Джон Шорс - Танцующая на лепестках лотоса

• Название: Танцующая на лепестках лотоса
• Автор: Джон Шорс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9910-3306-0

Экзотическая Камбоджа столетия назад. Легендарный храм Ангкор-Ват. Коварное племя напало на мирных соседей, чтобы отобрать у них землю и свободу. Юная Воисанна попала в плен в день своей свадьбы и была отдана для утехи храбрейшему из воинов противника. Но Асал оказался совсем не похож на грубого захватчика. Очарованный прекрасной невольницей, Асал готов ради нее на все… И теперь в руках хрупкой красавицы — судьба родного народа. Ведь вместе с мужественным Асалом она сможет спасти принца Ангкора…

---

Джаявара и Аджадеви сопровождало десять конных воинов. Принц со своей женой ехал в середине группы, которая растянулась в цепочку длиной в бросок камня. Это были самые сильные из выживших кхмерских воинов. Каждый из них был бы рад отдать свою жизнь за принца или его жену, и каждый жаждал отомстить чамам.

— Мне было короткое видение, — тихо сказала Аджадеви.

Джаявар обернулся, и глаза их встретились.

— Какое видение?

— Горящий шелк.

Привыкший к ее видениям, он только кивнул.

— А из-за чего возник огонь?

— Думаю, из-за страсти.

— Из-за страсти?

— Пламя… огонь возникает от страсти.

— Ты видела там еще что-нибудь? Что-то такое, что могло бы нам помочь?

Аджадеви подумала о чамах и о том, как тепло из прошлой жизни могло бы помочь им заглянуть в то, что их ожидало.

— Чамы… жаждут нашей красоты, но могут разрушить ее.

— Я знаю это.

— Они разрушают наше будущее.

— Наших детей? Моих детей?

Солнечный свет, пробившийся через прореху в густой листве девственного леса, согрел плечи Аджадеви.

— Чамы похожи на тени, но некоторые из них… немногие… они подобны свету. И им можно доверять.

— Единственный чам, которому могу доверять я, — это мертвый чам.

— Не говори так, Джаявар. Наш мир состоит не только из черного и белого, он цветной. Некоторые чамы заслуживают смерти от твоего клинка, а другие — нет.

— Если мои дети живы, я буду милостив.

Она обняла его за талию и нашла его руку.

— Я тоже люблю твоих детей. Я всегда любила их так, как если бы сама их родила.

— Я знаю это.

— И у меня тоже были свои собственные дети, — сказала она, чувствуя тепло в своем животе. — Задолго до того, как я пришла в это тело, я была матерью.

— Значит, ты понимаешь, что я сейчас чувствую. Боль. И пустоту.

— Понимаю.

Джаявар кивнул:

— Одна моя часть рвется в Ангкор, чтобы проверить, живы ли они. А вторая не хочет торопиться, так как я боюсь того, что могу там узнать, и цепляюсь за еще оставшуюся у меня надежду.

— А надежда цепляется за тебя.

— Как это?

— Надежда твоего народа. Наших неродившихся сыновей и дочерей. Моя надежда.

Он посмотрел на людей, ехавших впереди него, и подумал, что у большинства из них тоже были дети, и бремя их горя не легче, чем его.

— Я боюсь… что я недостаточно сильный, — прошептал он. — Люди будут умирать за меня, но я ведь такой же человек, как и они, из плоти и крови.

— Люди будут умирать за веру. Не за тебя, а за веру в то, что ты преследуешь какие-то благородные цели. Ангкор-Ват был построен как раз благодаря такой вере. Индуисты создали этот храм как дом для своих богов, для своей веры. Хотя буддизм ведет меня по другому пути, я до сих пор люблю смотреть на индуистские статуи и вглядываться в лица их богов.

— Почему?

Аджадеви вспомнила про Ангкор-Ват, крутизну ступеней, ведущих к его вершине, которые должны напоминать индуистам, что подъем к вершинам духовности является очень непростой задачей.

— Когда я поднимаюсь по лестнице храма, — сказала она, — я понимаю, что древние индуисты хотели, чтобы я при этом чувствовала, будто взбираюсь на гору, стремясь к чему-то прекрасному.

— Возможно, в своей прошлой жизни ты помогала им его строить.

— Может быть. У меня всплывают воспоминания… о резьбе по камню. О мозолях на руках и мучительных болях в спине.

Джаявар обвел окрестности взглядом.

— Думаешь, я поступил безрассудно, разделив наши силы? Уведя десять самых сильных мужчин, тем самым украв их у женщин и детей, которых мы оставили в лагере?

— Там достаточно воинов, чтобы защитить их.

— Что мне делать, когда мы достигнем Ангкора? Как я могу узнать о судьбе моих детей? Я планировал проникнуть в город под видом священника, но, наверное, есть способ и лучше.

Аджадеви взглянула на громадную паутину, натянутую между стволами соседних деревьев. В ее центре ждал добычу большой, размером с ее кулак, желто-черный паук.

— Прошлой ночью мне приснилось, что я нищенка, — ответила она. — Я была на виду, но меня никто не видел.

Он сжал губы.

— Да, это лучше, мы действительно будем незаметными. Мы можем перемазаться в грязи и начать просить милостыню под городскими стенами. Мы будем выглядеть убогими и униженными, но сможем заговорить с кхмерами и, рассказав им, кто мы на самом деле, расспросить о моих детях.

— Мы так и сделаем.

— А что, если… если они убиты?

— Тогда ты, где бы мы ни оказались, пообещаешь своим детям построить храм в их честь. Ты будешь думать о них, будешь о них молиться, будешь их любить. А потом мы уйдем.

Он покачал головой.

— Лечебница. Если они погибли, я когда-нибудь построю на месте их гибели лечебницу. Лечебницу для детей.

Она крепко обняла его.

— Вот видишь! Именно поэтому люди и готовы умереть за тебя.

— Все, чему я в жизни научился, я научился у них. И у тебя.

Она отвела глаза в сторону.

— И все же я подвела тебя.

— Каким образом?

— Тебе необходим наследник, а я не могу его тебе дать. Возможно, вместо меня должна была выжить другая твоя жена. Возможно, я…

Обернувшись, он осторожно взял ее пальцами за подбородок и приподнял его.

— Без тебя я — ничто. Без тебя чамы будут торжествовать победу.

Она поцеловала его в запястье.

— Я не хочу, чтобы ты был ничем.

— Тогда оставайся рядом со мной, Аджадеви. Всегда оставайся рядом со мной.

На губах ее затеплилась едва заметная улыбка.

— Я являюсь частью тебя. И я не рядом с тобой, а внутри тебя. Как и твои дети. Они ведь остаются внутри тебя, так всегда было и так всегда будет. Точно так же и я буду внутри тебя.

— Я чувствую тебя там.

— Прошу тебя, не забывай о моих словах и в последующие дни. Это будут для тебя дни таких испытаний, каких у тебя никогда в жизни еще не было. Так что ты должен быть уверен, должен верить, что в самые тяжелые моменты ты не окажешься один.

* * *

Утреннее солнце залило башни и лестницы Ангкор-Вата янтарным светом. До прихода чамов храм этот в основном заполняли индуистские священники и пилигримы. В его просторных залах можно было встретить и кхмерских воинов, и чиновников, и все они приходили сюда молиться. Однако после нашествия все переменилось. По всей территории Ангкор-Вата стояли на посту чамские воины, а кхмерских священнослужителей стало в несколько раз меньше, чем раньше.

Идя рядом с Тидой, Воисанна старалась не смотреть чамам в глаза. А когда все же ловила на себе их взгляды, каждый раз ускоряла шаг, чтобы побыстрее уйти от них, и не переставала удивляться, почему этот чамский военачальник не тронул ее. Большую часть ночи она думала, не убить ли его, однако в конце концов уступила усталости и заснула как можно дальше от него, насколько это позволяли размеры его комнаты.

Воисанна шла по длинному коридору в юго-западном крыле Ангкор-Вата. Слева от нее выстроились в ряд квадратные колонны из песчаника, обрамляя вид на запад, открывавшийся из этой галереи. С другой стороны тянулся огромный барельеф, изображавший едва ли не тысячу сражающихся воинов. Конные колесницы противостояли пешим солдатам с копьями, саблями, щитами и флагами в руках. Это была картина битвы на Курукшетре, и хотя Воисанне всегда нравилась эта легенда, она все же отвернулась от барельефа, не желая смотреть на оружие и смерть. Потом она бросила взгляд на потолок с раскрашенным резным изображением цветков красного лотоса, а затем, свернув налево, прошла через главный вход в Ангкор-Ват и ступила на мощеную дорожку, которая вела ко рву.

Тида шла в нескольких шагах позади Воисанны, а их чамский сторожевой пес держался еще дальше, положив на плечо древко своей секиры. Тида потупила взгляд, а руки сложила перед собой, соединив ладони. Она, вероятно, была самой красивой женщиной из всех, кого Воисанна когда-либо видела, но при этом она, казалось, плыла по жизни без всякой цели, словно облачко по небу в безветренный день.

Мощеная дорожка, широкая и прямая, была заполнена людьми самого разного положения, хотя большинство из них были чамами. Воисанна прошла между двумя статуями нагов — мифических семиглавых змей. Каменные ступеньки между этими изваяниями вели на улицу, где вражеских солдат было еще больше. Расположенные поблизости кхмерские дома, построенные на сваях для защиты от тигров и змей, все были заняты чамами. Кхмеры здесь тоже были, но они зачастую ютились просто под деревьями, готовя на кострах рис и пойманную рыбу.

Пройдя еще немного на запад, Воисанна миновала ворота в прочной стене, окружавшей весь Ангкор. Еще несколько десятков шагов — и они подошли ко рву шириной почти в шестьсот футов. Здесь она впервые после нападения врага улыбнулась, потому что в воде, как и всегда, было полно ее соотечественников.