Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

• Название: О завтрашнем дне не беспокойтесь
• Автор: Николай Симонов
• Жанр: Научная Фантастика

Цикл новелл, связанных одной сюжетной линией: разлукой и воссоединением братьев Павловых, родившихся 2 марта 1953 г. в московском родильном доме имени Грауэрмана сиамскими близнецами. Их срастание произошло в утробе матери в области позвоночника посредством «короткой трубчатой хрящевой связки между лопатками».

После успешной операции главврач роддома согласился передать одного из них на усыновление в приемную семью. Таким образом, братья-близнецы, названные одним именем и даже зарегистрированные под одной фамилией, жили и не тужили, пока одному из них судьба не нанесла жестокий удар, который громким эхом отозвался в жизни другого. События разворачиваются в реальном и виртуальном пространстве-времени, где прошлое, настоящее и будущее сосуществуют в интеграле вечности, и описываются от лица всевидящего «электронного писателя» и трех друзей-программистов, которые пытаются разгадать тайну романного героя, совершившего удивительное путешествие по «петле времени». Published in Canada by Altaspera Publishing & Literatury Agency Inc. Продается здесь:

http://www.lulu.com/shop/nikolay-simonov/nikolay-simonov-o-zavtrashnem-dne-ne-bespokoites/paperback/product-21396373.html

---

Остальные препараты позволяли успешно бороться с простудными заболеваниями, кожными нарывами и грибковыми инфекциями. До позднего вечера они занимались устройством стоянки. С помощью виноградной лозы Вена Саймон нашла на опушке леса подземный источник пресной воды. Там они вырыли колодец глубиной 1,5 метра, напилили бревна и установили раму и венец. После этого они занялись расчисткой площадки под строительство своего будущего жилища: рубили и корчевали кустарник и спиливали деревья. Работа спорилась, так как инструменты, которыми они пользовались, были изготовлены из специальных сплавов и особым образом заточены. На закате солнца они искупались, а затем скрылись в аварийно-спасательном модуле.

X

— Милый, милый— слышал Павлов во сне знакомый голос Мари де Гиз и ощущал прикосновение ее ладони к небритой щеке, покрытой суточной щетиной. Ему казалось, что по-прежнему живет в загородном доме Эмм Ми Фиш, а арест, батискаф и анабиоз, это — не более, чем страшный сон. Он вздрогнул, открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Вену Саймон. В аварийно-спасательном модуле тускло горели, отсвечивая фиолетовым цветом, лампы освещения, едва слышно работал кондиционер, создавая подобие теплого летнего ветерка, насыщенного ароматом свежескошенной травы. В ответ на проявленную к нему нежность Павлов улыбнулся и ухитрился поцеловать Вене Саймон руку, которую она испуганно отдернула, и тут же на лице ее отобразилось чувство неловкости и смущения.

— Прости, я не хотела тебя будить. Но ты так стонал, что я решила тебе помочь и даже налила воду в стакан— извинилась она.

— Спасибо за заботу, от воды не откажусь— поблагодарил он ее. Дождавшись, когда он напьется, она спросила его, как он смотрит на то, чтобы в модуле стало чуть-чуть теплее, поскольку она боится простудиться. Павлов сказал, что не возражает, хотя, по правде говоря, он чувствовал себя в армейском термобелье, состоявшем из рубашки с длинными рукавами и кальсон, вполне комфортно. Аналогичная одежда была и на Вене Саймон, но, видно, плохо ее согревала.

— Знаешь, на кого ты похожа? — спросил он, мысленно сравнив ее с солдатом-призывником, приготовившимся ко сну.

— Знаю: на огородное пугало с тыквой вместо головы! — ответила она и тихонько всхлипнула, сожалея о своей длинной косе, которую когда-то все принимали за гламурный парик.

— Все равно ты очень красивая, а волосы через год отрастут— попытался он ее успокоить, уже сожалея о том, что сказал.

— Если это так, то почему ты отворачиваешься от меня, когда я раздеваюсь? Почему ты ко мне не пристаешь: не тискаешь за грудь, не щиплешь за попу? — пожаловалась она и поспешно превратила свою кровать в кресло, словно опасаясь того, что после таких слов он тут же на нее набросится.

— Ты девственница?! — догадался он.

— Да, я не знала мужчины до того, как меня заморозили, а когда разморозили, оказалось, что мужчин уже нет, и женщины рожают сами по себе— простодушно призналась она.

— Мне это тоже показалось очень дико— согласился с ней Павлов и усмехнулся, вспоминая тест-драйв, который ему устроила Эмм Ми Фиш.

— Но ты имел с этими женщинами интимные отношения. О товарище подполковнике я вообще молчу. Ты жил с ее дочерью— Мари де Гиз! — уколола его она.

— Откуда тебе это известно?! — удивился он.

— Твои сперматозоиды нашли даже в ее слюне. Об этом я прочла в ее электронной медицинской карте— сказала она, вероятно, из-за ревности.

— Все это осталось в прошлом и не должно омрачать наши отношения— парировал он, намекая на то, что в нынешнем их положении не должно быть оснований для ссор и обид.

— Это, конечно, так — согласилась Вена Саймон, — однако есть одно «но».

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался он.

— Знаешь ли ты о том, что я беременна? — неожиданно спросила она его и снова превратила свое кресло в кровать.

— Как это?! — изумился он.

— Я узнала об этом случайно, за три дня до нашей первой встречи.

Знакомая медсестра, с которой я училась в военно-медицинском колледже в Торонто, сказала мне по секрету, что Эмм Ми Фиш, когда я вернулась в казарму после ночного дежурства, приказала усыпить меня снотворным, после чего мне сделали небольшую операцию: ввели и закрепили в полости матки оплодотворенную яйцеклетку. Я полагаю, что это — яйцеклетка Мари де Гиз, у которой, как и у меня, вторая группа крови, положительный резус-фактор и т. д. Я сначала не поверила, но потом заметила на животе, ниже пупка, маленький, едва заметный шрам, который остается после использования сверхтонкого хирургического зонда. Вот, посмотри, — с этими словами Вена Саймон задрала рубашку, и Павлову ничего не оставалось, как лично удостовериться в правдивости ее слов.

— И это означает, что… Я не могу в это поверить! — разволновался он.

— Это означает, что наш первенец будет андрогинней. И я не вполне уверена в том, что и все другие дети, которых я рожу, не будут такими же— сказала она и тихонько заплакала. И тут до Павлова дошло. Укладывая и разбирая комплекты вещей, помещенных в батискаф «Фантом», он обратил внимание на наклеенные на них ярлыки с надписью: «Капсула № 2XX+XY», — но большого значения этому не придал. После того, что он услышал от Вены Саймон, ему стало понятно не только значение надписей, но и то, что ее использовали в качестве суррогатной матери, а его — в качестве добропорядочного старика Иосифа, который должен заботиться о ней и будущем потомстве.

— Я введу в себя простагландин, и сделаю искусственный аборт! — заявила она и зарыдала.

— Даже про это не думай! — рассердился он и начал доказывать ей, что аборт, это — умышленное убийство, и Господь им этого не простит.

— Ладно, ты меня убедил, а теперь поцелуй меня в губы и приласкай, как умеешь… — недоговорила она и взволнованно задышала. Весь следующий день они решили посвятить отдыху. Вена Саймон, в шутку, предложила назвать этот день субботой, и он согласился, так как не меньше, чем она, нуждался в психологической разгрузке. Как маленькие, расшалившиеся дети, они, плескались на мелководье, прыгали на «шагреневой коже», превратив ее в батут, а затем растянули «спецматериал» так, что на нем можно было валяться, как на просторном паласе или очень дорогом персидском ковре в апартаментах пятизвездочного отеля. Ради веселья, они устроили соревнование: кто больше подстрелит рыб из спортивного лука. Промахи были очевидны, пока Вена Саймон не догадалась использовать снайперскую винтовку. С помощью этого, непрофильного, орудия рыбной ловли, им удалось подстрелить крупного осетра весом около 15 килограмм, размозжив ему голову пулей разрывного действия со смещенным центром тяжести. Суббота есть суббота, и Павлов предложил развести костер, а затем зажарить и употребить в пищу их первый рыболовный трофей. Его супруга не возражала, но перед приемом шашлыка из осетрины заставила его проглотить капсулу укрепляющего желудок медицинского препарата.

Забегая вперед, отметим, что постепенно в их ежедневное меню, кроме рыбы, вошли морепродукты: устрицы, мидии и морская капуста. Устрицы, в отличие от мидий, можно было употреблять в сыром виде, смочив их соком ужасно кислого дикого лимона. Морскую капусту они использовали в качестве гарнира к жареной и вареной рыбе и витаминного салата с добавлением дикого чеснока и лука. Этот салат они сдабривали майонезом, который Вена Саймон научилась сбивать из черепашьих и птичьих яиц и пальмового масла. Для полного удовлетворения потребностей гурмана им не хватало только печеного хлеба. Следующий день, который следовало назвать воскресеньем, они решили посвятить пешим прогулкам, надеясь совместить приятное с полезным: отдохнуть и изучить окружающий ландшафт. Они направились вдоль береговой линии в западном направлении. Пройдя пару километров, они наткнулись на неглубокий ручей и попробовали пробраться к его истоку. Пройдя триста шагов вверх по руслу, они достигли озерца площадью порядка 50-ти кв. метров. Вода в ручье и в озерце по вкусу и шипению напомнила Павлову воду из амфоры Эм Ми Фиш. Они наполнили две фляги из латекса объемом 2,5 литра каждая и продолжили свой путь вдоль берега. Вскоре на их пути возникли отвесные скалы, выступающие из воды.

Павлов высказал предположение, что это — застывшая вулканическая магма, изверженная не так давно — около ста лет тому назад.

Карабкаться по скалам без соответствующего снаряжения было очень неразумно, поэтому они решили вернуться назад и присмотреть какое-нибудь дерево для изготовления лодки. В день, который по их календарю следовало назвать «понедельником», они вышли на работу. Для того чтобы вести счет дней их новой жизни в точном соответствии с астрономическим календарем требовалось терпение: им следовало ежедневно в течение года записывать время восхода и захода солнца и фазы луны. Их карманные персональные компьютеры и электронные часы Вена Саймон в первый же день настроила на дату 01.01.01, которая, конечно, являлась условной. Настроение было бодрое, работа спорилась (они расчищали площадку под будущее строительство), но к полудню погода испортилась: подул сильный ветер, и разразилась гроза. Пока бушевала стихия, они пообедали, выспались, и поздним вечером вышли на берег, чтобы искупаться и полюбоваться закатом солнца. Искупавшись на мелководье, они попадали на камешки, отдышались, и тут же услышали громкий пронзительный свист. «Смотри, дельфины!», — радостно закричала Вена Саймон. Павлов поднял голову и увидел в ста метрах от берега две спины и плавники, медленно показывающиеся из воды и снова погружающиеся в неё. Он просто обомлел! Проплывшие мимо них дельфины были такие большие, синие и красивые. Ему сразу захотелось поплавать с ними рядом и попытаться добиться их расположения, но Вена Саймон его отговорила, заметив, что, раз в Байкале есть дельфины, то, наверное, водятся и акулы. Их первая рабочая неделя началась с возведения покатого навеса для летней кухни, а завершилась постройкой их первой лодки, которую они выдолбили из ствола кипариса. Наиболее трудоемкую операцию — долбление корпуса — они выполнили по технологии древних судостроителей: извлекали древесину путем выжигания, но не посредством раскаленных камней, а с помощью твердотельного лазера, входившего в комплект оборудования аварийно-спасательного модуля.