Michael - Зверь внутри

• Название: Зверь внутри
• Автор: Michael
• Жанр: Детективная фантастика

«Как-то, год-полтора назад, мне попалась повесть Николая Новикова «Карьерский оборотень». Если честно, ни стиль, ни герои не произвели на меня особого впечатления, но сюжет понравился. Вот я и решил, основываясь на сюжете г-на Новикова, изложить свою версию описанных им в «Карьерском оборотне» событий…

…Возможно, кое-где я опять же уклонился от изначальной идеи «Карьерского оборотня», показав не тех людей и не в том свете. Если я где и погрешил против истины, описывая, к примеру, уклад жизни затерянной на обширных пространствах необъятной Российской империи глухой деревеньки или сверхсекретного, обнесенного колючей проволокой режимного городка, то готов заранее попросить прощения у тех, кто осведомлен об этих предметах лучше меня».

---

— Какого старого хрыча?

Васька пересказал о конфликте старого учителя и Щуплова, произошедшем возле дома Пименовых.

— Представляешь, что этот старый осел вообразил? Совсем от пьянства отупел!

Аня не отвечала, но и ей предположение Антипа Андреевича показалось нелепым и абсурдным. Тем более что она недолюбливала старого учителя хотя бы за то, что он (как ей казалось) был с девушкой, в бытность ее ученицей, слишком строг.

— Точно, осел, — согласилась она. — Александр ведь… И мухи не обидит. Он такой интеллигентный. Хороший…

— А я тебе про что? Я ж не буду врать родной сестре!

— Да ну тебя!

Аня поняла, что сболтнула при Ваське лишнее: уж больно треплив был ее брат, причем порой не к месту и не ко времени, так что иногда даже становилось непонятно: то ли из вредности выбалтывает он то, чего выбалтывать не следует, то ли в силу просто неподобающей длины языка.

— Ладно, — Васька встал с краешка кровати, куда перед тем как разбудить Аню присел. — Пойду я действительно спать, пожалуй. В натуре ведь завтра в школу… Но ты не забывай, что я тут сказал. О тебе ведь забочусь, — добавил он, подойдя к двери.

…Смазанные петли не скрипнули, когда он выходил.

Уже и Васька спал с чувством исполненного долга, храпя не как пятнадцатилетний пацан, а как взрослый мужик, уже и луна, утомившись смотреть в окно комнаты, обитательница которой не сподобилась его зашторить, скрылась за набежавшими облаками, а девушка все лежала с открытыми глазами, глядя в беленый потолок. Сомнения грызли ее.

XVI

Виктору Парееву, действительно, было ни до его размолвки с девушкой. Такое зверское убийство было ЧП едва ли не областного масштаба. В Ясино наехала куча официальных лиц, экспертов, крупных ментовских начальников, и всем до Виктора было дело… Он крутился, как белка в колесе, с того раннего утра до позднего вечера, да и ночью поспать не удалось: поработавшие над тем, что осталось от Максима Пименова, эксперты заключили, что виновником смерти стала громадная собака или волк.

Эта «тайна следствия» недолго оставалась тайной для жителей деревни, более того, о чем-то подобном они догадывались, так что подслушанный одним ушлым мальчишкой разговор между приехавшими из района ментами и экспертами лишь подтвердил их догадки.

Вызывало недоумение другое: откуда в Ясино такой зверь мог взяться; подобного размера псов, которые могли в клочья разорвать человека, никто в деревне не держал никто, а волков в окрестных лесах повывели лет с пятьдесят назад.

На следующий день, когда хоронили Максима, оперативная группа, вызванная из города, прочесывала окрестные леса. Пареев был с ними, устал как собака и разозлился, тем более, что все поиски оказались тщетными, в чем он и не сомневался с самого начала.

…Дома оказался Виктор только тогда, когда как раз происходил разговор в спальне Ани брата и сестры Авдотьиных. Только тут он вспомнил и о девушке, и о том, что покойный, некогда был ее женихом.

«Ну, и туда ему дорога!» — подумал он раздраженно и пожелал Щуплову, чтоб и его постигла та же участь. С подобными мыслями он не раздеваясь рухнул на постель…

Щуплов видел, какая шумиха поднялась вокруг смерти Пименова, и это его очень беспокоило: такого резонанса он не ожидал. Если в городе все то, что он творил, как-то терялось среди других преступлений, порой не менее зверских и даже более, совершаемых не оборотнями, а обычными людьми, то в Ясино все было не так: практически все преступления здесь совершались исключительно по пьяни или ради выпивки. Бывали и убийства, но опять же на почве алкогольного опьянения. Последнее же событие выходило за всякое рамки.

Александр понимал, что надо затаиться, переждать, пока все утихнет, а еще лучше убраться прочь из Ясина, оказавшегося отнюдь не таким удачным убежищем, как ему поначалу казалось. Только была загвоздка: зверь таиться совсем не желал. Более того, он жаждал крови. Затаившийся на время, пока Щуплов мотался из Н. к родителям, от родителей — сюда, в Ясино, он больше не хотел ждать. Вокруг было столько жертв, пусть меньше, чем в городе, но… Зверь чувствовал простор; ему, что ни говори, новое местожительство нравилось.

Своим человеческим умом Александр понимал, что ему все труднее и труднее становится удержать зверя. Нечто подобное было в последние месяцы его пребывания в Н., но теперь было труднее, гораздо труднее. И, тем более, было столько людишек, которые так его раздражали: этот болван-учитель, что тыкал в небо, а попал в звезду, и мент поганый Пареев. Если сам Щуплов и не намеревался разбираться ни с кем из них, во всяком случае, в ближайшее время, то зверь ждать не собирался.

…Еще он обратил внимание, насколько изменилось к нему отношение Алевтины Филипповны после его ссоры с учителем. Складывалось впечатление, что он не оправдал какие-то непонятные ему надежды старой женщины, чем уронил себя в ее глазах чрезвычайно низко. Это стало видно вечером того же дня: Фильпьевна не стала звать его к столу, а, сухо объяснив, где что из еды лежит, куда-то ушла.

Уезжать… Но куда? Обратно в Н.? Может, и возьмут обратно на завод, а может, и нет… Домой к родителям? Вся человеческая натура Щуплова восставала против этого: охотиться вблизи родного дома — гадить там, где ешь… И еще — Аня… Такой девушки Щуплов никогда не встречал… И зверь внутри был доволен. Ему дочь Авдотьиных нравилась тоже. Умом Александр понимал, что она, в общем-то, глуповата, простовата, но эти обстоятельства казались ему настолько мелкими и незначительными, что и говорить о них вовсе не стоило. Любовь человека, любовь зверя… Но за нее еще следовало побороться.

…На следующий день после похорон, Щуплов сидел в своем, с позволения сказать, рабочем кабинете. Он быстро понял, что для того, чтобы заставить местных работать как следует, потребуется слишком много желания и сил; первого у Александра не было, а второе он тратить на такие пустяки не собирался. Вообще-то судьба всего Ясина в целом и каждого ее жителя в отдельности, за исключением, разумеется, Ани Авдотьиной, Щуплова совершенно не волновала, но, тем не менее, показать свою активную жизненную позицию перед ясинцами он все же считал необходимым. Поэтому на работе давал кое-какие указания, требовал отчитываться по проделанной работе, хотя, если честно, сам порой не понимал, чего же он от людей хочет. Впрочем, те понимали это каждый по-своему и «старались» кто во что горазд… уклониться от возложенных на них обязанностей.

…Отворилась дверь, и на пороге появился Васька. Щуплов вздрогнул, хотя ничего предосудительного не делал: более того, он совсем ничего не делал, а просто смотрел перед собой.

— Стучаться надо, — буркнул он, недовольно глядя на ворвавшегося пацана.

— Так ведь… — Васька замялся. — Мне говорили, что в таких государственных учреждениях в дверь стучать не принято…

— Тоже мне нашел государственное учреждение. Грамотный ты, как я посмотрю, тебе бы в городе жить.

— А то, — Авдотьин выпятил тощую грудь и стал чем-то похож на павлина. — Я ведь что пришел-то… Поговорил я с сеструхой…

— И что?

— Раскололась она! Сказала, что ты хороший и добрый!

— А мать что?

— А что мать? Я ее и не видел. Слава Богу, они с батей спали крепко — не проснулись. А то бы задали и мне и ей…

— Молодец. Я этого не забуду, — Щуплов взглянул на Ваську так, что смутное беспокойство, отголосок того, благополучно позабытого ужаса, что он испытал там, на берегу карьера, закралось в душу пацана.

«А взгляд-то у него… Пострашнее, чем у Пареева в гневе будет,» — поразила Авдотьина внезапная догадка. Но эта догадка была тотчас позабыта после второго щупловского взгляда, в котором ничего, кроме дружелюбия и благодарности, не было.

— Слушай, а ты не мог бы сказать ей, чтобы она пришла… Ну, скажем, на то место, где кострище, в самом ближнем карьере, на задах Филипьевниного огорода? Сегодня, часов в семь вечера?

— Так ты и это место знаешь? Мы ж там иногда с парнями собираемся…

— А то! — Александр умело скопировал манеру Васьки.

— Только… — Авдотьин помялся. — Боюсь, не пойдет она…

— Это почему?

— Ну, ты ж слышал, что с Пименовым случилось? Какая-то большая собака или волк загрызли… И ведь зверя так и не нашли. Бабки говорят, — Васька понизил голос, — что это оборотень…

— В твоем возрасте только бабок и слушать, — раздраженно заметил Щуплов. — Да и не ночью я же ее зову. Семь часов еще детское время.

Васька подумал и согласно кивнул головой.

— Я сказать-то скажу… Только послушает она меня или нет — не знаю.

— Так ты постарайся убедить. Нужен тебе такой зять, как Пареев?

Авдотьин отрицательно дернул головой.

— Вот то-то же, — заключил Щуплов…

Аня действительно пришла. Александр, ждавший ее перед тем с полчаса, уже было подумал, что не хватило у Васьки красноречия, чтобы убедить сестру, но ошибся. Увидев выходившую из-за кустов девушку, он с облегчением вздохнул. И с улыбкой поднялся навстречу.