Найо Марш - Зеленоглазое чудовище [ Венок для Риверы. Зеленоглазое чудовище]

• Название: Зеленоглазое чудовище [ Венок для Риверы. Зеленоглазое чудовище]
• Автор: Найо Марш
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Триллер
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-00899-0

Напряженная криминальная интрига, динамизм сюжета, яркость, колоритность и психологичность образов — все это присуще романам «Венок для Риверы» английской писательницы Найо Марш и «Зеленоглазое чудовище» Патрика Квентина, американского писателя, мастера «психологического» детектива.

---

Как всегда, каким-то девятым чувством, ей удавалось нащупать самую болевую точку сына и начать давить на нее. Она налила себе чашку чая, элегантно, как венская баронесса. Затем налила еще одну — для Эндрю. По тому, как она хмурила брови, он ясно понял, что ее что-то беспокоит. Впрочем, это и так подразумевалось, поскольку она никогда не звала его, покуда не назревала какая-нибудь «надоедливая» ситуация.

Она взяла чашку и стала прихлебывать. Вскоре она приступила к главному.

— Эндрю, сегодня утром здесь был Недди. Он попытался занять у меня денег.

Эндрю насторожился. Большая неприятность, приключившаяся с Недди год назад, началась с того, что он пытался занять денег у матери.

— Зачем? — сказал он. — Зачем ему нужны деньги?

— Он не сказал. Он только пробовал выманить их у меня.

— Сколько?

— Пять тысяч долларов. — Совершенно голубые глаза миссис Прайд смотрели на него поверх чашки, зрачки слегка сузились, как всегда, когда дело касалось денег, уходящих скорее, чем поступали. — В самом деле, я не понимаю вас, мальчики. Как неприятность, вы бежите ко мне. Он что думает, я делаю деньги? Разве он не видит, как они постоянно утекают: налоги, расходы и Лем… Дорогой Лем, нет, ведь Лем не способен позаботиться о себе с его никудышным сердцем.

Миссис Прайд и Лем то и дело говорили о его сердце. Но, пожалуй, никто никогда точно не знал, что с ним такое.

— Ты дала ему деньги? — спросил Эндрю.

— Дать ему? Даже если бы я могла это устроить, я и не подумала бы создавать подобный прецедент. Взрослым мужчинам никогда нельзя ползком являться к своим матерям. Я говорила это Недди в прошлом году. Он знает, он получит все, когда я умру, за исключением, конечно, самой малости для Лема. Кроме того, у него есть свои деньги. Почему же, о Господи, он никак не хочет понять это?

Она наклонилась вперед и положила руку на колено Эндрю — прелестная ручка с огромным кольцом.

— Эндрю, вот почему я позвала тебя. Поговори с ним. В конце концов, ты ведь гораздо старше, ты ему как отец; и это больше касается тебя, чем меня. Проверь все. И если ему в самом деле нужны деньги… ну, твой бизнес движется ужасно хорошо, не так ли? В конце концов, какой разумный человек станет потеть с бумажными коробками, если они не приносят доход.

Эндрю чувствовал легкое, кошачье давление ее руки на колено, и к нему вдруг вернулись ощущения из детства, когда его желание добиться благосклонности матери было столь же неистовым, сколь и безнадежным. Какими они казались теперь далекими. Такими же далекими казались его поздняя ненависть и желание отомстить, когда он осознал, что несостоятельность их отношений зависела не от него. Теперь было иначе — просто Мать была Матерью.

— Эндрю, ты сделаешь это, да? Ты поговоришь с ним? Он такой ласковый мальчик, и я люблю его до безумия. Но он бывает таким утомительным. О Лем, дорогой…

Она вскочила на ноги так легко и свободно, словно девочка, потому что открылась дверь и к столу двигался теперешний отчим Эндрю. Миссис Прайд подбежала к нему и обвила руками. Она была крошечная, а он огромный — массивный тип красавца военного с доморощенным английским акцентом, производивший впечатление Pukka Sahib’a из Британской Raj’и[43], но который в действительности, насколько знал Эндрю, не добирался до Британской Империи ближе маленькой вспомогательной роли в фильме Эррола Флина.

— Лем, дорогой, где же ты был? Я ждала тебя к трем.

— Извини, цыпленок. Обедал с приятелем. Потом, по дороге назад, я посмотрел ту милую французскую картину, что в Париже пользовалась таким успехом, ту, которая тебе очень нравилась. Я решил, что должен взглянуть.

Лем Прайд нагнулся и поцеловал ее в щеку. Его усы вытянулись в грубовато-добродушной майорской улыбке.

— Заждалась меня, цыпленочек?

— О Лем…

Он повернулся и увидел Эндрю. Лем выглядел слегка смущенным; и всегда, когда он видел Эндрю, он выглядел так, будто тот поймал его на чем-то.

— Привет, Эндрю, дружище.

— Эндрю уже уходит, — сказала миссис Прайд. — Одно невеселое дельце, но все проясняется.

Пока Эндрю шел к двери, мать заталкивала Лема на тахту рядом с чайным столиком, щебеча, прелестно улыбаясь, используя всю свою артиллерию очарования. Эндрю никогда раньше даже в голову не приходило, что она могла оказаться способной на любовь. Впервые в своей жизни он обнаружил у себя чувство почти жалости к ней.

Но вскоре, спускаясь в лифте, он вернулся к мысли о Неде. Хотя это и было год назад, тот случай, когда Нед пытался занять у матери денег, отвратительно живо помнился ему. Желая держаться наравне с какими-то актерами в Лас-Вегасе, Нед напился и как идиот проиграл в крэп больше, чем мог себе позволить. Он попытался позвонить Эндрю, но их с Маурин не было дома. Тогда он позвонил миссис Прайд, в ее медовый месяц, в отель Беверли Хиллз; результат был предсказуем. На следующее утро богатая и почтенная бразильская вдова, которая жила в его отеле, обвинила Неда в краже алмазного браслета.

Эндрю полетел в Вегас. Отель так же сильно желал замять это дело, как и он. В конце концов Нед признал, что браслет у него; Эндрю заставил вернуть браслет и уговорил мадам Да Коста держать рот на замке. Еще он заплатил карточные долги, использовав деньги, имевшиеся в достаточном количестве, так как были отложены им, как ни забавно, на покупку алмазного браслета для Маурин.

Перед лицом грозного, разгневанного Эндрю Нед подобающим образом раскаивался; но, будучи Недом, он считал само собой разумеющимся, что его брат появится из ниоткуда и все устроит. Он расплывался в своей глуповатой детской улыбке, которая, несмотря на годы, все еще имела для Эндрю тот доводящий до бешенства и обезоруживающий оттенок, как и тогда, когда Неду было девять лет и он умудрился разбить вдребезги свой новый велосипед.

— Ну, теперь все в порядке, я полагаю. Но… знаешь что, Дрю? Старая корова Да Коста сама дала мне чертов браслет. Дорогой милый мальчик, сказала она, возьми немного этих драгоценностей и заплати свои маленькие долги. Я подумал, что это типичный напыщенный бразильский жест, поэтому схватил браслет, поцеловал ее толстую ручку и сказал: «Ваш покорный слуга, сеньора». Конечно, она была слепа в тот момент. Бурбон со льдом. Я думаю, учитывая тяжелое похмелье, она просто забыла этот романтический эпизод, а я слишком джентльмен, чтобы подталкивать ее память.

Эндрю решил, что это вполне могло быть правдой. В детстве его брат был великолепным вруном, но он редко обманывал его.

И для Неда, который в двадцать три года еще не усвоил основных принципов общепринятой морали, сентиментальное предложение пьяной пожилой женщины казалось совершенно приемлемым.

— Дрю, не рассказывай Маурин.

— Она уже знает. Она была как раз на другом телефоне, когда ты звонил.

— Это ее вывело из себя, наверное? — Да, конечно. Маурин и раньше никогда не замечала особого обаяния в Неде, а после этого она пресытилась им надолго.

— Скажи ей, что я верну деньги. И, Дрю, будь спокоен. Я не собираюсь делать никакой другой глупости вроде этой.

— Для тебя же лучше.

— Я не буду. Клянусь. Чтоб у меня отвалилась селезенка.

Это была их самая секретная и священная клятва, пока они были детьми. Лифт выпихнул Эндрю в вестибюль Плацы. Не обманывал ли он себя по-страусиному, поверив, что выпадением селезенки Нед скрепил свое обещание?

Когда он вернулся домой, Маурин не было. Он знал, что беспокоиться нелепо. Кто угодно из двух десятков друзей мог позвонить ей и соблазнить приехать. Но они должны сегодня идти к Биллу Стентону — когда это? Он отправился в ванную комнату и справился с открыткой, приклеенной к зеркалу. Семь тридцать. Эндрю позвонил брату. Ответил какой-то мужчина, который сказал, что он — гость. Неда не было. Не может ли он передать сообщение? Эндрю сказал, что их с Маурин не будет дома допоздна, но попросил, чтобы Нед с утра первым делом позвонил им. Он плеснул немного в стакан и, взяв выпивку с собой в ванную, принял душ.

Он не успел вытереться, когда зазвонил телефон. Эндрю вбежал в спальню, убежденный, что это Маурин.

В трубке послышался легкий и довольно приятный молодой женский голос:

— Дома ли миссис Джордан — Маурин Джордан?

Эндрю ответил, что ее нет.

— А вы ее муж?

— Да.

— Возможно, вы обо мне знаете, я Розмари Тэтчер.

Он знал ее. Розмари Тэтчер была двоюродной сестрой Маурин. Их матери были сестрами, и, когда родители Маурин погибли в автомобильной катастрофе, Тэтчеры взяли Маурин к себе на несколько лет в Лос-Анджелес, когда той было пятнадцать лет. Недавно мистер Тэтчер, который был очень богат, в интересах дела перенес свое главное управление в Нью-Йорк, и они снова стали занимать достаточно большое место в жизни Маурин в качестве дяди Джима и тети Маргарет. Розмари, однако, Эндрю никогда не видел. Последние два года она жила за границей, заканчивая школу в Лозанне.