Марк Блок - Феодальное общество

• Название: Феодальное общество
• Автор: Марк Блок
• Издательство: Издательство им. Сабашниковых
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-8242-0086-6

Книга известного французского исследователя представляет концептуальный взгляд на исторические процессы, эволюцию сословий, анализ развития и структуры отношений собственности, истории права, актуальные для современного понимания общества в его развитии.

До настоящего времени российскому читателю эта фундаментальная работа (в 2-х томах) была знакома в основном но множественным ссылкам из других исторических работ. Первая полная публикация на русском языке восполняет этот пробел.

---

Мы хотели только бегло обозначить самые основные и вероятные причины тех изменений, которые повлекли за собой такие существенные последствия.

Государственные власти, охраняя общий порядок, также способствовали расшатыванию и уничтожению семейной солидарности и делали это самыми разными способами. Вильгельм Завоеватель, например, ограничил число отмщений, которые признавались законными, и всячески поощрял отказ от вендетты. Добровольный выход из рода был давним и всеобщим правом, оно позволяло избежать многих опасностей, но вместе с тем лишало в будущем той поддержки, которая на протяжении долгого времени воспринималась как необходимая. С тех пор, как покровительство государства стало более действенным, подобные «отказы» стали менее рискованными. Иной раз власти даже вынуждали пойти на них, так в 1181 году граф Геннегау (Эно) после свершившегося убийства сжег дома всей родни виновного, добиваясь от нее обещания не помогать убийце.

Уменьшение количества родни, этого, по существу, экономического единства, всегда готового на кровную месть, ее распыление повлекло за собой существенные изменения общества как такового. Чем чаще имущество переходило из рук в руки, тем меньше становилось количество преград, которые ставила в этом случае семья. Расширение социальных связей потеснило обширный семейный коллектив, который, не обладая гражданским состоянием, не мог сохранить и ощущения единства в том случае, если не был сгруппирован в одном каком-то месте. Нашествия, рассеявшие крепко организованный Geschlechter древней Германии, нанесли ему почти что смертельный удар. Потрясения, пережитые Англией: вторжения и миграции скандинавов, нормандское завоевание — безусловно, способствовали тому, что там довольно рано разрушилась родовая жизнь. В Европе приток населения к новым городам, выкорчевывание лесов, распашка целинных земель и возникновение на них новых деревень уничтожили немало старых сельских общин. Не случайно, что, по крайней мере, во Франции, общины «братиков» продержались дольше всего в самых бедных провинциях.

Любопытно, но и объяснимо, что именно в этот период, когда огромные старинные семьи стали дробиться, у люден появились фамилии, хотя пока еще в самой примитивной форме. И у римских gentes, и у Geschlechter Фризии и Дитмаршена были свои традиционные названия, точно так же, как и у потомственных вождей древних германцев, поскольку власть была священной и наследственной. Зато семейные кланы эпохи феодализма были безымянными: скорее всего по причине размытости их границ; но еще и потому, что генеалогия была настолько хорошо известна, что люди не нуждались еще и в словесном напоминании в виде этикетки. В XII веке возник обычай прибавлять к просто имени — имени и в нашем понимании — еще и прозвище, а иногда второе имя. Дело было в том, что население возросло, многие старинные имена забылись, имена стали повторяться. Появились к этому времени и юридические документы, их становилось все больше и больше, и люди, гораздо больше нуждавшиеся в ясности, чем их предки, столкнулись с бесконечным повторением одних и тех же имен и стали искать способы их различения. Но до поры до времени вторые имена были всего лишь индивидуальными метками, решительный шаг был сделан тогда, когда второе имя превратилось в фамилию. Знаменательно, что впервые то, что по-настоящему можно назвать фамилией, появилось в аристократической среде, где человек был более свободен, и в то же время больше заинтересован в поддержке своих в случае, если он уезжал от них слишком далеко. В XII веке в Нормандии уже говорили о семьях де Жируа и де Тальва, на латинском Востоке в 1230 году упоминают тех, кто «в родстве с семьей Днбелин»{128}. Затем фамилии появились у городской буржуазии, тоже привыкшей перемещаться и заинтересованной в силу торговой деятельности в том, чтобы обращаться именно к нужным людям, а вернее, семьям, которые зачастую и являлись торговым предприятием. Потом фамилии стали достоянием всего общества в целом.

Но не нужно думать, что семейные группы, снабженные новыми этикетками, были более определенными или столь же обширными, как семейства прошлого. Как мы видели, имя передавалось то от матери, то от отца, а значит, преемственность постоянно прерывалась. Ветви, расходясь, зачастую становились известными под разными фамилиями. Зато слуги пользовались фамилией хозяина. В целом, речь шла о радикальном изменении: кровных родственников заменили домочадцы под общим прозвищем, и длительность существования этого прозвища зависела от любой случайности, изменявшей судьбу данной группы или данного индивидуума. Твердое наследование фамилии установится гораздо позже, с появлением гражданства; государственные власти обеспечат себе таким образом возможность следить за порядком и управлять. Стало быть, постоянная фамилия, — явление, возникшее много позже, нежели какие-либо перемены в феодальном обществе, — объединяющая сегодня чувством солидарности люден совершенно посторонних, возникла в Европе не благодаря духу родственности, но благодаря институту государственной власти.

3. Родственные связи и феодальный строй

Не стоит думать, что после эпохи родового строя шло постепенное освобождение индивидуума. Похоже, что, по крайней мере на континенте, отчуждение собственности во времена варварских королевств гораздо меньше зависело от доброй воли родственников, чем в первые века феодализма. То же самое можно сказать и относительно завещаний. В VIII и IX веках как римское право, так и обычаи различных германских племен позволяли человеку с относительной степенью свободы самому распоряжаться своим имуществом. Начиная с XI века повсюду, кроме Италии и Испании — обе эти страны, как известно, были необыкновенно верны своим старинным законам, — это право совершенно исчезло; отныне все безвозмездные передачи имущества, в том числе и посмертные, были возможны только с согласия родни. Такое положение дел не устраивало церковь. Под ее влиянием форма завещания вновь возрождается в XII веке и включает в себя поначалу благочестивую милостыню, которая все увеличивается и увеличивается, несмотря на определенные ограничения, вытекающие из интересов прямых наследников. Завещание возрождается примерно в то же самое время, когда возникает замена семейного одобрения на покупку более удобной для владельца формой выкупа. Государства, пострадавшие от нашествий, ограничили поле действия и кровной мести. Ограничения впоследствии стираются, и кровная месть вновь становится законом до того времени, пока против нее не ополчится снова набравшаяся сил королевская или герцогская власть. Словом, можно говорить о полном параллелизме: расцвет личного покровительства и подчинения, столь характерные для социума, который мы именуем феодальным, был ознаменован также и укреплением родственных связей; времена были тяжелыми, государственная власть бессильной, и человек был заинтересован в небольшой группе людей, какой бы она ни была, которая могла бы его поддержать и оказать помощь. Позже, когда феодальная структура будет рушиться пли меняться, вместе с ней будут распыляться и родственные связи, медленно исчезать родственная солидарность.

Но надо отметить, что родня не могла обеспечить полную защиту человеку, которому в ту эпоху грозило множество опасностей. Семья была слишком изменчива, нестабильна, в ней изначально был заложен конфликт между материнской и отцовской родней. Поэтому люди были вынуждены искать других связей с людьми и опираться на них. Этому у нас есть подтверждение: в краях, где продолжали существовать мощные кланы с наследственностью по мужской линии, — а это было на немецких землях при впадении рек в Северное море и у кельтов на островах — в деревенской местности отсутствовала вассальная зависимость, феод и сеньоры. Значимость родственных связей была важным элементом феодального общества; по мере того как родственные отношения ослабевали, крепли феодальные отношения.

Книга вторая. ВАССАЛИТЕТ И ФЕОД

Глава I. ОММАЖ ВАССАЛА

1. Человек человека

Быть «человеком другого человека» — в феодальном словаре это было самое распространенное и значимое выражение. Общее и для романских, и для германских наречий, оно служило для обозначения личной зависимости, имело точный юридический смысл и использовалось для всех классов без исключения. Граф был «человеком» короля точно так же, как серв — «человеком» деревенского сеньора. Иной раз в одном и том же тексте с интервалом в несколько строк так именуются люди, принадлежащие к совершенно разным социальным слоям: например, в конце XI века нормандские монахи жалуются, что их «люди» — то есть irx крестьяне, — были принуждены высокорожденным бароном работать в замках его «людей», то есть рыцарей, вассалов{129}. Подобное совмещение никого не смущало, так как, кроме разделяющей людей социальной пропасти, существовал единый принцип: подчинение одного человека другому.