Пэт Ходжилл - Связанные кровью

• Название: Связанные кровью
• Автор: Пэт Ходжилл
• Жанр: Фэнтези

…Прибыв в зал посмертных знамен, чтобы почтить предков, Джейм поняла, что мертвые неспокойны. Обнаружилось, что ее кузен Киндри также несет в себе законную кровь норфов и вместе с нею и ее братом Торисеном составляет троицу, в которую будет воплощены лица Трехликого бога: сотворение, охранение и разрушение.

Джейм должна вернуться в училище Тентир и продолжить обучение, а вместе с тем продолжать ускользать от нежеланных поклонников, укреплять свою магическую связь с золотым охотничьим барсом, укрощать жеребенка раторна, уворачиваться от попыток убийства, участвовать в Зимней войне. Ей придется отбивать атаки горцев и нападения огромных яккарнов, открыть тайну смерти своего дяди-злодея, и, конечно, предотвратить опустошение своего мира.

---

Осознав, что сидит с открытым ртом, Тришен захлопнула его.

— Я… понимаю. Я думаю. Иначе говоря, вы были там той ночью, когда ваша сестра угрожала ободрать того кадета живьём, не так ли?

— Трое, видели бы вы её, играющую в кошку с той напуганной мышкой кадетом. Она рисовала на нём кровавые линии своими проклятыми ногтями, а он не мог шевельнуться. Я тоже не мог сделать ни шагу, разве что отвернуться и уйти. Отец был прав: Я слабак, а она монстр.

— Но она же всё-таки не ободрала того парня, вы же знаете. — Её голос ошеломлённо подскочил. — Верховный Лорд, вы что, не читаете свою корреспонденцию из Тентира?

— Когти бога, я там был! Я всё видел! Чего ради мне хотеть читать подробный отчёт о случившемся?

— Вы определённо не всё видели. Вы что, хотите сказать, что оставили официальный рапорт непрочитанным только из-за простого сна?

В иное время её благоговение пред рукописным словом могло его позабавить. Но сейчас он мог только глазеть на неё, открыв рот.

— Милосердные Трое, как вы можете так плохо думать о своей сестре? Будь она монстром, насколько легче бы всё тогда стало; однако, она им не является, а дела обстоят далеко как не просто. Вместо этого, вы две непростые личности, связанные кровью и любовью. Попытки укрыться от этого факта в неведении не делают вам чести, а, кроме того, это опасно. Я заметила, что ваш отец считал мир чёрно-белым, тогда как истина лежит в том, что он серый. Эта уверенность способствовала его падению. Теперь вы — лидер своих людей. И вы не можете позволить себе сидеть в углу подобно маленькому мальчику, зажмурившему глаза и сунувшему пальцы в уши. Вы хотя бы знаете, что натворил этот жалкий кадет?

Он не знал. Она ему сказала. Он пришёл в ужас.

— И Шет позволил ему остаться в Тентире?

— Да, хотя и лишив всяких званий — они решили, что это худшее наказание, чем просто выкинуть его вон из училища.

— Я полагаю, что всё это вам сообщила Кирен. — Это прозвучало наполовину насмешкой. Утреннее солнце всё ещё не перевалило через линию крыш, так что половина комнаты лежало в тени, и именно там и он предпочитал разгуливать. Сидящий на пороге щенок беспокойно зашевелился.

— Она кое-что подрассказала. Остальное, мне думается, общеизвестно. И да, у Кирен есть друзья в училище, которые сообщают ей о таких вещах. Вы назовете это шпионажем, или просто хорошей разведкой?

Он скорчил рожу. — Во всяком случае, получше, чем у меня. Ладно, я вас понял. Однако, вы же знаете, что я чувствую насчёт шаниров. Я как раз прибыл из Фалькирра, где Бренвир прокляла и меня, и одежду, в которой я стоял.

— О нет!

— Однако, это, похоже, не подействовало, разве что до той степени, что всё моё нижнее бельё превратилось в лохмотья. Но мне никто не сказал, что она прокляла также и мою сестру.

— «Безродная и бездомная, кровь и кость, будь проклята и изгнана», — Тришен передёрнуло. — Ужасное проклятие, но, похоже, оно оказало на неё не больше воздействия, чем на вас.

— Вот ещё хуже: «Будь ты проклят, парень, за то, что бросил меня. Вероломный предатель… Я проклинаю тебя и изгоняю тебя. Кровь и кость, ты мне больше не сын».

Его голос огрубел. Тришен почувствовала, как по её спине пробежала дрожь. Она осторожно вынула линзы из своей маски. Все предметы поблизости смазались, но всё, что было на расстоянии, заострилось. И снова, рядом с вышагивающим Верховным Лордом реяла тень, говорящая сквозь его губы. Ох, как же она надеялась, что это было всего лишь игрой света, и, в тоже время, что она снова сможет с ним поговорить после всех этих лет…

— Гант, — сказала она мягко. — Почему ты такой несчастный? Киндри произнёс руну самовоспламенения, которая должна была освободить тебя. Почему ты всё ещё здесь?

Он глянул на неё из теней, из прошлого, единственный человек, которого она когда-либо любила, и его лицо скрутило болезненной судорогой от жестокой ненависти к самому себе.

— А не рассказать ли мне тебе, Триш, как я сказал своему сыну, что в этом холодном замке, где он прячет свою жалкую, ничтожную душонку, я тоже пойман в ловушку? Помнишь моего дорогого братца Грешана, этого мерзкого шанира? Просто капля крови на кончике его ножа, не достаточно сильно, чтобы привязать больше, чем на час или два, но достаточно долго, чтобы сделать игру более интересной.

— «Дорогой, маленький Гангрена,» называл он меня, никчёмный, хныкающий лжец, которому никто не поверит — и никто и не верил.

— «Теперь, открой пошире рот,» говорил он, «или я сломаю тебе зубы — опять — ножом. Ну вот. А теперь, иди ко мне.»

— Я был ребёнком, Триш, привязанным кровью и униженным. И ты ещё удивляешься, почему я никогда не мог полностью от него освободиться? Или тому, что я начал ненавидеть всех шаниров? О, я был рад, когда он умер, но это ничего не изменило. Ничего. И вот почему я стал тем, чем стал.

Тришен закрыла руками рот. — О, мой дорогой, — сказала она сквозь трясущиеся пальцы. — Тебе следовало рассказать мне. Я бы тебе поверила. Ох, но как же твой отец мог быть таким слепцом? Но Грешан был его любимчиком. Я всегда это знала. Я даже не думала…

Её кончики пальцев на губах похолодели. — Гант. Ты не хочешь, чтобы твой сын покидал тебя, поступал против твоей воли. Только не говори мне, что ты… ты…

— Что, Триш, что?

Он стремительно выступил из теней, хорошо знакомое лицо, накладывающееся на другое, значительно более младшее, и запнулся о щенка волвера. От растянувшейся ничком фигуры Торисена поднялась тень, и бежала, преследуемая Уайс. Они, казалось, неслись друг за другом по холмам мёртвой травы под свинцовым оком луны к руинам остова замка. Тень, у пяток которой щёлкали белые зубы, проскользнула внутрь сквозь дверь. Потом Уайс прирысила обратно.

— Леди? — Дверь распахнулась к свету, разливая по комнате утро.

Торисен сидел на полу, тряся головой, ошеломлённый. — Должно быть, споткнулся. Прошу прощения. — Капитан стражи Тришен помогла ему подняться на ноги. — О чём мы тут говорили?

— Я как раз говорила, что мне пора уходить. — Она взяла его руку и поцеловала её. Казалось, что только филигранные узоры шрамов создавали хоть какое-то тепло. — Ешьте и отдыхайте, милорд. И ничто из того, что вы делаете, не должно посещать вас в кошмарах… если только вы не продолжите игнорировать свою корреспонденцию.

С этим она поспешно выскочила из комнаты, размашисто шагая в своей закручивающейся, разрезанной юбке и не оглядываясь назад.

II

Торисен растерянно стоял на месте. Его голова ощущалась такой же пустой, как и комната, подобно сцене, с которой ушли все актёры, но у него не осталось совершенно никоих воспоминаний о спектакле, начиная с того момента, когда он рассказал Тришен о проклятии Бренвир. Как бы ему ни нравилась Матрона Яран, с ним, похоже, случались странные вещи, когда он рядом с ней находился. Но её он тоже потерял. Весна и её возвращение казались теперь такими далёкими, надёжно укрытыми поземкой и завесами мокрого снега.

А между тем, она, конечно, права: он был глупцом, без всяких сомнений приняв на веру то, что, как он думал, он видел в Тентире. Он действительно хотел так дурно думать о своей сестре, считать её монстром, таким же, каким её видел их отец? Чёрное, белое, серое — кровь красная. Не было ли всё это просто отчаянным предлогом, чтобы вообще не иметь с ней никаких дел — а если так, то чего хорошего это ему принесло? Похоже, абсолютно ничего.

Всякий раз, когда ты поворачиваешься к правде спиной, она кусает тебя в зад.

Кроме того, он сглупил, не разузнав всё что можно о землях и людях, которыми он предположительно правил. В его покоях его дожидалась груда отчётов, высотой в целый фут, копившихся с начала осени. Тяжело вздохнув, он принялся за них.

III

Сапоги Джейм постепенно заносило снегом, кроме их носков, на которых скрючился дрожащий Жур. Её руки и ноги болели от холода, а глаза слезились. Это просто нелепо. В засыпаемом снегом квадрате стояли только она, Горбел и Тиммон, их окружали безмолвные кадеты, собравшиеся под навесом дощатой галереи. По окончании сбора, они ретировались в укрытие, оставляя трёх лорданов замерзать, как будто их поставили сторожить друг друга. По крайней мере, солнце уже встало и испускало хотя бы немного иллюзорного тепла, но они провели на своих постах уже большую часть первого урока, да и к тому же без завтрака. И чего все так ждут?

Вант склонился к уху Тернослив. Её тяжёлые плечи сгорбились, как будто отбиваясь от его слов. Джейм хотелось, чтобы он оставил своего бывшего кадета в покое: он, кажется, всё время её изводил.

Падающий снег облепил её ресницы. Миновала только первая четверть зимы, однако ей казалось, что она мерзнет уже целую вечность.

Сегодня они должны были выбрать свои союзные дома для Зимней Войны. Почему бы им с этим не поторопиться?