А. Горбунов - Анатолий Тарасов

• Название: Анатолий Тарасов
• Автор: А. Горбунов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015

С именем Анатолия Владимировича Тарасова (1918-1995) связана эпоха грандиозных побед хоккейной сборной СССР и хоккейного клуба ЦСКА в 1960-е — начале 1970-х годов. Первым из европейцев и первым тренером вообще он был принят в 1974 году в хоккейный Зал славы в Торонто — а это высшая честь в хоккейном мире, которой удостаивались немногие, особенно в те годы. В то же время едва ли найдется в истории отечественного спорта фигура более противоречивая и вызывающая столько споров и полярных суждений, как Тарасов. Одни боготворят его, называя «отцом русского хоккея», другие обвиняют в интригах и саморекламе. Но масштаб того, что было совершено им, признают все. О личности выдающегося тренера и о достижениях советского хоккея «золотого» десятилетия рассказывает автор книги, спортивный журналист и историк Александр Горбунов.

---

В опубликованной в начале сентября 1970 года заявке команды старшим тренером ЦСКА впервые за многие годы значился не Тарасов, а другой специалист. Заслуженный тренер СССР, Кулагин получил это звание — редчайший для советского спорта случай! — пребывая постоянно в роли ассистента.

В первых матчах с новым тренером ЦСКА выиграл у горьковского «Торпедо» (6:2) и «Крыльев Советов» (4:3). Результат приемлемый. Настораживало лишь одно: в обеих встречах армейцы проиграли третьи периоды. То же самое случилось и в первом полуфинальном матче Кубка европейских чемпионов с «Лександом» в Швеции. «Лександ» дважды был обыгран — 6:2 и 6:1, и Кулагин впервые в карьере вывел свою команду в финал еврокубкового турнира. В соперники армейцам достался «Спартак», и афиша решающих игр за чемпионский Кубок ожиданий не обманула.

В чемпионате СССР тем временем ЦСКА проиграл динамовцам (1:4), которые и возглавили таблицу. Тарасов, нет сомнений, получал самую полную информацию о том, что происходило в команде. И по должности — он занял пост главного тренера Вооруженных сил СССР по хоккею и обязан был контролировать работу всех армейских клубов. И — по зову сердца. «Не знаю, — вспоминал он, — можно ли вообще говорить о том, что я уходил из ЦСКА. Я часто видел ребят, не пропускал, если был здоров, их игры, тренировки, заглядывал изредка и в раздевалку. Хоккеисты обращались ко мне за советом, консультацией, и я помогал им как мог».

После седьмого тура, в котором ЦСКА с огромным трудом выиграл у ленинградского СКА (2:0), еженедельник «Футбол-хоккей» заметил, что «ЦСКА переживает сейчас трудный период — смену поколений, процесс этот всегда болезнен и сопряжен с потерями», воздал должное Кулагину за то, что «человек выдерживает напряжение борьбы, неся минимальные потери и одновременно закаляя свой резерв», и назвал стратегию армейского клуба «осторожной, дальновидной и гибкой».

Первый, слабенький пока, сигнал о том, что «академический отпуск», возможно, придется прервать досрочно, поступил Тарасову, надо полагать, в ходе стартового матча Кубка чемпионов. 8 октября, поведя в счете (2:0), ЦСКА проиграл (2:3), провалив третий период и ничего путного не сумев противопоставить спартаковскому командному движению, умному и целенаправленному. Второй же европейский матч со «Спартаком», состоявшийся 10 октября, заставил бить тревогу.

В объемном, на две с половиной полосы, отчете об этой встрече, написанном Владимиром Пахомовым и опубликованном в «Футболе-хоккее», автор ни словом не обмолвился о событии, поразившем всех, кто наблюдал за игрой, и в значительной степени повлиявшем на ход встречи и на последовавшие в скором времени кадровые перемены в хоккейном ЦСКА. Журналист заметил лишь, что в заключительном периоде «неукротимый дух, страсть к победе проявили хоккеисты ЦСКА. Давно уже мы не видели команду такой неудержимой, сметающей все препятствия, единой в порыве к победе».

Свидетелями же произошедшего стали посетившие в тот вечер Лужники болельщики и миллионы телезрителей.

ЦСКА поначалу выигрывал (2:0), потом принялся проигрывать, словно школьная команда, напоровшаяся на мастеров. Армейские форварды, а ими, на минуточку, были Михайлов — Петров — Харламов, Викулов — Фирсов — Полупанов, Блинов, Мишаков, Моисеев, выглядели уставшими, будто гири на себя нацепили. Защитники ЦСКА, сплошь мировые и олимпийские чемпионы (Рагулин, Ромишевский, Цыганков, Лутченко, Гусев, Кузькин), предстали перед публикой расслабленными донельзя, пропускающими атаки соперника раз за разом. И когда счет стал 5:3 в пользу «Спартака», за спинами армейских хоккеистов, сидевших на скамейке ЦСКА, возникла знакомая фигура. Тарасов, занимавший место в ложе «А», был не в силах наблюдать за процессом «избиения младенцев». Он всегда страстно подчеркивал, даже выпячивал роль тренера в управлении командой в экстремальных ситуациях. В Лужниках возникла именно такая ситуация, потребовавшая немедленного тренерского вмешательства. И это заставило его спуститься вниз сразу после того, как в начале третьего периода, на 44-й минуте, Старшинов забросил пятую шайбу.

Тарасов рассказывал, как в 1965 году в Тампере, когда стало ясно, что основным соперником советской сборной на чемпионате мира будет команда Чехословакии, он отправился смотреть игру чехов с канадцами. 8:0 в пользу Чехословакии. Легкая, казалось бы, расправа. Но Тарасов в отличие от большинства наблюдателей обратил внимание на немаловажное, по его мнению, обстоятельство, такой разгром предопределившее. «Никакого тренерского руководства игрой Канады, — вспоминал он. — Всё пущено по воле волн. Игроки злятся, ругают друг друга, судей. А где тренеры? Они стоят, опершись о борт, как посторонние наблюдатели, каждый, конечно, по-своему переживая неудачу. Ни одного слова игрокам, никаких мер, которые как-то могли бы спасти канадцев от разгрома».

«Всё выглядело так, — вспоминает появление Тарасова в игровой зоне писатель Александр Нилин, — что не выдержал он — бросился к скамейке игроков, вмешался, дал мудрейшие указания и спас. А уж Кулагина отодвинул ненароком, не задумываясь о ритуале — ведь на выручку тонущих бросился. И действительно выручил — победили 8:5».

В том-то и дело, что никуда Тарасов не бросался, не перепрыгивал через ступеньки Дворца, устремляясь вниз, а спускался медленно, можно даже сказать, степенно. И будучи, как точно подметил Владимир Акопян, «наделенным от природы удивительным внутренним тактом — таким неподдельным, что иногда даже высшие профессиональные интересы не позволяли ему переступить некий нравственный этический барьер», на скамейку к игрокам не проходил, Кулагина не отодвигал, оставался за спинами хоккеистов. Они даже не оборачивались к нему — только слушали его монологи-внушения, обращенные к каждому и, судя по тому, как заиграла после этого команда, правильно услышанные.

Тарасов не кричал, говорил негромко, но так, чтобы слова его не потерялись за шумом стадиона, а доходили до сознания каждого. Говорил всё, что он думает об игроках. Словосочетания, характеристики и эпитеты не подбирал, о самолюбии хоккеистов не заботился.

Сначала ЦСКА сравнял счет, а потом Петров, Викулов и Фирсов за четыре минуты забросили еще три шайбы. После последней, фирсовской, влетевшей в спартаковские ворота на 56-й минуте, Тарасов столь же неспешно, как и спускался, поднялся к своему постоянному месту в ложе «А» и досматривал матч сидя.

Потом, после награждения ЦСКА, Тарасов спустился на лед и сфотографировался с командой. Алексей Хомич, легендарный в прошлом футбольный вратарь, ставший фотокором, запечатлел победителей Кубка европейских чемпионов. На опубликованном в еженедельнике «Футбол-хоккей» фото Тарасов стоит не в группе тренеров, расположившихся на снимке слева, а справа, рядом с игроками, между Виктором Полупановым и Владимиром Викуловым.

Автор отчета, Тарасова во всей этой истории «не заметивший», объяснил внезапную метаморфозу просто: «Архитрудная ситуация сыграла для ЦСКА роль пружины, которая действует тем сильнее, чем больше ее сдавливают. Тренерам ЦСКА удалось воодушевить игроков, поднять их настроение. Особо мне хочется сказать о Б. Кулагине… Тот перелом, который создала армейская команда в повторной встрече Кубка чемпионов, то воодушевление, с которым хоккеисты ЦСКА вели штурм в заключительной 20-минутке, говорит о том, что армейцами руководила твердая рука тренера».

Вот так. Кулагин был: воодушевил, руководил… Тарасова — не было…

На момент второго европейского матча со «Спартаком» ЦСКА сыграл в чемпионате СССР семь туров и проиграл всего одну встречу. Потом он без проблем расправился в гостях с аутсайдерами — «Трактором» и «Сибирью», но по возвращении в Москву был крепко бит армейцами Ленинграда (2:7). Из девяти следующих матчей ЦСКА проиграл четыре, в том числе дважды «Химику». И в день домашней игры с горьковским «Торпедо», 16 ноября 1970 года, Тарасов был вызван к заместителю министра обороны, который объявил ему о назначении начальником и старшим тренером хоккейного клуба ЦСКА. Сообщить об этом публике уполномочили ТАСС, что агентство и сделало с телеграфным лаконизмом: «Старшим тренером хоккейной команды ЦСКА вновь назначен А. В. Тарасов».

Тарасов понимал, что за сложившуюся ситуацию — отсутствие внятной игры и десятиочковое отставание от «Динамо» — ответственность прежде других несет он сам. Это он, уходя, рекомендовал Кулагина, специалиста хорошего (Борис Павлович подтвердил потом свою квалификацию, работая в «Крыльях Советов»), но с ЦСКА в отсутствие Тарасова справиться не сумевшего.

Кулагин был хорошим помощником Тарасову. «Мы находили с ним общий язык, — говорил Анатолий Владимирович, — и сотрудничество наше было плодотворным. Большую часть времени руководил командой я, а он мне помогал». Когда Тарасову приходилось на какое-то время ложиться в госпиталь, он нисколько не опасался за качество работы в команде без него. Хоккеистам и в голову не приходило снижать к себе требования, филонить, халтурить — каждый из них был осведомлен о том, что Тарасов вот-вот появится на тренировочной площадке.