Росс Томас - Хочешь жить - не рыпайся

• Название: Хочешь жить - не рыпайся
• Автор: Росс Томас
• Издательство: Грэгори-Пэйдж
• Жанр: Триллер
• Год: 1995
• ISBN: 5-900493-18-0

Богатый и влиятельный некогда сенатор, ушедший в отставку не дожидаясь предъявления обвинений во взяточничестве, казалось бы исчез уже из новостей. Но популярный газетный обозреватель пристально следит за ним, особенно после неожиданного убийства, жертвой которого стала дочь сенатора. Он нанимает Дика «Декатура» Лукаса для расследования и сбора материала…

---

— А что мы будем есть на ужин? — полюбопытствовал я.

— Телячьи отбивные.

— Это хорошо.

А собеседниками у меня будут двухлетний мальчик, разговаривающий на незнакомом мне языке, да миссис Хэтчер, живущая в соседнем доме, которая обычно желает узнать, а не одолжу ли я ей чашку джина. Но гвоздем этого дня станет замена туалетного ящика Глупыша, дабы он мог какать и писать со всеми удобствами. Потом же я намереваюсь найти кавалера, который внесет свежую струю в мою жизнь, к примеру, предложит прокатиться до Балтимора в ближайшее воскресенье. Я кивнул.

— Интересно, что она припасла.

— Кто?

— Дочь Эймса.

— А-а-а.

Ростом я повыше шести футов, но мне не приходится сильно нагибаться, чтобы поцеловать Сару, поскольку она ниже меня лишь на три-три с половиной дюйма. И лицо у нее запоминающееся, с выступающими скулами и чуть запавшими щеками. Да еще широко посаженные зеленые глаза и длинные, до пояса, иссиня-черные волосы. Индейские волосы, обычно называет их она, добавляя что она на четверть чоктау, хотя на самом деле в ней одна тридцать вторая индейской крови.

— М-м-м, — я крепко прижал ее к себе. — От тебя вкусно пахнет.

— Ты не слушал, что я тебе говорила, так?

— Наоборот, слушал очень внимательно. Ты собираешься найти кавалера, который заменит туалетный ящик Глупыша.

Глава 4

Дочь сенатора опаздывала, опаздывала уже на двадцать четыре минуты, отчего во мне проснулась учительская струнка, и я начал думать о безответственности молодого поколения. Но мне не оставалось ничего другого, как ждать да формулировать шпильки, которые никогда не слетели бы с моего языка. Во всяком случае, в ее присутствии.

Она нарисовалась в три часа двадцать пять минут пополудни, в полуквартале от кафе, на восточной стороне Коннектикут-авеню. Глядя прямо перед собой, расправив грудь, она торопливо перебирала ножками, всем своим видом показывая, что ужасно спешит.

Когда нас разделяло чуть меньше пятидесяти футов, я уже мог сказать, что полученное мной описание практически полностью соответствовало оригиналу. Высокого роста, пять футов девять дюймов, светлые волосы, темно-бежевый брючный костюм, пояс с большой пряжкой. Сумочка из бежевой кожи на левом плече, зеленый «дипломат» в правой.

Она лишь забыла упомянуть о том, что она красавица. Как и о том, что майское солнце превращает ее волосы в золотую корону. Она сказала, что будет в больших круглых очках, но почему-то не надела их. Короче, удостоверившись, что эта она, я забыл про шпильки и начал гадать, какого цвета у нее глаза, карие, синие, а может и зеленые.

Я этого так и не выяснил. Расстояние между нами сократилось еще на десять футов, когда раздался резкий хлопок, более глухой, чем пистолетный выстрел, и зеленый «дипломат» исчез. Только что он был, и вдруг пропал. Волосы из золотых стали огненными, да и всю ее охватили языки пламени.

Она дернулась, вскрикнула, один раз, хотя крик этот я слышу до сих пор. Бросилась к мостовой, словно надеялась, что поток транспорта охладит ее. Но через пару шагов рухнула на тротуар, где и умерла, превратившись в большой обугленный, но еще дымящийся пень.

Послышались громкие крики, вопли, ахи, продолжавшиеся до тех пор, пока какой-то сообразительный седовласый мужчина не сдернул с плеч пиджак и не начал сбивать им язычки пламени, которые и так начали гаснуть. Мужчина махал и махал пиджаком, когда пламя уже исчезло.

Движения мужчины замедлились, наконец, он застыл, из его глаз потекли слезы. Он посмотрел на пиджак, затем присел, и прикрыл им голову и плечи девушки. Поднялся, наклонился вновь, чтобы достать из внутреннего кармана бумажник. Постоял, с катящимися по щекам слезами, глядя на девушку. Затем огляделся и задал риторический вопрос: «Куда же мы катимся, черт побери»? Ответить ему никто не смог, а потому он повернулся и, проложив путь сквозь собравшуюся толпу, побрел прочь.

Я медленно поднялся из-за столика уличного кафе.

Вытащил из кармана брюк долларовую купюру и подложил ее под стакан чая со льдом. Заметил, что руки у меня дрожат, и сунул их в карманы пиджака. Обогнул толпу, окружившую мертвую девушку. Не знаю почему, но до стоянки я не добежал, а дошел прогулочным шагом.

— Какая у вас машина? — служитель вставил корешок моей квитанции в таймер.

— Коричневый «пинто».

— Один доллар. Что там случилось? — он указал на толпу.

— Не знаю.

Мне с трудом удалось вырулить на Коннектикут-авеню.

Водители притормаживали, поравнявшись с толпой, и образовалась солидная пробка. Послышался вой полицейской сирены, нараставший с каждой секундой.

Ожидая, пока между машинами появится зазор, я думал о том, что же лежало в «дипломате» на месте магнитофонных лент и пятидесятистраничных показаний Каролин Эймс, дочери сенатора, которые она то ли напечатала, то ли написала от руки. Скорее всего, напалм, только он мог гореть столь ярким пламенем.

Наконец, мне удалось влиться в транспортный поток и в моей голове возник другой вопрос: что заставило опоздать ее на двадцать пять минут? Чей-то случайный, не имеющий никакого отношения к нашей встрече телефонный звонок, остановившиеся часы или запоздавший автобус?

И лишь проехав четыре мили, неподалеку от площади Чеви Чейза, я осознал, что бы произошло, не опоздай дочь сенатора. Мысль эта заставила меня остановить «пинто», перегнуться через сидение, открыть правую переднюю дверцу и заблевать чью-то ухоженную лужайку.

Глава 5

Даже тот, кто живет в Вашингтоне очень давно, может не знать, что менее чем в двух милях от Белого дома, аккурат за отелем «Шорхэм», находится настоящий лес, сквозь который проложена узкая полоска асфальта, называемая Норманстоун-Драйв.

На Норманстоун-Драйв и жил Френк Сайз, в просторном трехэтажном доме с оригинальной крышей. И выглядел дом так, словно архитектор никак не мог решил, какому стилю отдать предпочтение, романскому или английскому эпохи Тюдоров.

Дом притулился на крутом склоне заросшего лесом холма и население его, помимо самого Сайза, состояло из его жены, пятерых детей и трех слуг, один из которых, стройный молодой человек с маленьким тонкогубым ртом и суровыми глазами, ввел меня в кабинет Сайза после того, как спустился вниз, к большим железным воротам, чтобы отпереть их и пропустить мою машину. Поместье окружал циклопический девятифутовый забор с натянутыми поверх него тремя рядами колючей проволоки, и лишь эти ворота связывали его с остальным миром. Забор же появился после того, как несколько лет тому назад какой-то человек попытался похитить младшую дочь Френка Сайза.

За исключением пишущей машинки «ремингтон» обстановку кабинета составляли книги. Полки с ними, от пола до потолка, занимали три стены из четырех (окна последней выходили на лес). Книги, в шесть или семь слоев, лежали на длинном библиотечном столе. Книги громоздились на письменном столе Сайза. Книги лежали на восточном ковре. Чтобы сесть, мне пришлось освободить стул от стопки все тех же книг, которую я поставил на пол.

— Так уж я привык работал, — Сайз скорее объяснял, чем извинялся.

— Раз от этого есть толк, почему бы и нет?

Сайзу я позвонил из аптеки рядом с площадью Чеви Чейза и рассказал о смерти дочери сенатора. Рассказывать пришлось подробно, потому что он задавал и задавал вопросы. Делал он это мастерски, а когда полностью удовлетворил свое любопытство, мы пришли к выводу, что мне следует заехать к нему и обсудить мои дальнейшие шаги.

— Вас ждет общение с копами, — Сайз откинулся на спинку кресла.

— Я знаю. Они, скорее всего, поинтересуются, почему я смылся.

— Скажите им, что испугались.

— Мне даже не придется лгать.

— Если вы и испугались, то достаточно быстро пришли в себя.

— Я все пытаюсь найти ответ на один вопрос.

— Какой же?

— Кому предназначался напалм, мне или Каролин Эймс?

Сайз взял со стола желтый карандаш, открыл рот и начал постукивать ластиком по зубам. Я предположил, что этим он стимулирует мысленный процесс.

— Ей, — наконец, ответил он.

— Почему?

— Потому что она, зная, что лежит в «дипломате» и когда он должен взорваться, не стала бы опаздывать.

— Согласен.

— Так что мы должны допустить, что она не знала о содержимом «дипломата».

— И кто-то заменил ее «дипломат» другим, — вставил я. — До этого я додумался сам.

— Да, — вздохнул Сайз, — я понимаю, к чему вы клоните. Убить хотели ее, не вас. Вся информация у нее в голове, возможно, она где-то спрятала ксерокопию своих показаний.

— И пленки.

Сайз просиял.

— Да, и пленки. Если копии есть, мне чертовски хочется их заполучить.

— Такое же желание обуревает и того, кто ее убил.

— Тут есть одна загвоздка. «Дипломат» взорвался в три двадцать пять. Встречу она назначила на три ровно. Это меня тревожит.