Марк Твен - Детектив с двойным прицелом

• Название: Детектив с двойным прицелом
• Автор: Марк Твен
• Жанр: История

---

Твен Марк Детектив с двойным прицелом

Твен Марк

Детектив с двойным прицелом

Перевод Н.Бать

{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Никогда не следует поступать

дурно при свидетелях.

I

Сцена первая: сельская местность в штате Виргиния. Год - тысяча восемьсот восьмидесятый. Свадьба. Красивый молодой человек со скудными средствами женится на богатой молодой девушке. Любовь с первого взгляда и скоропалительная женитьба. Женитьба, которой отчаянно противился вдовый отец невесты.

Джейкоб Фуллер - новобрачный, двадцати шести лет, потомок старинного, но не знатного рода. Его предки были вынуждены эмигрировать из Седжмура, притом с пользой для казны короля Якова{5}, как утверждают все: иные по злому умыслу, другие потому, что действительно этому верят. Новобрачной девятнадцать лет, она красавица. Пылкая, экзальтированная, романтичная, безмерно гордящаяся тем, что в жилах ее течет кровь кавалеров{5}, и страстно влюбленная в своего молодого супруга. Ради этой любви она осмелилась пойти наперекор воле отца, сносила его горькие упреки, с неколебимой стойкостью выслушивала его мрачные пророчества и, наконец, покинула отчий дом без отцовского благословения, гордая и счастливая, - ибо, поступив так, доказала силу чувства, наполнявшего ее сердце.

Утро после свадьбы принесло новобрачной неприятный сюрприз: супруг отклонил ее ласки и сказал:

- Сядь. Мне нужно тебе кое-что сказать. Я тебя любил. Но это было до того, как я попросил твоего отца отдать тебя мне. Его отказ меня не огорчил - это я бы мог перенести, но то, что он тебе говорил про меня, - дело иное... Молчи, можешь не возражать. Я отлично знаю, что именно он тебе говорил. Я узнал это из достоверных источников. Кроме всего прочего, он сказал, что мой характер написан на моем лице, что я лицемер, негодяй, трус, скотина, не знаю ни жалости, ни сострадания. "Седжмурское клеймо", - вот как он сказал. Всякий на моем месте отправился бы к нему в дом и застрелил его, как собаку. Я и хотел так сделать, я готов был это сделать, но тут мне пришла в голову иная мысль: опозорить его, разбить его сердце, доконать его мало-помалу. Как этого достичь? Моим отношением к тебе, его кумиру. Я решил жениться на тебе, а потом... Наберись терпения - и ты узнаешь...

С той самой минуты в течение трех месяцев молодая супруга претерпевала все унижения, все оскорбления, все пытки (за исключением лишь мук физических), какие только был способен измыслить упорный, изобретательный ум ее мужа. Гордость придавала ей сил, и она держала в тайне свои страдания. Время от времени муж осведомлялся:

- Отчего ж ты не идешь к отцу и не жалуешься ему?

Затем он выдумывал новые пытки, применял их и вновь задавал жене тот же вопрос.

- Из моих уст отец никогда ничего не узнает, - неизменно отвечала она и принималась насмехаться над происхождением мужа, говоря, что она всего-навсего законная рабыня потомка рабов и вынуждена повиноваться ему, и будет повиноваться ему, но лишь до известного предела, не дальше. Он может убить ее, если ему угодно, но он ее не сломит. Седжмурскому отродью это не под силу.

Однажды, на исходе третьего месяца, муж сказал ей с мрачной угрозой в голосе:

- Я испробовал все, кроме одного... - И он умолк в ожидании ответа.

- Что ж, испробуй и это, - сказала жена с презрительной усмешкой.

В полночь муж поднялся и сказал жене:

- Встань и оденься!

Она повиновалась, безмолвно, как всегда. Супруг отвел ее на полмили от дома и стал привязывать к дереву у большой дороги. Несмотря на ее крики и сопротивление, ему удалось осуществить свое намерение. Потом он сунул ей в рот кляп, стегнул ее хлыстом по лицу и натравил на нее собак. Собаки сорвали с несчастной одежду, и она осталась нагой. Тогда он отогнал собак и сказал:

- Тебя найдут здесь... прохожие. Часа через три они появятся и разнесут эту новость, слышишь? Прощай! Больше ты меня не увидишь.

И он ушел.

- Я дам жизнь его ребенку, - простонала несчастная. - О боже, пусть это будет мальчик!

Спустя некоторое время ее нашли фермеры и, как и следовало ожидать, разнесли весть о случившемся. Они подняли всю округу, намереваясь линчевать злодея, но птичка уже улетела. Молодая женщина стала жить затворницей в доме отца. Он заперся вместе с ней и с тех пор никого не желал видеть. Гордость его была сломлена, сердце разбито, он угасал день ото дня, и даже родная дочь обрадовалась, когда смерть избавила его от страданий.

Похоронив отца, она продала имение и исчезла.

II

В 1886 году неподалеку от глухой деревушки в Новой Англии в скромном доме жила молодая женщина. Она жила одна с маленьким мальчиком лет пяти. Сама вела хозяйство, пресекала всякие попытки завести с ней знакомство и не имела друзей. Мясник, булочник и все прочие, чьими услугами она пользовалась, не могли сообщить жителям деревни никаких сведений о ней, за исключением того лишь, что ее фамилия Стилмен и что мальчика она называет Арчи. Никому не удалось узнать, откуда она приехала, но говорили, что у нее выговор южанки. У ребенка не было ни друзей, ни товарищей по играм, не было и учителя, кроме самой матери. Мать обучала его прилежно, с умом, была довольна успехами сына и даже слегка гордилась ими. Однажды Арчи сказал:

- Мама, я не такой, как все дети?

- Не думаю. А что?

- Мимо нас шла девочка и спросила меня, не проходил ли почтальон, а я сказал, что проходил; она спросила, давно ли я его видел, а я сказал, что совсем его не видел. Тогда она говорит: откуда же я знаю, что проходил почтальон; а я сказал, что знаю, потому что почуял на дороге запах его следов. Тогда она сказала, что я дурак, и показала мне язык. Почему она так сделала?

Молодая женщина побледнела. "Это - врожденное! - подумала она. - У него нюх ищейки!" Она привлекла ребенка к груди, сжала в объятиях и сказала:

- Господь сам указал мне средство. - Глаза ее горели яростным пламенем, от возбуждения она часто и тяжело дышала. - Загадка наконец-то разгадана! Сколько раз я недоумевала, каким образом ребенок умудряется отыскивать в темноте разные вещи. Теперь мне все ясно.

Она посадила мальчика на его детский стульчик и сказала:

- Посиди немножко. Я сейчас вернусь, и мы обо всем поговорим.

Мать поднялась в свою спальню, взяла с туалетного столика несколько мелких вещиц и спрятала их: пилочку для ногтей - под кровать, ножницы - под бюро, ножичек слоновой кости для разрезания бумаги - под шкаф. Потом вернулась к сыну и сказала:

- Я забыла захватить с собой несколько вещей. - Она перечислила их и добавила: - Сбегай наверх, мой милый, и принеси!

Ребенок бросился выполнять поручение и вскоре принес матери все, что она просила.

- Тебе было трудно их найти?

- Нет, мамочка! Я просто ходил повсюду, куда ходила ты.

Пока мальчика не было в комнате, мать подошла к книжному шкафу, взяла с нижней полки несколько книг, открыла каждую из них, провела рукой по одной из страниц, запомнила ее, а потом поставила книги на место. На этот раз она сказала сыну:

- Арчи, пока ты был наверху, я здесь кое-чем занималась. Как ты думаешь, что я делала?

Мальчик подошел к книжному шкафу, вынул книги, которые брала его мать, и открыл их на тех же страницах, к которым она прикасалась.

Мать посадила мальчика к себе на колени и сказала:

- А теперь, дорогой, я отвечу на твой вопрос. Я выяснила, что в одном отношении ты отличаешься от других людей. Ты видишь в темноте, ты улавливаешь запахи, которых другие не чувствуют, - словом, ты наделен свойствами ищейки. Это очень хорошие и ценные качества, но ты не должен о них никому рассказывать. Если люди об этом узнают, они будут называть тебя диковинным, чудным ребенком, а дети станут тебя обижать и дразнить. В этом мире нужно быть таким, как все, чтобы не вызвать зависть, недоброжелательство и презрение. Ты наделен замечательным даром, и это меня глубоко радует, но ты будешь держать его в тайне, - ради мамы, правда?

Ребенок обещал ей это, не понимая, в чем дело.

Весь тот день в мозгу молодой матери роились беспокойные мысли: голова ее была полна планов, проектов, замыслов - жутких, мрачных, черных. Но они озаряли ее лицо. Озаряли его яростным, беспощадным огнем, отблеском адского пламени. Лихорадочное возбуждение охватило ее, она не могла ни сидеть, ни стоять, ни читать, ни шить, ей становилось легче только в движении. На десятки ладов проверяла она дар своего ребенка, и все время, думая о прошлом, повторяла: "Он разбил сердце моего отца, а я все эти годы днем и ночью помышляла лишь о том, как разбить его сердце. Теперь я знаю, что надо делать. Теперь я это знаю".

Демон беспокойства не покинул ее и вечером. Со свечой в руке она обошла весь дом, от чердака до подвала, пряча булавки, иголки, наперстки, катушки под подушками, под коврами, в щелях, под кучей угля в ящике; она посылала малыша отыскивать эти вещи в темноте, и он их находил и бывал горд и счастлив, когда мать хвалила его и осыпала ласками.