потому, что вы испугали меня, — настойчиво повторил Граф. — Мне хочется кое в чем разобраться.

Первое. Вы знаете наше правило, что заходить в чужой дом можно только с разрешения хозяина. Почему вы нарушили его?

— Да ты что, исповедь[44] решил учинить? — шутливо-грозным тоном спросил Гвоздь.

— Нет, не допрос. Просто хочу выяснить, как вы намерены вести себя по отношению к нашему графству в дальнейшем?..

Гвоздь посерьезнел. Видимо, он не ждал таких вопросов. Что-то вроде обиды промелькнуло на его лице.

— Слушай, Граф, — развязно, чуть надменно начал он. — Про тебя наслышан. Полнокровный[45] ты, светляк[46], еще бетушный[47], сказывают… А меня, видать, ты не знаешь… Сявкой[48] считаешь, что ли? Были с братом дворянами[49], потом дело свое наладили… Я — неужто не прознал? — шесть годков у дяди на поруках[50] скучал. На лаване[51] маялся… Не держи меня за лоха, прошу тебя по-хорошему. Кто брезент в ювелирке снял[52]? Я. Кто пятерых дубанов заленил[53]? Я. А смак[54] тебе, да?.. Ты сам поперек пошел — на вздержку меня, урку[55] взял[56]!.. Стыдобу на нас пустил по всей Москве и области… Если уж трелить[57], Граф, так давай по чести…

— Мы по-честному и поступили, — Граф был невозмутимо спокоен. — Напомнили, коль взял добро на нашей земле — верни половину. Вы ж отказались. Пришлось самим…

— Самим? — взорвался Гвоздь, грохнув ложкой о стол. — Ишь ты, «самим»! Теперь бадай, бадай[58] все!.. Я не асмодей[59]… Все бадай! Слезницы[60] писать корешам буду… Ну, бадай, раз ты такой светляк!

Граф, тихонько постукивая кончиками пальцев по краю тарелки, ответил ровно, как врач, давно привыкший к нервным приступам больных:

— Не надо горячиться. Я и так вижу, что эволюция Дарвина вас не затронула. — Он выложил на стол, чуть приоткрыл оранжевую коробочку. — Вот драгоценности, из-за которых вы так переволновались… Второй вопрос можно?..

— Валяй! — вдруг сразу успокоился Гвоздь.

— Я с детства считаю женщину началом всех начал и знаю, что от ее улыбки, от ее доброго слова рождается все самое прекрасное на земле… — Он остановился, неожиданно осознав, что говорит не то, точнее — не тому, кто это поймет. — Объясните мне, пожалуйста, как у вас рука поднялась поступить так жестоко с той, ни в чем не провинившейся перед вами женщиной?..

Гвоздь заулыбался — до него совсем не дошло то простое человеческое чувство, которое хотел передать ему Граф.

— Да, клевая[61], сказывали, была дежурка[62],— слегка повинился он. — Так ведь баба-то, она из ребра Адама сделана, чтоб мужика извлекать… Точно, Екатерина? Скажи ему… Да почеши ты ногу[63], Граф, одной меньше, одной больше… Вон их сколько липнет! Устроишь ей акряную[64] уборку[65] на мои бабки, и дело с концом!

Рука Катюши осторожно тронула сжавшийся кулак Графа.

— Спасибо, — сказал он тихо, сдерживая глубокое дыхание, — Я получил все ответы. Пора прощаться. Наливайте! Да пусть воздастся вам по заслугам!

Студент и дядюшка Цан сидели против двух детин из охраны Гвоздя. За их столиком к рюмкам не притрагивались, все четверо лениво и сосредоточенно жевали, стараясь не глядеть друг на друга. Со своего места Студент видел Катюшу. Она была оживлена, выглядела польщенной, что оказалась в такой компании, часто чуть кокетливо смеясь тяжеловесным шуткам Гвоздя.

То, что произошло вслед за фразой «Да пусть воздастся вам по заслугам!», Студент запомнил до конца дней своих.

Катюша, веселая, слегка опьяневшая, откинула назад головку — кончик косы соскользнул на висок.

— Простите, — сказала она, сильно смутившись, и стала обеими ручками усердно прилаживать его зеленоватой шпилькой. Но все старания оказались напрасными. Старательно уложенные косы расползлись, тяжело упали, повиснув за спинкой стула.

Гвоздь и очкастый застыли, как на фотографии: в Катюшиной ручке блеснул крохотный серебристый пистолет. Выстрелы прозвучали негромко — один за другим. Гвоздь подпрыгнул на стуле и сполз под стол, а его советник плюхнулся лицом в тарелку, на его затылке быстро расползалось кровавое пятно.

— За оскверненную женщину, — спокойно сказала Катюша.

Никак не ожидал Студент, что все произойдет так внезапно. Реакция сработала инстинктивно. Его кулак, неся в себе всю мощь девяностокилограммового тела, врезался в лицо гвоздевского телохранителя. Тот опрокинулся назад вместе со стулом, грохнувшись головой об угол буфетной стойки. Дядюшка Цан опередил его. Он уже махал, просунув руку в форточку, носовым платком, а второй телохранитель лежал неподвижно на полу с неестественно выгнутой шеей.