Самуэль Чавкин - Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга

• Название: Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга
• Автор: Самуэль Чавкин
• Жанр: Публицистика
• Год: 1982

Самуэль Чавкин, американский исследователь практики удержания от преступлений, издатель ряда медицинских журналов, посвятил свою книгу одной из наиболее изощренных и антигуманных форм нарушения элементарных прав человека — насильственному изменению его психики, сознания, индивидуальности. 1960-70-е гг. отмечены чрезвычайно интенсивным развитием нейробиологии, в рамках которой возникли и успешно развиваются принципиально новые направления, изучающие структуру и функции центральной нервной системы человека. Результаты этих исследований, как имеющие подлинно научное значение, так и представляющие собой скоропалительные, необоснованные или явно сфальсифицированные «сенсации», таят опасность их антигуманного использования отнюдь не в целях излечения различных психических расстройств, а в качестве средства «модификации поведения», отклоняющегося от стандартов буржуазного общества.

---

Более того, он считает, что, чем раньше «гиперреагирующий» ребенок будет подвержен психохирургической операции, тем лучше. Такая операция, заявляет он, «должна производиться в раннем детстве и отрочестве с тем, чтобы дать возможность развивающемуся мозгу созреть и выработать как можно более нормальную реакцию на окружающий мир»[90]. Это противоречит разделяемой многими неврологами точке зрения, согласно которой дети, как правило, излечиваются от целого ряда психических заболеваний как раз в период своего взросления (В предварительном проекте рекомендаций по проблеме психохирургии Национальная комиссия по защите людей от биомедицинских экспериментов и исследований по модификации поведения (24 августа 1976г.) констатировала: «Слишком ограниченная информация о последствиях психохирургических операций на детях в настоящее время не дает возможности выработать четкую позицию относительно их целесообразности, особенно учитывая то обстоятельство, что сейчас еще слишком мало известно о более поздних последствиях таких операций на еще не сформировавшемся мозге... Таким образом, при рассмотрении вопроса о целесообразности применения психохирургии в отношении юных пациентов необходимо проявлять чрезвычайную осторожность».).

В другое время, возможно еще лет 20 назад, подобные операции вызвали бы бурю негодования. При этом десятки групп активистов, выступающих в поддержку гуманного отношения к детям и в их защиту, потребовали бы немедленного прекращения таких хирургических операций, поскольку их научная обоснованность пока еще не доказана. Но в 70-е годы, когда кривая преступности подскочила вверх, а моральные устои американского общества оказались подорванными, нашлось немало людей, которые предпочли не вмешиваться. Они согласны с любыми мерами (даже драконовскими), мрачно надеясь на то, что таким путем как-то удастся сдержать растущую волну преступности и актов насилия, совершаемых несовершеннолетними.

То, с какой легкостью американцы готовы поступиться своей совестью в обмен на обещание оградить их от преступности, поднимает множество вопросов, касающихся нашего отношения к своим детям. Со стороны общественности довольно часто раздаются гневные протесты против жестокого обращения с детьми, однако лишь немногие пытаются устранить первопричину этой проблемы — глубокую пропасть, в которую попадают обитатели городских трущоб, извергающую сотни тысяч подростков, которым уже заранее уготована судьба стать одновременно и преступниками, и жертвами преступления.

Ежегодно в США в тюрьмы для взрослых попадает более полумиллиона американских детей, а еще полмиллиона содержится под арестом. Многие из них оказываются за решеткой, не совершив никакого преступления.

На севере штата Нью-Йорк, например, 43% попавших в тюрьму детей были «лицами, нуждающимися в надзоре». Они не обвинялись ни в совершении мисдиминора (По американскому праву—категория наименее опасных преступлений.— Прим. перев.), ни фелонии (Категория тяжких преступлений.— Прим. перев.). Очень многие из них нарушили закон «по наивности»[91].

За какие же преступления они попали за решетку? Их арестовали за то, что одни из них допоздна бродили по улицам, другие курили в школе, третьи пропускали занятия или вообще не посещали школу. Такого рода правонарушения известны как «статусные» (Нарушающие законы о гражданском состоянии.— Прим. ред.). Любопытная деталь: если бы все эти подростки совершили те же правонарушения спустя три-четыре года, их заключение в тюрьму было бы юридически неправомерным: ведь взрослые имеют право и гулять допоздна, и курить. Эти дети совершили «правонарушение», за которое в благополучной семье среднего достатка их бы попросту отругали или же в худшем случае высекли.

Однако, поскольку во многих районах США отсутствуют детские дома, а «некоторые судьи... сознательно предпочитают заключать подростков в тюрьму, дабы „проучить их”», этих детей в течение неопределенного времени содержат вместе со взрослыми преступниками. В конце концов многих из них выпускают на свободу, однако пребывание в тюрьме уже на всю жизнь остается в их памяти. В тех случаях, когда предпринимается попытка изолировать подростков от взрослых заключенных, она принимает форму заключения в одиночную камеру, «что, по-видимому, в некоторых случаях приводит к самоубийству»[92].

Научно-исследовательская группа Мичиганского университета по оценке работы исправительных учреждений для подростков опубликовала результаты проведенных ею исследований в общенациональном масштабе. Эти исследования показали, что положение в других районах США еще хуже, чем в штате Нью-Йорк. В течение двух лет в штате Индиана было зарегистрировано по меньшей мере 45 смертных случаев среди несовершеннолетних заключенных. Главная причина — отсутствие специального ухода или надзора. «Никто не нес ответственности за обеспечение подросткам нормальных условий жизни или за предотвращение дурного с ними обращения»[93].

Что же ждет ребенка, попавшего в тюрьму? Вот один из примеров:

Меря заперли в камере одну. Я была на верхнем этаже, потому что на нижнем находились мальчики. Я была единственной девочкой и потому оказалась совсем одна. Меня держали под замком и днем, и ночью. Людей я видела лишь тогда, когда мне приносили еду. Одно время мне казалось, что я схожу с ума, потому что меня все время держали взаперти... Там были книги и журналы, но я просто не могла заставить себя читать[94].

Случаи еще более жестокого обращения с нарушителями законов о гражданском состоянии стали достоянием общественности, когда в 1974 г. окружной судья в штате Техас вынес решение закрыть несколько так называемых «реформаториев», находившихся в ведении властей штата (Morales v. Turman 383 F. Supp. 53 (1974))(Более подробно об этом деле см.: Вуден К. «Они плачут, когда другие смеются». М., «Прогресс», 1980.— Прим. ред.). Помимо этих случаев, некоторые несовершеннолетние правонарушители переводились из одних исправительных учреждений в другие (с более строгим режимом.— Перев.) «за такие поступки и акты непослушания, как брань в адрес персонала исправительного учреждения, отказ от работы или побег». В общем в детских учреждениях штата Техас в то время находилось около 2 тысяч подростков, причем более половины составляли девочки, содержавшиеся отдельно. Около 56% составляли американцы мексиканского происхождения и черные, остальные были англосаксами. Часто, когда надзиратели замечали, что кто-то из заключенных говорит по-испански, виновного в наказание избивали.

В постановлении суда говорилось, что жестокость и бесчеловечность обращения с этими детьми «были столь ужасными, что это делает такое обращение совершенно недопустимым в современном обществе». Жестокость и суровые наказания сопровождали подростков с первых же дней их пребывания в исправительных учреждениях. Их «испытывали» путем применения «различных форм физического насилия персоналом или же сверстниками с благословения персонала». Если, например, один из подростков был избит своими товарищами по бараку, позже подростки, участвовавшие в избиении, в свою очередь получали «фитиль» от надзирателя. Под «фитилем» понимается следующее: подростков «заставляют встать вдоль стены, сунув руки в карманы, и стоять так до тех пор, пока к каждому не подойдет надзиратель и не ударит его кулаком в живот».

Постановление техасского судьи основывалось на множестве показаний, свидетельствовавших о том, что персонал исправительных учреждений жестоко расправлялся с нарушителями даже за самые незначительные проступки. Когда один из подростков попытался улизнуть с работы, за ним была послана погоня. После поимки его поместили в карцер, куда через некоторое время был брошен контейнер со слезоточивым газом. Затем его отвезли в тюремный госпиталь, однако никакой помощи там ему оказано не было. На следующий день его заставили вернуться на работу. Подобных инцидентов с применением слезоточивого газа множество.

Мотивы уклонения от работы становятся более понятными, когда узнаешь, насколько бессмысленными в некоторых случаях были отдельные задания. Одно из них, например, заключалось в «выполнении в течение 5 часов ежедневно бесполезной, тяжелой и унизительной работы... Подростков выстраивали в линейку, а затем заставляли опустить головы и долбить землю тяжелой киркой. Когда шеренга делала шаг вперед, кирку следовало высоко поднимать над головой. Никаких посадок на взрыхленной земле не производилось... Согласно предписанию, после каждых полутора часов работы следовал 15-минутный перерыв. Во время перерыва подростков заставляли сидеть, не нарушая строя, опустив голову вниз и держа руки между ногами. Смотреть по сторонам и разговаривать не разрешалось...» Любое нарушение правил производства работ «влекло за собой немедленное и суровое наказание». Подростка избивали, даже если он просто ронял кирку или говорил, что ему плохо.