Марк Блок - Феодальное общество

• Название: Феодальное общество
• Автор: Марк Блок
• Издательство: Издательство им. Сабашниковых
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-8242-0086-6

Книга известного французского исследователя представляет концептуальный взгляд на исторические процессы, эволюцию сословий, анализ развития и структуры отношений собственности, истории права, актуальные для современного понимания общества в его развитии.

До настоящего времени российскому читателю эта фундаментальная работа (в 2-х томах) была знакома в основном но множественным ссылкам из других исторических работ. Первая полная публикация на русском языке восполняет этот пробел.

---

3. Мир и Божье перемирие{319}

Сообщества мира зародились на епископских соборах. Чувство человеческой солидарности было обострено у духовных лиц, поскольку они представляли себе христианский мир как мистическое тело Спасителя. «Пусть не убивает христианин христианина, — провозглашают в 1054 году епископы провинции Нарбонн, — ибо убить христианина значит пролить кровь Христа». В реальной жизни церковники также обостренно чувствовали свою уязвимость. Именно поэтому своим особым долгом они почитали покровительство как всем духовным лицам, так и всем слабым — miserabiles personae, — опеку над которыми поручало им каноническое право.

Несмотря на вселенский характер матери-церкви и оказываемую впоследствии помощь движению мира реформированным папством, поначалу движение было чисто французским, а если быть совсем точным, то аквитанским. Зародилось оно скорее всего около 989 года неподалеку от Пуатье на соборе в Шарру, и к этому движению вскоре присоединились синоды, располагавшиеся от Испанской марки до Беррн или, возможно, Роны. В двадцатых годах XI столетия оно распространяется в Бургундии и на севере королевства. Прелаты Арльского королевства и аббат Клюни пропагандировали его в 1040–1041 годах среди епископов Италии. Но, похоже, без большого успеха[51]. Лотарингия и Германия всерьез присоединились к нему только к концу XI века. Англия не присоединилась вообще. Особый путь развития Англии объясняется спецификой ее социальной структуры. Когда в 1023 году епископы Суассона и Бовэ создали сообщество мира и предложили своему собрату из Комбре присоединиться к нему, тот, будучи в церковном подчинении метрополии Реймса, расположенного во Франции, и вместе с тем подданным императора, отказался. «Неудобно епископу вмешиваться в дела, которые по праву принадлежат королю», — заявил он. В Империи вообще, и у имперских епископов в частности, идея действенного государства была жива, им казалось, что оно вполне способно исполнять свой долг и обязанности. Точно так же в Кастилии и Леоне должен был произойти династический кризис, который ослабил монархическую власть, для того чтобы главный архиепископ Компостелло, Диего Джельмирес решил и у себя создать сообщества, подобные тем, которые существуют у «римлян и франков». Во Франции же бессилие монархии обнаруживало себя на каждом шагу, но больше всего в анархически настроенных областях юга и центра, издавна привыкших к достаточно независимому существованию. В этих местах не возникло таких крупных герцогств, как Фландрия или Нормандия, единственным выходом было или помочь себе самим, или погибнуть в беспорядке и хаосе.

Разумеется, не было и речи о том, чтобы покончить с насилием как таковым, церковники надеялись положить ему хотя бы предел. Попытка состояла в том, чтобы взять под особую защиту людей или какие-либо учреждения, что и называлось «Божьим миром». Под страхом отлучения собор в Шарру запрещает проникать в церковь силой, грабить церкви, забирать у крестьян скот, бить духовных лиц, если они безоружны. Затем эти запреты разрослись и были уточнены. Их читали сеньоры в качестве клятвы. В 990 году синодом в Пюи впервые были взяты под защиту купцы. Более или менее детально были разработаны списки запрещенных действий: запрет был наложен на разрушение мельниц, разорение виноградников, нападение на человека, идущего или возвращающегося из церкви. Предусматривались и некоторые исключения. Часть этих исключений были вызваны нуждами войны. Так, например, клятва Бовэ разрешает убивать скот крестьян в случае необходимости питаться сеньору или его свите. Другие исключения делались из почтения к принуждениям, читай, насилиям, без которых не мыслилось существование власти и которые считались законными. В 1025 году сеньоры, собравшись в Ансе на Соне, клялись: «Я не буду обирать крестьян, не буду убивать их скот, если они живут не на моих землях». Третьи исключения объясняются юридическими традициями или моральными нормами, которые были привычны и соблюдались повсеместно. Специально оговаривалось или признавалось по умолчанию право на месть после совершенного убийства. Помешать сильным втягивать в свои распри бессильных и слабых, запретить месть, если мщение вызвано спорами из-за земли или долгами, как говорит собор Нарбона, а главное, положить предел разбою — таковы были притязания церкви, и выглядели они весьма внушительно.

Но если существуют особо почитаемые лица и предметы, то почему бы не существовать дням, в которые запрещено насилие? Уже капитулярий Каролингов запрещал мстить по воскресеньям. Эта идея была подхвачена впервые, кажется, в 1027 году скромным синодом диоцеза, собравшегося в Руссильоне, «неподалеку от Тулонжа»; вряд ли кто-либо из собравшихся знал свод законов Каролингов, просто идея носилась в воздухе, и этот запрет, который обычно присоединяли ко многим другим, стал пользоваться большим успехом. Достаточно рано перестали ограничиваться одним днем перерыва. На севере (в Бовэ, в 1023 году) кроме воскресного запрета появился пасхальный запрет. «Божьи перемирия» — так стали называть эти периодические перерывы в военных действиях, которые постепенно стали распространяться на все большие праздники, и на три дня в неделю (начиная с вечера среды), которые предшествовали воскресенью и подготавливали его. В результате для войны оставалось меньше времени, чем для мира. Но никакой закон, как бы хорош он ни был, ни от чего не спасет, оставаясь мертвой буквой.

Все первые соборы, как, например, в Шарру, ограничивались тем, что предусматривали в качестве наказания за неисполнение различные церковные санкции. Но в 990 году епископ Пюи, Ги собрал на лугу представителей своего диоцеза, рыцарей и вилланов и попросил принести клятву, что они будут соблюдать мир, не будут притеснять церковь и бедных, отнимая у них добро, что вернут им все, что отобрали… Они отказались. Прелат, как только упала ночь, приказал подойти войскам, которые собрал втайне. Поутру он предпринял новую попытку принудить строптивцев к клятве и предоставить заложников, что, «по воле Божией, и свершилось»{320}. Таким образом было заключено, надо сказать, не совсем добровольно, первое «соглашение о мире». За ним последовали другие, вскоре ни одно большое собрание, посвященное ограничению злоупотреблений, не обходилось без коллективного примирения и коллективной клятвы вести себя достойно. Вместе с тем эти так же коллективно выработанные клятвы становились все более конкретными. Иногда принесение клятвы сопровождалось предоставлением заложников. Необычность этого мирного движения состояла в том, что союзы давших клятву, состоявшие, в первую очередь, из крупных и мелких сеньоров, стремились охватить им все народонаселение.

Но оставалась проблема наказаний для тех, кто не хотел приносить клятву или нарушал ее. Церковные наказания далеко не всегда достигали цели. Что же касается других наказаний, которые пытались ввести эти собрания: возмещение ущерба жертве и штрафы, то они не действовали, поскольку не было власти, которая могла бы их потребовать.

Похоже, что поначалу прерогативы наказания были переданы уже существующим властям. Нарушение «мира» было подсудно, и судил за него «местный сеньор», обязанный блюсти мир, поскольку сам давал клятву; ответственность сеньора поддерживали, как мы это видим по совету в Пуатье в 1000 году, предоставленные им заложники. Но был ли смысл возвращаться к системе, которая уже показала себя недееспособной? В результате «сообщества мира» из объединений, которые должны были связать между собой множество людей общим стремлением к добродетели, с фатальной неизбежностью превратились в органы наказания. Вполне возможно, что в результате этого процесса появились и новые судьи, — так было по крайней мере в Лангедоке, которые занимались преступлениями против общественного порядка. Но, что было совершенно точно, многие из этих сообществ превратились в отряды охраны порядка: собственно, дело свелось к осуществлению на практике старого принципа — за коммуной, которой угрожали, признавалось право ловить разбойников. При этом было очевидно стремление оказывать уважение существующим властям: совет в Пуатье отдает виновного в руки его собственного сеньора, чтобы тот привел его к раскаянию, если сеньор не преуспеет в этом, в руки других сеньоров, которые также связали себя клятвой. Вновь созданные лиги, безусловно, состояли из людей с уже устоявшимся социальным опытом. Случай сохранил для нас текст, который содержит сведения о союзе, созданном в 1038 году архиепископом Бурга Эмоном. Клятву приносил каждый житель диоцеза старше пятнадцати лет своему кюре. Кюре с хоругвью приходских церквей возглавляли отряды набранных таким образом рекрутов. Не один замок был разгромлен и сожжен этой народной армией, но настал день, когда плохо вооруженных воинов и, как говорят, их кавалерийские отряды на ослах, разгромил сир де Деоль на берегах Шера.