Nell - Северное сияние

• Название: Северное сияние
• Автор: Nell
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Детективная история, в которой конечно же найдется место любви.

---

— Михалыч?! Ты решил к водохранилищу через Полярный ехать?!

— Спокойно, капитан… Ты, Александра, у себя в кабинете командуй, а здесь я! Надо нам заехать за коллегой твоим… Сейчас на Старостина поднимемся, подберем его там и поедем по адресу.

На Старостина мы остановились возле типовой девятиэтажки. Михалыч не стал глушить мотор, просто вышел из салона и стал тщательно проверять машину перед дальней дорогой. Постоянный ритуал… Усмехнувшись, я понаблюдала за ним пару минут, после чего это занятие мне наскучило и я полезла в свою сумку. «Интересно, что же я схватила с полки?» — руки нащупали книгу…

— Ого… Хорошая книжка! — я оторопело разглядывала томик избранных произведений Шекспира, — Интересно, и что же день грядущий нам готовит?! — с этими словами я раскрыла книгу наугад и прочла первые строки, попавшиеся на глаза, — «Но пусть и так. Все кончено, Гораций. Ты жив. Расскажешь правду обо мне непосвященным»… Блин! — захлопнув книгу, бросаю ее обратно в сумку, — Этого только не хватало… Гамлет, да еще и сцена смерти главного героя… — мои невеселые мысли прервал звук открывающейся дверцы.

— Привет!

— Ты тоже едешь?!

— А ты не рада? — Илья подмигнул мне и поздоровался за руку с Михалычем, — А мне казалось, ты обрадуешься! Специально попросил именно меня с тобой отправить…

— А как же дело Саблина?

— Ты не в курсе?

— Не в курсе чего?!

— Его отдали РУБОПу! Так что, все… Мы больше здесь не властны.

— Честно говоря, я даже рада…

— Ой ли?! — он рассмеялся. Я тоже улыбнулась, поддавшись его настроению. Михалыч врубил радио и мы тронулись под пропитый голос Шнура, орущий из динамиков…

Расположившись в своем номере местной гостиницы, я вынула из сумки блокнот, в который, на протяжении последних дней, умудрилась записать все, что со мной произошло… Начиная с того несчастного утра, когда на проспекте Кирова, напротив моей школы, был обнаружен труп Вити Александрова. Толстый ежедневник был исписан почти до конца. Найдя последнюю запись, я отвинтила колпачок от подаренного «Паркера» и принялась писать…

* До сих пор не могу понять, с чего я решила вести дневник? Никогда, даже в детстве, не увлекалась этим, считая ненужной тратой времени… У Оксанки точно таких наберется с десяток!

Мы приехали сегодня днем. Отметили командировочные удостоверения в местном отделении милиции — как я и предсказывала, местные нам далеко не рады! — потом отправились в нечто, отдаленно напоминающее гостиницу. Бывший дом культуры… Теперь здесь что-то вроде пансионата, развлекательного центра, дискотеки, бара и ресторанчика в одном месте. Довольно мило. Вечером, после короткого введения в курс дела, нас повели на «культурное мероприятие»… Как обычно: много водки, мало толку, много грохочущей музыки, головная боль и туча разговор на тему «а не поехать ли вам домой»! Хоть для разнообразия можно было придумать что-то новое… Все! Спать, спать, спать!

Они что, издеваются надо мной?! Какого черта я здесь понадобилась?! У этих ребят есть все, чтобы поймать этого парня! Илья тоже ругается… Я его прекрасно понимаю! Есть все: схема поведения, психологический портрет, «портрет» жертвы, образцы тканей и крови… Все! Осталось только поймать! Это они и без нас прекрасно сделают! Чёрт… Меня не оставляет ощущение… пустоты внутри.

Под вечер пошла прогуляться… одна. Взяла, как полный идиот, с собой блокнот и ручку. Теперь сижу на каком-то сломанном дереве на возвышенности и любуюсь видом Верхнетуломского водохранилища! Хорошо, что сейчас темно. При дневном свете этот вид не взывает такого… восхищения. На небе ни облачка, звездная россыпь… Лунный свет отражается в воде. Сполохи… *

Оторвавшись от бумаги я снова изумленно посмотрела на водную гладь. Потом все же рискнула поднять голову… В небе мерцало северное сияние. Такое же низкое, красочное и нереальное, какое я уже видела в Мурманске несколько дней назад. Вот только теперь основным цветом был не зеленый, а красный. Сочный, кровавый… Нахмурившись, я наблюдала за сполохами и игрой цвета. На душе было неспокойно. Говорят — сердце не на месте, именно это сейчас со мной и происходило… Наконец, мотнув головой, я попыталась сбросить себя наваждение и, достав из кармана куртки мобильный, набрала Лёшкин номер…

— Алло… Лёш, привет! Это Макс… У меня все отлично, только до сих пор не могу понять — зачем меня сюда сослали?! Точнее, понять-то могу, но жутко злюсь! Как дела? …Что? …Что??? …Когда?! …Как?!?! — выслушав все, что рассказал мне Лёха абсолютно убитым голосом, я дала отбой.

* …превосходно! Все просто потрясающе! Усилия РУБОПа и ОСБэшников ничего не дали. Любимов ушел. Сгорова выпустили сегодня утром под подписку о невыезде, а к вечеру его уже не было в городе. Это ладно, хрен с ним! Но Любимов… Из-за него мне тогда звонил Илья. Его отпечатки были обнаружены, совершенно случайно, на месте убийства Ирина Хмельницкой и в моей квартире. Именно об этом мы поведали ОСБ и РУБОПу. Именно поэтому он уже был на крючке! Ушел… Ушел! Попутно убирая последних свидетелей. Ничего не помогло… Воскресным утром в своей квартире была обнаружена убитой Нина Александрова, а спустя несколько часов он побывал в больнице… *

Я шла по берегу Туломы скрестив руки на груди, глотая беззвучные слезы… Меня только и хватало, чтобы держать себя в руках и не орать в голос. В голове, как заезженная пластинка, звучала одна фраза: «Прости меня… Прости… Прости!» Не смотря на моё состояние, выработанные инстинкты все же работали. Поэтому я почувствовала кожей, что за мной наблюдают, почувствовала опасность, но… Странно. Меня это совершенно не трогало! Мне было все равно. Как будто на тебя накатывает волна абсолютнейшей апатии ко всему. Я просто остановилась на высоком берегу северной порожистой речки и медленно повернула голову, вглядываясь спокойным взором в темноту…

— Ну?! Где ты там? Выходи! Я же знаю, что ты там… — мой голос скатился до шепота, — Я никуда не убегу…

В следующий миг из темноты на меня бросилась высокая фигура в темном. Мощный толчок повалил меня на землю, заставив, казалось, каждой клеточкой тела почувствовать всю прелесть каменистой почвы северных широт. Фигура придавила меня к земле своим неслабым весом, не давая возможности двинуться… Лицо скрывала черная вязаная шапка с прорезями для глаз. В следующее мгновение мир окрасился мириадами красок и пришла тупая боль. Я почувствовала как левый глаз заливает что-то теплое — бровь была разбита. Второй мощный удар заставил с такой же силой развернуться мое лицо в противоположную сторону. Почувствовав, как рот наполняет вкус крови, мой организм, наконец-то, очнулся от забытья. Видимо, взыграл инстинкт самосохранения… Яростно взревев, я с силой двинула коленом ему между ног и, почувствовав, что тело слегка обмякло, вывернулась из-под него. Вскочив на ноги, я постаралась занять выгодное положение, но вместо этого пришлось срочно ретироваться от огромной березовой ветки, которой «ниндзя» пользовался, как дубиной. В какой-то момент, изловчившись, я сумела сломать ее ударом ноги, но потеряла координацию, за что тут же и поплатилась… Обхватив меня сзади руками, как тисками, он с силой сжал мне ребра и приподнял над землей. Собрав остатки дыхания, я резко ударила головой назад и он отпустил меня, но я сама была в шоке от удара и толком не могла двигаться. Я почти не чувствовала своей головы и почти ничего не видела из-за пелены перед глазами. Смешно… Я знала, что могу умереть в любую минуту, а у меня в ушах, как заведенная, звучала песня Аллы Пугачевой на стихи все того же Шекспира…

* «Уж если ты разлюбишь, — так теперь,

Теперь, когда весь мир со мной в раздоре,»

Я почувствовала, как сильная рука хватает меня за волосы и рывком приподнимает лицо…

«Будь самой горькой из моих потерь,

Но только не последней каплей горя!»

Сквозь туманную пелену я умудрилась увидеть, как в лунном свете блеснуло широкое лезвие ножа…

«И если скорбь дано мне превозмочь,

Не наноси удара из засады.»

Широкий замах, короткий свист клинка в воздухе и острая оглушающая боль в районе грудины, стремительной волной разливающаяся по телу…

«Пусть бурная не разрешится ночь

Дождливым утром — утром без отрады.»

Я все еще была в сознании. Я чувствовала, как он вырвал нож из моего тела и, размахнувшись, ударил вновь. Рядом…

«Оставь меня, но не в последний миг,

Когда от мелких бед я ослабею.»

Сознание каким-то чудом цеплялось за меня… Я почти не чувствовала своего тела. Казалось я вся — это сплошная боль…

«Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,

Что это горе всех невзгод больнее,»