Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

• Название: О завтрашнем дне не беспокойтесь
• Автор: Николай Симонов
• Жанр: Научная Фантастика

Цикл новелл, связанных одной сюжетной линией: разлукой и воссоединением братьев Павловых, родившихся 2 марта 1953 г. в московском родильном доме имени Грауэрмана сиамскими близнецами. Их срастание произошло в утробе матери в области позвоночника посредством «короткой трубчатой хрящевой связки между лопатками».

После успешной операции главврач роддома согласился передать одного из них на усыновление в приемную семью. Таким образом, братья-близнецы, названные одним именем и даже зарегистрированные под одной фамилией, жили и не тужили, пока одному из них судьба не нанесла жестокий удар, который громким эхом отозвался в жизни другого. События разворачиваются в реальном и виртуальном пространстве-времени, где прошлое, настоящее и будущее сосуществуют в интеграле вечности, и описываются от лица всевидящего «электронного писателя» и трех друзей-программистов, которые пытаются разгадать тайну романного героя, совершившего удивительное путешествие по «петле времени». Published in Canada by Altaspera Publishing & Literatury Agency Inc. Продается здесь:

http://www.lulu.com/shop/nikolay-simonov/nikolay-simonov-o-zavtrashnem-dne-ne-bespokoites/paperback/product-21396373.html

---

— Не переживайте так сильно. Я мог бы вам помочь отыскать ваших родных братьев и обрести настоящую семью, но при одном условии — участливо произнес Дон Аурелио, пытаясь заглянуть ему в глаза.

— Договор, подписанный кровью? — дрогнувшим голосом спросил Павлов, не выдержав внимательный и пытливый взгляд собеседника. Дон Аурелио откинулся на спинку стула, пригладил на голове ладонью правой руки короткие седые волосы, почесал кончик типично греческого носа, улыбнулся и сказал следующее:

— Я, конечно, не тот, за кого все меня принимают, но к Вельзевулу и его воинству я, слава Богу, также не имею никакого отношения.

Никаких договоров о возмездном оказании услуг со своими братьями по разуму я не подписываю. Завтра меня поместят в одиночную палату и попытаются превратить в «кочан». У меня осталось очень мало времени.

Единственное условие, которое вы, Дмитрий Васильевич, должны выполнить, это — не забывать про меня, и хотя бы раз в год заказывать молебен за упокой души боярина Георгия.

— Я понял. Вы меня загипнотизируете. И что потом? — спросил Павлов, опасаясь неприятностей.

— Потом вы соединитесь с энергетическим двойником вашего брата-близнеца, в каком бы времени и пространстве он не находился, и разделите с ним его судьбу. Все произойдет в течение одного часа, а потом я вас разбужу. Вы будете знать, где он и что с ним. Если он жив, вы протяните ему руку братской помощи. Если его уже нет, что ж, C'est la vie, — одновременно обнадежил и напугал его Дон Аурелио.

— Курандера, то есть помощник вам не нужен? — встрял в их разговор Ницше.

— Ну конечно. Pourquoi pas? Будете во время сеанса читать стихи, поднимающие дорожное настроение. Желательно, чтобы в них упоминались море, ветер, волны и корабли, — охотно принял предложение Дон Аурелио. Ницше ненадолго задумался, потом хлопнул себя по лбу и спросил:

— «Бессонница, Гомер, тугие паруса». И так далее. Подойдет? — и, не дожидаясь ответа, с небольшими запинками прочитал известное стихотворение Осипа Мандельштама:

«Бессонница, Гомер, тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи —
На головах царей божественная пена —
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер — все движимо любовью.
Кого же слушать мне? И вот, Гомер молчит,
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью».

— Отлично! То, что надо! И не будем терять времени. Сейчас 16.30.

— К ужину, надеюсь, управимся, — весело сказал Дон Аурелио, и Павлову ничего не оставалось, кроме как согласиться. Дон Аурелио предложил ему прилечь на койку, вытянуть руки по швам, закрыть глаза, расслабиться и несколько раз сделать глубокий вдох и выдох. Ницше с волнением и дрожью в голосе начал читать стихи Мандельштама. В этот момент Павлов почувствовал себя в состоянии повышенной умственной чувствительности и расширенного восприятия, которое, правда, ни сопровождалось никакими галлюцинациями. Он уже собрался было встать со своей койки, поблагодарить Дона Аурелио за добрые намерения, и извиниться за свою невосприимчивость к гипнозу, как увидел себя в темноте, окруженной сферой чистого, но не слепящего яркого света.

— Иди и смотри! — услышал он чей-то голос, и, сделав несколько шагов, упал, ударившись коленом о какой-то твердый предмет.

III

Потирая рукой ушибленное колено, Павлов даже не сразу заметил, как окружавшая его темнота и сфера неяркого света рассеялись, и он, встряхнув головой, с удивлением обнаружил себя в совершенно непроходимой лесной чаще. Над его головой щебетали птицы, клубились комары, а под ногами качалось болото. Вместо больничной пижамы на нем была одежда, которой он обычно пользовался в весенний и летний период, отправляясь в геологические экспедиции, а именно: противоэнцефалитный костюм (брюки и куртка с капюшоном) из плотной палаточной ткани, камуфляжный жилет и резиновые сапоги с ботфортами. За спиной у него был тяжелый рюкзак, за поясом — охотничий нож; на правом плече висело одноствольное ружье шестнадцатого калибра.

Как ни странно, но обстоятельства места и времени ему показались очень знакомыми. Он вспомнил, как пять лет тому назад заблудился в глухой приангарской тайге, следуя по маршруту: поселок Проспихино — деревня Вожжа. У него компас тогда почему то взбесился, а по солнцу из-за ненастной погоды он сориентироваться не смог. Свои часы марки «Восток» он накануне проиграл в карты, что также не способствовало выходу из затруднительного положения. Так и блуждал бы он по лесам и болотам неизвестно сколько, если бы случайно не встретил знакомых охотников. Павлов вынул из жилета компас. Магнитная стрелка на этот раз вела себя совершенно спокойно, и он, с облегчением вздохнув, направился на северо-восток, намереваясь выйти к большой воде, то есть к Ангаре. Промелькнула мысль: «Я же во сне», — которая заставила его остановиться и задуматься. Проснуться — затем, чтобы вернуться в «палату № 6», ему совсем не хотелось, но там оставалось его бренное тело, которое, все же, было жалко. С другой стороны, Дон Аурелио, обещал ему встречу с родным братом-близнецом, с которым, судя по всему, его разлучили в роддоме, равно как и с его родной матерью.

Интересно, как ее звали, сколько ей было лет, и жива ли она? Из этого предположения выстраивалась следующая логическая цепочка: «Тот ветеран, который набросился на батю в Парке культуры в День Победы, очевидно, и есть мой родной отец. Недаром он смотрел на меня со смесью страха, мольбы, удивления и отчаяния. Наверное, он узнал во мне своего пропавшего младшего сына… Тогда все становится на свои места, и мне, коли представилась такая возможность, надлежит исполнить свой сыновний и братский долг, без страха и сомнений. К тому же я парень холостой. Дома меня никто не ждет. Кроме двоюродной сестры Людмилы и тетки Зои, никто из родственников меня не любит и не жалует». С такими мыслями он выбрался из болота на мокрую, но уже надежную почву. Прошагав пару километров по звериной тропе, сквозь хвойную чащу и труднопроходимый подлесок, он заметил просеку, которая вывела его на пологий берег большой реки, поросший осотом и мелким кустарником. Оглядевшись по сторонам, он растерянно начал ощупывать себя с головы до ног, все больше убеждаясь в том, что все пережитые им страсти-мордасти, это — не иллюзия, не бред, не наркотические галлюцинации. Вскоре, однако, он почувствовал усталость и остановился на короткий привал. Первым делом он осмотрел свой рюкзак. Кроме шерстяного свитера и образцов породы он нашел в нем свои документы, фонарик, запасные батарейки, бумажник, мясные консервы, галеты и даже фляжку со спиртом. Спустившись к самой кромке берега, он опустился на колени, зачерпнул ладонью воду, напился, а затем внимательно вгляделся в свое отражение.

Самоидентифицировавшись, он приступил к изучению обстановки. Никогда еще ему не приходилось видеть такого колдовского, туманного рассвета. Казалось, он стекал с безжизненной синевы неба на листву деревьев, опускался на землю и, едва приподнявшись, еле уловимыми клубами ворочался в кущах смешанного хвойно-лиственного леса по обеим сторонам большой реки. Настороженный, дремотный покой владел в эти минуты природой и невольно овладевал всем его существом, и вместе с ним рождалась какая-то боль неизвестной, надвигающейся тревоги. Он прошел вдоль берега и натолкнулся на плот, сбитый из хвойных деревьев. «Люди! Есть кто-нибудь?», — просипел он и испугался, чувствуя, что с голосом у него что-то не ладное. Точнее говоря, не с голосом, а с голосовыми связками. Он повторил попытку и от огорчения чуть не заплакал. Говорить он не мог. Надо было что-то предпринимать. Сидеть на плоту в ожидании, что его когда-нибудь заметят проплывающие мимо люди, было очень неразумно. Он выдернул колья, которыми плот крепился к берегу, и его медленно понесло по течению. Для управления плотом не хватало хорошего шеста. Еловая сушина, которую он подобрал на берегу, для этой цели не очень годилась, и он надеялся на то, что по пути найдет более подходящую заготовку. Сплавляясь вниз по реке, он внимательно рассматривал окружающий его растительный мир и пернатых, обитающих в прибрежных зарослях, пытаясь определить географическую широту, соответствующую ареалу распространения тех или иных видов растений и птиц. Все указывало ему на то, что он находится в Восточной Сибири. Ближе к правому, низкому берегу забелели песчаные отмели, и он направил плот туда. Пройдя около километра, он увидел отпечатавшиеся на песке следы голой человеческой ноги. Следы шли вдоль кромки воды, а затем поворачивали в сторону леса. От волнения у него сильно забилось сердце. Немного поразмыслив, он позволил плоту застрять на мели и спрыгнул на берег. Судя по отпечаткам ног, какой-то человек проходил здесь около часа тому назад. Человек пришел со стороны леса, а затем вернулся назад. Может, приходил набрать воды или искупаться? Павлов пошел по следу, который вывел его на опушку леса, где он увидел белую палатку и стоящего возле нее человека, одетого в плотно облегающий тело костюм серовато-зеленого цвета, наподобие комбинезона. Рядом с палаткой весело потрескивал костер, подбрасывая вверх легкие искры. Непокрытая голова незнакомца блестела на солнце, как следует блестеть голове совершенно лысого человека. От радости Павлов подпрыгнул и, мыча и размахивая руками, побежал навстречу к людям, от которых надеялся получить помощь. Лысый незнакомец, увидев его, вскрикнул, и направил на него какой-то блестящий предмет, похожий на пистолет. Раздался сухой щелчок и Павлов, не чувствуя боли, повалился на траву и потерял сознание.