Дэвид Ирвинг - Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике

• Название: Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике
• Автор: Дэвид Ирвинг
• Издательство: Яуза
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-09020-7

Книга скандально известного английского историка Дэвида Ирвинга «Конвой PQ-17» строго документальна. Автор опровергает неправду о конвое PQ-17, написанную исследователями, которые пытаются свалить вину за неудачу на простых матросов и офицеров и тем самым выгородить английских адмиралов. В ответ на грязные инсинуации этих, с позволения сказать, «историков» Ирвинг описывает подвиг людей, чье мужество заслуживает только восхищения и преклонения.

---

Ко всему прочему, количество шлюпок, спущенных с потопленных транспортов, никак не хотело совпадать с количеством обнаруженных, и союзное руководство это очень беспокоило. Однако постепенно этот разрыв сокращался. До Новой Земли дошли, наконец, две шлюпки с «Алкоа Рейнджер», а третья добралась даже до мыса Канин Нос. Тридцать семь моряков, спасшихся с «Хоному», дрейфовали тринадцать дней, прежде чем их за сотни миль от Мурманска подобрал британский тральщик. Люди с «Питера Керра» почти уже добрались до берега на востоке от Мурманска, как вдруг напоролись на русский торпедный катер, команда которого отнеслась к ним с подозрением и стала с пристрастием расспрашивать, кто они и откуда. И это после того, как они прошли на веслах по студеному морю 360 миль!

Две шлюпки с «Болтон Кастла» дрейфовали отдельно друг от друга, так как одна шла под парусом, а на другой стоял лодочный мотор, тянувший ее, пока в баке оставался бензин. Шло время, и по мере того, как рацион сокращался, а количество пресной воды уменьшалось, на шлюпке, где находился капитан, между составлявшими команду арабами и белыми все чаще вспыхивали ссоры. Так как вода и продукты кончались, а на лодке назревала поножовщина, Паско решил, что до берега им уже никогда не добраться. Неожиданно моряк, сидевший на носу, крикнул, что видит шлюпку. Они подошли поближе и увидели у нее на борту надпись: «„Эль Капитан“. Панама». Шлюпка была пуста. Видно было, что команда оставила ее в страшной спешке: на дне валялась брошенная в беспорядке одежда, а на скамье лежал недоеденный засохший бисквит. Но людей с «Болтон Кастла» куда больше интересовало содержимое контейнера с «неприкосновенным запасом». Капитан Паско открыл крышку и — о чудо! — обнаружил в контейнере солидный запас продовольствия, пресную воду и даже выпивку. Кроме того, в шлюпке были найдены морские карты, компас, охотничьи ружья, рыболовные удочки, крючки и леска. Благословляя предусмотрительность панамских моряков, Паско велел перетащить все найденные припасы и вещи в свою шлюпку и стал смотреть в будущее веселее. Выдача пресной воды увеличилась до чайной чашки в день на человека. Равным образом увеличился и пищевой рацион. Прошло еще несколько дней, и обе шлюпки с «Болтон Кастла» независимо друг от друга достигли наконец северного побережья России.

Через неделю после потопления «Эрлстона» одна из его шлюпок с двадцатью восемью спасшимися была обнаружена британским эскортным судном. Моряки, находившиеся в другой шлюпке, гребли на протяжении десяти дней и ночей. Рацион у них был крохотный, так как докеры с берегов Клайда вскрыли контейнер с «неприкосновенным запасом» и украли большую часть его содержимого. На одиннадцатый день, когда рацион сократился до пригоршни пресной воды, слегка забеленной сгущенным молоком, со шлюпки увидели землю. Пошатываясь от голода и усталости, моряки сошли на берег. Скоро, однако, выяснилось, что они оказались не на русском севере, а в оккупированной немцами Норвегии в 10 милях к востоку от мыса Нордкап. Их схватили, и все оставшееся до конца войны время они провели в германском лагере для военнопленных12.

К 24 июля, то есть почти через месяц после того, как конвой вышел из Исландии, все моряки, спасшиеся с потопленных транспортов, оказались на суше или на борту отправившихся на их розыски кораблей. Все — за исключением семнадцати матросов с несчастливого «Карлтона», которые продолжали дрейфовать в шлюпке по свинцовым волнам Баренцева моря. Среди этих семнадцати неудачников был один уже хорошо известный нам субъект, чье присутствие всегда несло с собой беду окружающим. Вот что Джеймс Акинс — этот новоявленный Иона — писал о том, как завершилось их одиссея:

«День был похож на день, как родной брат. Мы видели в небе много птиц и думали, что земля где-то рядом. Но она все не появлялась. Между тем трудно чувствовать себя комфортно в лодке, которая имеет всего 32 фута в длину и в которой помещается семнадцать человек. Первые пять дней было еще ничего, но потом всем нам, тершимся друг о друга спинами, стало казаться, что еще немного — и позвоночник у нас переломится. Лейтенант Хэррис и К. Блокстоун так и норовили ко мне прислониться. Я их отталкивал, но они через минуту снова на меня наваливались.

Мы начали нормировать пищу и воду буквально с первого дня. Херли, который всем этим заведовал, сказал, что нас отделяет от России не более сотни миль. Я попросился в наблюдатели и шесть часов подряд всматривался в горизонт в надежде увидеть землю: Келли и Гонзалес предложили ящик виски тому, кто первым ее увидит. Потом пришел Мэлчи и сменил меня. Я сказал ему, чтобы он смотрел в оба, так как по расчетам Херли выходило, что мы можем увидеть землю в любую минуту. На это Мэлчи мне сказал, что ветер переменился и гонит нас не к берегу, а от него. Я чуть за борт не выпрыгнул — до того мне стало не по себе.

На девятый день мы заметили в отдалении то, что поначалу приняли за эсминец. Корабль все увеличивался в размерах, и в скором времени мы поняли, что перед нами не надводное судно, но субмарина, двигающаяся в надводном положении. Немцы подошли к нам довольно близко и стали задавать вопросы. Когда мы дали на них исчерпывающие ответы, они передали нам компас, одеяла, бочонок с пресной водой, жестянку с бисквитами и несколько пачек сигарет. Потом они сказали нам, каким курсом идти, чтобы добраться до побережья СССР, и извинились за то, что не в состоянии взять нас на борт, сославшись на отсутствие места[85].

В тот же день заболел второй инженер. У него начали пухнуть и багроветь ноги. Тремя днями позже он умер, прошептав перед смертью имя своей жены. Херли прочитал заупокойную молитву, после чего мы сбросили труп в море.

По морю ходили высокие — от пятнадцати до тридцати футов — волны. Скоро все, кто находился в лодке, стали ссориться и ругаться друг с другом. Потом мы поймали уборщика-филиппинца Бенни на краже пресной воды. За этот проступок он был оставлен без воды до конца дня.

Утром 24 июля я был впередсмотрящим и увидел землю. Когда я сказал об этом, мне поначалу никто не поверил. Берег и впрямь едва просматривался. Чтобы добраться до него, нам понадобилось добрых восемь часов. Мы подошли к маленькому фьорду и попытались в него войти. Течение было сильное, и мы, чтобы его одолеть, гребли как заведенные, покрикивая друг на друга. Мы еще не достигли земли, но уже успели переругаться.

Неожиданно появилась небольшая лодка, в которой сидели мужчина и какой-то парнишка, и взяла нас на буксир. Мы поражались тому, с какой легкостью эти двое тащили нашу тяжелую шлюпку против течения. Нам тогда как-то не приходило в голову, что за время путешествия мы здорово сдали и ослабели. Первыми выбрались из лодки Долей и Херли. Они брели по пирсу, спотыкаясь и шатаясь, как пьяные, и на них нельзя было смотреть без смеха. Я осознал, что с ними случилось, минутой позже — когда выбрался на пирс и рухнул на доски лицом вниз. За девятнадцать дней сидения в шлюпке ноги у меня онемели и отказывались служить.

Нас привели в какой-то дом. Пришли женщины, принесли с собой жареную рыбу, хлеб, кофе и молоко, и мы впервые за долгое время прилично поели. Приглядевшись к своим приятелям, я обратил внимание, что они чуть ли не до ушей заросли неопрятной щетиной, и подумал, что все мы здорово смахиваем на шайку пиратов.

Я вспомнил о подводнике, который указал нам направление к берегу, и снабдил компасом, одеялами и провиантом. „Опять наша пропаганда дала маху, — подумал я. — Немец оказался чрезвычайно обходительным парнем, а нам твердили, что подводники всех спасшихся расстреливают“»13.

Увы, шлюпка, где находился Акинс, пристала не к русскому, а к норвежскому берегу, и семнадцать человек из ее экипажа со временем пополнили команду «Карлтона», находившуюся в лагере для военнопленных. Тремя днями раньше германская пропаганда уже вещала по радио о том, что команда американского парохода «Карлтон» добровольно привела свое судно в один из захваченных немцами норвежских портов. Теперь немецкий диктор, рассказывая о судьбе конвоя PQ-17, назвал и кое-какие имена.

«Среди спасенных оказались три офицера американского торгового флота — Вернон Фрэнк из Нью-Йорка, Джозеф Элшвуд с Род-Айленда и капитан Фредерик А. Стрэнд[86]. Капитан Стрэнд сказал, что его транспорт был потоплен одним из последних и его люди уже утратили всякую надежду на спасение, когда в небе появился немецкий самолет со знаком красного креста. Он приводнился рядом со шлюпками и взял моряков на борт. Капитан полагает, что вряд ли найдется моряк, который, вырвавшись из этого ада, захотел бы снова отправиться в составе Арктического конвоя в Россию…»13

Моряки с «Карлтона» были арестованы и доставлены в Тромсё, откуда тех, кто не страдал от отморожения, 7 августа вывезли в Осло.

Наш «Иона», по счастью, обморожений не имел и 16 августа погрузился вместе со своими более-менее здоровыми товарищами и солдатами вермахта на большой войсковой транспорт «Вури», который шел из Осло в Данию, а оттуда — в Германию. Неунывающий Акинс продолжал как ни в чем не бывало вести дневник. «На транспорте мы из-за застуженных почек только и делали, что бегали в сортир, — записал „Иона“. — Так что приставленная к нам охрана всю ночь не смыкала глаз». В 8.30 утра транспорт вошел в канал Аалборг, и люди в предвкушении близкого берега стали расстегивать и снимать спасательные жилеты. Однако, когда до причала оставалось еще несколько сот ярдов, корабль неожиданно напоролся на мину, подорвался и стал тонуть.