Константин Сапожников - Солоневич

• Название: Солоневич
• Автор: Константин Сапожников
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-235-03693-2

Иван Солоневич, самый популярный публицист Русского Зарубежья 1930–1940-х годов, прошёл через испытания революциями, войнами, лагерями и ссылкой. В современной России, стоящей перед выбором своего пути развития, идейное наследие Солоневича всё чаще оказывается в центре острых дискуссий. Монархия, православие, народ — эту триаду Солоневич считал залогом успешного развития России, обобщив свои взгляды в фундаментальном труде «Народная Монархия». Задолго до «Архипелага ГУЛАГ» Иван Солоневич написал книгу «Россия в концлагере», которая стала «его вторым паспортом» в эмиграции. Тем не менее она не спасла его от подозрений. Если в СССР Солоневич был антисоветчиком и «контрой», то в эмиграции распространялись слухи о его сотрудничестве с НКВД и даже с гестапо. Кто же он был на самом деле? О непростой судьбе Ивана Солоневича, о его сопротивлении русскому раздраю XX века, о причинах его затянувшегося возвращения на Родину рассказывает эта книга.

знак информационной продукции 16+

---

После войны непотопляемый Фосс удачно «пристроился» в английской зоне оккупации. Умер своей смертью и был похоронен на одном из кладбищ в Германии. Николай Казанцев прислал автору этих строк фотографию могилы Фосса: солидный красновато-коричневый мрамор надгробия, дикий виноград, вьющийся на ограде. Можно сказать, ещё одна судьба с вполне благополучным финалом…

Солоневич, до предела занятый газетой, не уклонялся от общественной деятельности. Так, он принял участие в многолюдном собрании представителей старой и новой эмиграции, которое состоялось 5 сентября 1948 года по инициативе и под председательством генерала Б. А. Хольмстона-Смысловского. От имени РОВСа выступили священник Георгий (Романов) и полковник Трошин. От национальной организации русских разведчиков говорили капитан Бутков и доктор Петров. Иван Солоневич, профессор Загарский, Месснер, Шереметев и делегаты РОА выступали как представители новой эмиграции. Собрание заявило о готовности «бороться за освобождение многострадального русского народа от кремлёвской власти» и постановило учредить с этой целью Союз русских людей имени генерал-фельдмаршала А. В. Суворова.

Руководителем избрали генерала Смысловского-Хольмстона, секретарём — поручика Георгия Неронова. Единодушно проголосовали за организацию курсов унтер-офицеров для кадров РОА и за выписку для них учебников из Парижа. Было решено издавать газету «Суворовец». Единогласно высказались за открытие русской библиотеки. Новый союз направил президенту Перону телеграмму с выражением лояльности и подтверждением «верности Аргентине, приютившей русских изгнанников».

Попал Солоневич и на отчётное собрание «Государева служилого земства»[199] 17 апреля 1949 года и был введён в состав его правления. Председателем «земства» переизбрали Н. И. Сахновского. Через несколько лет он станет непримиримым врагом Солоневича. Главной задачей «земства» стало проведение среди эмигрантов лекций, «имеющих целью отмыть ту грязь, которой так щедро замазано прошлое нашей Великой Родины». Как правило, члены «земства» заседали в Клубе белых русских эмигрантов. Собрания неизменно завершались пением русского гимна «Боже, Царя храни!». В знак непоколебимой лояльности властям принимались приветственные послания президенту Перону. Солоневичу казалось, что у «земства» больше возможностей сблизить все имеющиеся в Буэнос-Айресе организации «консервативного толка»: «Если это удастся, то мы окажемся более едиными, чем какая-либо иная человеческая группировка в этом перепутанном мире».

Если с «суворовцами» и «земством» отношения Солоневича складывались вполне мирно, то с преемниками «новопоколенцев» — «солидаристами» из НТС — в «новых исторических условиях» Иван даже не пытался найти какой-либо компромисс. В самых беспощадных выражениях Солоневич опровергал утверждения «солидаристов» о том, что они в годы войны вели свою прорусскую, антинацистскую и антисоветскую линию, неся значительные кадровые потери на этом самостоятельном третьем пути.

В апреле 1949 года разногласия Солоневича с одним из руководителей «солидаристов», Е. Мамуковым, выплеснулись на страницы печати. В 16-м номере «Нашей страны» (от 16 апреля 1949 года) Солоневич выдвинул, по оценке Мамукова, «тягчайшие обвинения» в адрес НТС, а именно:

НТС — третья советская партия — компартия за рубежом;

программа партии «солидаристов» является только одним из вариантов многочисленных фракций ВКП(б);

психологически тип якобинца 1789 года, коммуниста 1918 года, нациста 1938 года и «солидариста» 1948 года — одинаковые человеческие типы;

основное внимание «солидаристов» обращено на борьбу с монархизмом.

Мамуков ответил в журнале «Вехи» (от 25 апреля 1949 года) и посетовал на «неблагодарность» Солоневича, которому в Болгарии «солидаристы» помогли издать книгу «Россия в концлагере», организовать турне по Югославии и вывезти его рукописи из Германии после Второй мировой войны. Мамуков потребовал провести суд российской общественности в Аргентине, «чтобы решить обоснованность и правдивость выдвинутых Иваном Солоневичем обвинений».

Для Солоневича «солидаризм» и коммунизм схожи и по сути, и по содержанию. По его мнению, именно эту тему необходимо поставить на судебное рассмотрение: «Имеем же мы право знать, как это нас всех будут функционализировать и солидаризировать, какой размер „приусадебного участка“ будет определён для Микулы Селяниновича и какой именно вариант ВЧК — ОГПУ — МВД будет стоять на страже весёлой солидаристской стройки».

Конфликт с Мамуковым начал подрывать устои относительно спокойной жизни Ивана Солоневича в Аргентине. «Солидаристы» себя в обиду не давали…

Ещё одной организацией, вызывавшей резкую неприязнь Ивана Солоневича, был Славянский союз, который в Аргентине со страниц местных газет всё чаще обвинялся в «коммунизме и советизме». В странах Латинской Америки эта антиславянская кампания направлялась Соединёнными Штатами, вернее, резидентурами Центрального разведывательного управления, созданного в 1947 году. Аргентина не избежала этой участи.

С коммунизмом и его «подопечными организациями» у Ивана — старые счёты, поэтому он тоже включился в кампанию по обличению деятельности Славянского союза в Южной Америке. По мнению писателя, коммунистическая подоплёка этой организации была особенно заметна по его печатному органу — газете «Наш голос», которая регулярно публиковала хвалебные статьи о деятелях большевистской революции. Со страниц «Нашей страны» раздавались призывы оказывать противодействие коммунистическим активистам Славянского союза, «живущим на деньги и по инструкциям Москвы». Другим его членам, малоискушённым в политике «попутчикам», «очарованным» марксистской утопией, надо было, по мнению Солоневича, открыть глаза на правду.

В Аргентине Славянский союз возглавлял Павел Петрович Шостаковский, старый русский эмигрант, живущий в стране с 1928 года. Он написал две антисоветские книги — «Русская голгофа» и «Потонувший мир». Во время Великой Отечественной войны активно участвовал в эмигрантских организациях помощи родине. Шостаковский являлся неофициальным уполномоченным митрополита Вениамина — представителя русской патриаршей церкви в США, и потому вокруг Шостаковского группировались православные, находящиеся в конфликте с протоиереем Константином (Изразцовым).

В 1946 году Шостаковский опубликовал «Историю русской литературы» на испанском языке. Для латиноамериканской прессы он писал статьи о русской и советской культуре, участвовал в переводе и редактировании ряда советских изданий на испанском языке, в том числе сочинений Ленина. Вот и вся «подрывная деятельность» Славянского союза и его «главаря» Шостаковского. Тем не менее в результате «антиславянской» кампании 25 апреля 1949 года по указанию президента Перона деятельность союза была запрещена, многие его члены арестованы. Активную роль в выявлении активистов («подрывных элементов») и дискредитации работы «славян» сыграли «суворовцы» Смысловского-Хольмстона. Репрессивные меры Перона Солоневич приветствовал, особенно по запрещению изданий Славянского союза.

Юрий долго уговаривал отца, и тот, наконец, согласился позировать. Но предупредил, что не сможет сидеть абсолютно неподвижной статуей. Чтобы не терять времени, он будет писать одну из глав «Диктатуры импотентов». На этом и договорились. По мнению Юрия, портрет этот стал визуальным отражением ненависти, которую испытывал Иван Лукьянович к понятию и содержанию термина «социализм». Юрий вспоминал позднее, что после смерти отца представительница «Нашей страны» в Нью-Йорке М. С. Кингстон просила этот портрет, чтобы повесить на сцене в день проведения памятного вечера.

«Я хотел было ей его послать, но не рискнул, — признался Юрий. — Вся его ненависть, всё его дикое отвращение к социализму — в этом портрете. Для него социализм был не так, как для нас — врагом, но отвлечённым каким-то, недоступным простому удару в зубы. Для него — он был совершенно вещественным, лично знакомым спрутом, обвившим полмира, которому он, батька, благодаря данному ему Богом таланту обязан обрубить щупальцы. Сознание этих талантов и сознание отсутствия их у других возлагало на него долг забыть про всё остальное, культивировать эти таланты, это отвращение и ненависть и бороться, бороться, бороться… Зло, причинённое миру и нашей Родине социализмом, он видел, как мы видим зло, причинённое укусом змеи: физически… И то, что люди его не видят так, как он, то, что они вообще занимаются чем-то другим, второстепенным, из года в год лило желчь на его, в сущности мягкую, человечную душу, обозлило её, заострило её до одного только острия: политики»[200].

Описание этого же портрета Солоневича, «с неслыханной художественной мощью исполненного его сыном», дал Николай Казанцев: «Наружность писателя, преображённая, вдохновенная; он имеет вид пророка. Кисть Юры сумела передать необыкновенную силу человека, который своей манерой писания, искренностью, экспрессией был способен как электрическим током сотрясать своих читателей. Его взгляд пронзителен; его глаза горят огнём, вероятно, того же блеска, который некогда горел в глазах Достоевского»[201].