Рой Якобсен - Чудо-ребенок

• Название: Чудо-ребенок
• Автор: Рой Якобсен
• Издательство: Аст: Corpus
• Жанр: Современная проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-082701-5

Новый роман норвежца Роя Якобсена "Чудо-ребенок" чем-то похож на прошлые его книги, но стоит особняком. На этот раз перед нами page turner — драма, которая читается на одном дыхании. Фоном ей служит любовно и скрупулезно воссозданный антураж шестидесятых — это время полных семей и женщин-домохозяек, время первых спальных пригородов, застроенных панельными четырехэтажками, это первые нефтяные деньги и первые предметы роскоши: обои, мебельные стенки и символ нового благоденствия — телевизор. Полет Гагарина, Карибский кризис и строительство Берлинской стены, убийство Кеннеди… Герой книги, умный и нежный мальчик Финн, счастлив. Его растит мама, потому что папа-крановщик ушел от них, а потом и вовсе погиб. В эту осень их с мамой жизнь меняется полностью — не успевают они сдать комнату жильцу и начать к нему привыкать, как им на голову сваливается странная маленькая девочка — сводная сестра Финна. При ней только крохотный чемоданчик, а в нем— “бомба”, которой еще суждено будет взорваться. Так начинается эта щемящая история любви, верности и предательства.  Семейная драма "Чудо-ребенок" полтора года оставалась в списке бестселлеров, продано 115000 экземпляров. Роман переведен на 25 языков и получил Премию союза книготорговцев-2009.

---

Мама засмеялась.

— Да этого почти и не видно, — оправдывался Кристиан.

Но именно то, что палатка вроде бы и не имела особой ценности, делало ее почти доступной и превращало тем самым в соблазн, противиться которому не было никаких сил.

— А тебе самому она не нужна, что ли?

— Нет. Я же говорю, зря пропадает. Заперта на навесной замок. Вот ключ от него.

И он извлек откуда-то крохотный ключик, на вид как от шкатулки с драгоценностями, протянул его к нам, чтобы все могли им полюбоваться, и положил на стол между тарелками. Ключик во всяком случае не был поврежден пожаром, он так ярко блестел, что хотелось его сразу схватить.

— Тогда возьмемте с собой Фредди I! — выкрикнул я.

— Ну перестань, Финн, не собираемся мы ни на какой остров и ни в какую палатку...

— Да почему же нет?—сказал Кристиан.—Ты же и там сможешь загорать на солнышке?

— Ну всё, достаточно.

— Я же вижу, ты загорела немножко, тебе это идет.

— Прекрати, я сказала!

— А детям нужно на свежий воздух...

— Палатка, — сказала Линда, сгребла к себе ключик и долго его разглядывала, а потом бросила к себе в стакан с молоком.

— Линда, ну что ты делаешь!

— Фредди I никогда никуда не ездил на каникулы! — выкрикнул я. —Жалко же его, Фредди I!

— А почему это, собственно, вы его так зовете — Фредди I?

— Потому что его так зовут!

— Дай-ка сюда ключ, Линда.

Линда сунула руки в стакан с молоком, выудила ключик и отдала его мамке, на что та покачала головой и вытерла и ключ, и Линдины руки посудным полотенцем. Но потом застыла с ключом в руке, внимательно глядя на него, примерно так же, как она разглядывала зайчика из золота, который был ей когда-то подарен на Рождество и которого она через некоторое время, как я заметил, стала надевать на работу в обувном.

— А спальные мешки? — растерянно спросила она. Кристиан и об этом подумал. Не было такой вещи, о которой Кристиан не подумал. Даже о складном брезентовом ведре, чтобы принести воду из колонки и повесить его на ветку сосны рядом с палаткой, ведре с окошечком в донце, открывать и закрывать, и если ведро повесить достаточно высоко, то можно встать под него и даже принять душ, а если вода успеет нагреться на солнышке, то это вообще приятно.

Но тут мамке показалось, что предложение выглядит уж очень хорошо спланированным, как в тот раз, когда он втирался к нам в доверие со своим телевизором и продуктами и золотым зайцем и шахматной доской, ее я, кстати, все это время “одалживал” у него, и на данный момент она аккуратненько стояла на моем письменном столе.

— Фредди I поедет с нами! — упорствовал я.—Я не поеду без Фредди I!

— Тебя забыли спросить!—раздраженно отреагировал Кристиан, казалось, он вот-вот стукнет кулаком по столу.

— А ты чего раскомандовался? — откликнулась мамка, моментально переметнувшись на мою сторону.

— Тьфу, ну и народ, — сказал Кристиан, поднялся и устремился к двери в своей широченной рубахе цвета хаки.

— Сердится,—сказала Линда, когда захлопнулась дверь в комнату жильца. Мамка села, мы все сидели и смотрели друг на друга через стол, а на нем лежали теперь и блестящий ключик, и недоеденный Кристианом бутерброд, взывая к нам, так что мы еще серьезнее посмотрели друг на друга, а мамка со вздохом отвела с лица несколько выбившихся прядок и проговорила:

— И что это мы кобенимся. Он же просто хочет одолжить нам паленую палатку!

Ничего смешнее мы никогда не слыхивали, мы так и покатились со смеху, хохотали и никак не могли остановиться, да и не хотели, если честно: только смех и помог нам вернуть присутствие духа. Мамка встала из-за стола, пошла, открыла без стука дверь в комнату жильца и громко сказала:

— Иди доедай свой бутерброд и не дуйся.

Вот тут все и закрутилось. Кристиан возвратился в комнату с растерянной полуулыбкой на сиротливом лице, но дипломатично подсел к столу и снова принялся за недоеденный бутерброд, мамка же подлила ему в чашку кофе и сказала, что мы, естественно, очень обрадованы его предложением, просто как-то это неожиданно, и, может, со вторника бы, на недельку, как бы он к этому отнесся?

— Ну конечно, разумеется.

Из песни слова не выкинешь — мне снова приспичило встрять.

— Фредди I поедет с нами! — повторил я, мамка же поймала кураж и подхватила:

— Ну ладно, только тогда давай сразу сходим к ним и спросим!

Она торопливо надела сандалии, а я везде бегал босиком, лето ведь, и мы поспешили вниз по лестнице и дальше через пустынный газон в темпе, который все замедлялся по мере того, как мамка начала приходить в чувство и расспрашивать меня в подробностях о матери Фредди I, которую она, конечно, много раз видела, но с которой ни разу не перемолвилась ни словечком, а слухи-то всякие ходили... Наша делегация поднялась на четвертый этаж, там я кинулся звонить в дверь. Но никто не открыл. За дверью переругивались, споря, кому открывать, Фредди I и его мать, и битву она проиграла.

Она встала в дверях, спокойная и аккуратно одетая, испытующе переводя взгляд с меня на мамку и назад, пока мы излагали свое дело, и ответила четко и ясно, что, мол, очень приятно, и:

— Конечно, Фредди поедет с вами на каникулы, он ведь нигде еще не был.

Но Фредди I так и не выглянул. И это мне показалось странным, ведь он же был дома и слышал, кто тут и о чем мы разговариваем. Я крикнул ему, что мы хотим взять его с собой на каникулы во вторник.

— Слышь ты?!

Но на это Фредди I ответил “нет”.

— Ну что ты такое говоришь! — крикнула его мать назад, в квартиру, все еще не сдвинувшись ни на миллиметр; она караулила эту дверь, даже я, единственный друг Фредди I, не переступал никогда этого порога.

— Нет, — повторил он.

Я видел, как мамка закатила глаза, а мать Фредди I скроила гримасу “старуха-мать в отчаянье”, которую так хорошо освоили женщины нашего кооператива, пожала округлыми плечами и пробормотала что-то в том духе, что, мол, не поймешь никогда, какого рожна этому мальчишке надо.

Но я все не сдавался и крикнул в квартиру, что мы поплывем на катере и будем жить в палатке на большущем острове и купаться. Но Фредди I не поддался на уговоры.

— Нет! — послышалось снова, все так же неколебимо. Для мамки это послужило сигналом к отступлению. Она смущенно распрощалась с матерью Фредди I, ухватила меня за рукав и потащила вниз по лестнице на пустынный газон, который по-прежнему приятно щекотал и грел ступни ног; теперь уж она действительно разозлилась.

— Господи, и какой только ерунды ты ни напридумываешь, Финн!

Будто я грубейшим образом злоупотребил ее доверием.

— Он передумал! — завопил я. — Пойдем еще раз к ним поднимемся!

— Да ты сдурел, что ли!

— Я его знаю. Он передумал!

— Я тебе дам, передумал! — прошипела мамка прямо мне в лицо, развернулась и ушла, бросив меня посреди газона. Это, конечно, испортило мне всю музыку. Я побежал домой следом за ней, но весь вечер помалкивал, не помянул Фредди I ни словечком, даже когда мы понемножку начали паковать вещи. Как раз кстати оказалось, что Линде недавно купили новый ранец, чтобы ходить в школу, а еще мамка поднялась на чердак и раскопала там старый рюкзак, который, по всей видимости, поучаствовал не в одной мировой войне; мамка сказала “Господи”, сунула в него нос, поднесла рюкзак поближе к глазам и оглядела с женским отвращением; снова поднялась на чердак и вернулась с чемоданом, на котором было написано “Думбос”.

— В кемпингах с чемоданами делать нечего, — сказал Кристиан, проводивший вечер перед своим телевизором; он встал, зашел к себе в комнату и вернулся со свертком из ткани холстинного цвета, который оказался матросским вещмешком со шнурками, латунными колечками и двумя лямками, чтобы можно было носить его за спиной. —Я обычно беру вот это.

— Ладно, хорошо, — сказала мамка, пораженчески глядя на бесформенный мешок.

Кристиан принес план острова, показал, где стоит его палатка, пометил крестиками колонку, магазин, два пляжа и площадку для общих гуляний — нам уж не терпелось самим все это увидеть. Мы все трое сияли как солнце. А когда он обозначил крестиком еще и тайные мостки, где можно лечь на живот и ловить крабов, я почувствовал, как у меня вдоль всей спины, словно шерсть на загривке, поднялась пупырьями гусиная кожа. Единственное, что портило картину, так это Фредди I.

А когда я перед сном сел у окошка — посмотреть, не сидит ли и он у окошка и не жалеет ли, что не согласился, то его у окна вовсе не оказалось, хотя он постоянно торчит в этом окне, то в дозоре, то чтобы спустить что-нибудь вниз или кинуться шариком с водой, а то просто сидит да пялится на всех. Но зато я по крайней мере сумел придумать план. Не особенно хороший, но и хорошие планы часто идут насмарку.