Michael - Зверь внутри

• Название: Зверь внутри
• Автор: Michael
• Жанр: Детективная фантастика

«Как-то, год-полтора назад, мне попалась повесть Николая Новикова «Карьерский оборотень». Если честно, ни стиль, ни герои не произвели на меня особого впечатления, но сюжет понравился. Вот я и решил, основываясь на сюжете г-на Новикова, изложить свою версию описанных им в «Карьерском оборотне» событий…

…Возможно, кое-где я опять же уклонился от изначальной идеи «Карьерского оборотня», показав не тех людей и не в том свете. Если я где и погрешил против истины, описывая, к примеру, уклад жизни затерянной на обширных пространствах необъятной Российской империи глухой деревеньки или сверхсекретного, обнесенного колючей проволокой режимного городка, то готов заранее попросить прощения у тех, кто осведомлен об этих предметах лучше меня».

---

— Ну это, — проговорил он, поднося рюмку ко рту. — Ну, за все хорошее…

— И не последний раз, и не последний раз, — загалдели вокруг.

Ванька выпил залпом. Поморщился. Потянулся за таблеткой. Проглотил. Поморщился еще больше.

— Классный самогон батя делает, — проговорил он. — Крепкий.

Следующим был (к величайшему Васькиному неудовольствию) Вовка Семенов, затем — Кузя и только потом Авдотьин. Петька пил последним.

…Вроде, и выпито было всего по стопке, а лица юношей уж раскраснелись и языки начинали развязываться. Васька негодовал: всякий нес свою, как ему казалось, ахинею, а его новость выслушать никто не хотел. Тем более треп все шел о школьных делах, о грядущих экзаменах, к которым надо было готовиться, от чего почему-то никто не был в восторге, о девчонках: у кого большие титьки, а у кого не очень, и все в том же духе.

— А вы шибздика видели? — наконец спросил Петька, в пылу общего оживления даже несколько позабывший о собственной трусости.

— Что за шибздика? — спросил Ваня. Остальные также с интересом уставились на Жмакова.

— Ну этот… Что за Фомича… Новенький. На МТС…

Васька понял, что настал его звездный час.

— А как же, — сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал как можно более равнодушно. — Он мою Аньку сегодня домой провожал. И они целовались.

Новость была подобна грому среди ясного неба. Все замолчали, с удивлением уставившись на Авдотьина. А тот, сделав вид, что это его не касается, стал равнодушно смотреть на ползущего у него под ногами муравья.

— Врешь, — наконец, выдавил Петька, и лицо его исказил ужас. — Как это может быть?

Все знали Пареева, все побаивались представителя власти, вся молодежь, склонная в той или иной мере к преступлению закона, втихую его ненавидела, но чтобы вот так откровенно отбить у него девушку… Очевидно, Васька либо бредил, либо и пол-рюмки было для него многовато. В последнее всем находившимся на поляне поверилось как-то сразу, так как все знали не понаслышке, что Ваське, чтоб опьянеть, надо совсем немного.

— А почему, по-вашему, я так поздно пришел? — вопросил Авдотьин, и победный огонь загорелся в его глазах. — Я сидел в кустах и подсматривал. И все видел… Прямо в губы…

Отчего-то опоздание Васьки, как доказательство того, что между шибздиком и Аней что-то было, все восприняли сразу и безоговорочно. Ему поверили…

— Ну он, блин, и дает, — проговорил Ванька, снова потирая фингал. — Надо же… Он ведь только вчера приехал. И сам Пареев его на своем «уазике» привез. Я видел.

— Да… Городские, — протянул Вовка.

Выпили еще по одной. Затем еще. Аскорбинки закончились, так что пили просто так. Изо всей компании ужинал только Васька, но его это не спасало, так что пьяны сделались все приблизительно одновременно и в равной степени.

Кончилось тем, что напившиеся малолетки стали над Пареевым потешаться. Все припоминали обиды, нанесенные им, которых, надо сказать, накопилось немало, и теперь от души хохотали над той большой обидой, что, как всем им казалось, была нанесена ему, и всякий норовил вставить по этому поводу свой комментарий.

— А ведь он-то, поди, и не знает! — воскликнул Вовка.

— Конечно, не знает, он же сам этого чувака на своем «уазике» привез, — подхватил Петька.

— Ага, отогрел змею, — вставил Кузя.

…Солнце скрылось и начало темнеть.

— Слуш…те, — заплетающимся языком проговорил Васька. — Может, костер разведем?

— Ну, если за дровами сходишь, — заметил Ванька.

Ему было хорошо. Он как-то по домашнему уютно устроился на камне и оттуда смотрел на общество слегка осоловелым взглядом.

— Вот еще, — сердито откликнулся Авдотьин, которого, как принесшего столь приятное известие, возмутила сама мысль о том, чтобы ему куда-то идти. — И сам бы принес…

— Он-то принес, — заметил Кузя. — Ты чей самогон пьешь?

— Да ты… А я зато… — Васька вскинулся, чтобы наговорить Кузе всяких неприятных вещей, но внезапно изменившееся лицо того остановило Авдотьина.

Глаза Кузи остекленели, он смотрел куда-то мимо Васьки, и в пьяном мозгу того уже стала рождаться обида, что оппонент глядит отнюдь не на него, когда с ним разговаривают, а куда-то еще.

Надо отметить, что Васька сидел спиной к той тропинке, которая вела к пологой стороне карьера. Поэтому, сиди он так да подкрадись к нему неслышно сзади кто, возьми шнурок и удуши, он ничего бы и не понял, пока не оказался на небесах.

— Бежим! — крикнул Кузя.

Впрочем, его крик более всех предназначался Ваське, другие тоже увидели нечто за его спиной и, повскакивав с мест, бросились прочь, в сторону ясинских огородов.

Авдотьину бы устремиться вслед за ними, но ему захотелось непременно узнать, что же это такое было, от что его друзья порскнули прочь…

Он повернул голову, и в этот момент железные руки сомкнулись на его плечах, не давая встать со ставшего отчего-то совсем не удобным камня…

Настроение у Пареева было препоганым. Весь день он писал отчет о своей месячной работе, чего терпеть не мог, и под конец утомился настолько, что захотел развеяться. Он пошел к Ане, посидел у нее с полчаса, но, против обыкновения, это ему не принесло облегчения: девушка была какой-то рассеяной, жаловалась на усталость и головную боль, от поцелуев уклонялась и, по всему видно было, с нетерпением ждала, когда он уберется.

Пареев и убрался. От этого его настроение испортилось еще больше, и у него появилось непреодолимое желание сорвать свое раздражение на ком бы то ни было. Однако на улицах, как назло, было все спокойно, чинно и мирно. Если народ и пьянствовал, то, очевидно, по домам, на улицы не выходил и общественный порядок не нарушал.

Обойдя Ясино и не обнаружив никакого криминала, Виктор решил потрясти молодежь. Места их сборищ, как близлежащие, так и отдаленные он знал наперечет; наредко он устраивал набеги, нередко задерживал подростков либо пьяными, либо с порнографическим журналами, либо и пьяными, и с порнографическими журналами. Подростков он как правило доставлял родителям на расправу, а журналы конфисковывал «как вещественные доказательства», иными словами — в свою пользу.

Но, должно заметить, от таких действий участкового нравы в Ясино совсем не улучшались.

…На этот раз ему повезло. И тащиться далеко не пришлось. Щеглы собрались в самом близком к Ясину месте, в карьере, что на задах огородов.

Пареев изумился, как не услышал их, когда ходил по деревенским улицам: юнцы галдели так, что, казалось бы, и до райцентре долетали их вопли. Причем, судя по дурацким фразам, что слышались за кустами, и характерным наезжающим интонациям, юнцы были пьяны.

«Попались, голубчики,» — мстительно подумал Пареев, выходя из-за кустов.

Он подошел слишком поздно и всего, что о нем говорилось, не слышал, но пацаны-то этого не знали; более того, многим из них, а Петьке в особенности, показалось, что участковый сидел в кустах изначально, наблюдая, как они тут бражничают и поливают его грязью… И час расплаты настал…

— Сиди, — почти ласково проговорил Виктор дернувшемуся было вслед товарищам Ваське. — У нас с тобой другой маршрут…

На две трети пустая бутыль стояла тут же, в небольшом углублении возле камня, на котором мгновение перед тем сидел Ванька. Рюмка валялась рядом.

Окинув учиненное им разорение цепким милицейским взглядом, Пареев удовлетворенно хмыкнул.

— Пьем, значит, — сказал он словно в задумчивости, не отпуская, однако, Ваську. — Лица, не достигшие двадцать одного года… впрочем, насколько я знаю, не достигшие и восемнадцати лет, потребляющие спиртные напитки… Да, куда катится наше общество?

Участковый изобразил сокрушенный вздох.

— Пусти, — прошипел Васька.

— И еще тыкают старшим по возрасту…

— Козел!

Будь Васька трезв, то вся его наглость не позволила бы ему сказать это менту, тем более Парееву, который неплохо его унял за проявление гораздо меньшей непочтительности. Но пьяного его понесло, да так, что он не в силах был остановится, а Виктор, ошеломленный столь внезапным натиском, был не в силах остановить.

— Сука, — выкрикивал он. — Мент паршивый! Я тебе это припомню! Я в про…прокуратуру (Васькин язык с трудом выговорил длинное слово) на тебя пожалуюсь! Тебя упекут, и урки тебя распетушат…

Опять же, будь Васька трезв и посмотри он на себя ругающегося со стороны, парень бы узнал для себя немало интересного, в частности, о своих планах касательно Пареева и о грядущей судьбе участкового, которая постигнет мента благодаря его, Васькиному, вмешательству. Так же он услышал бы много новых слов и словосочетаний, которые в другое время и в голову ему не могли прийти. А высказать такое менту… Для этого надо было быть самоубийцей.

Очевидно, Виктор придерживался того же мнения и просто не верил своим ушам, а словесный Васькин понос все не иссякал.