Клэр Томалин - Жизнь Джейн Остин

• Название: Жизнь Джейн Остин
• Автор: Клэр Томалин
• Издательство: Колибри, Азбука-Аттикус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-04684-9

Джейн Остин подарила миру шесть незабываемых романов, но о самой Остин мы знаем до обидного мало: практически вся переписка писательницы после ее смерти была уничтожена. Брат Джейн Остин когда-то обмолвился, что жизнь его дорогой сестры была крайне скудна событиями, и многие биографы ему вторят, но Томалин решительно восстает против этого мнения, увлекательно рассказывая о ярких впечатлениях недолгой жизни писательницы: о несчастной любви юной Джейн к молодому ирландцу, о ее продолжительных визитах в Лондон, о ее близкой дружбе с великосветской кузиной, чей муж-француз пал жертвой революции и встретил смерть на гильотине, о службе в королевском флоте ее братьев-моряков (дослужившихся до адмиралов) во время Наполеоновских войн и об их жизни в далеких английских колониях… Миф о тихой старой деве, провинциалке и домоседке Джейн Остин, чьи представления о мире не простирались дальше околицы хэмпширской деревни, оказывается несостоятельным, в чем убедится всякий, кто прочтет одну из лучших биографий Джейн Остин, впервые переведенную на русский язык.

---

Прошло уже восемь лет с тех пор, как Генри и Элиза флиртовали в Стивентоне. Он был тогда шестнадцатилетним мальчиком, а она кокетливой дамой двадцати шести лет. Теперь она стала свободной, а он совершенно взрослым, и в один прекрасный день Генри вполне официально попросил руки Элизы. Им ничто не мешало пожениться: браки между кузенами были тогда обычным делом, ее любила его семья, и она отвечала им тем же. Как лейтенант, он располагал кое-какими средствами, и она имела независимое состояние, а также определенные виды на будущее. И все же он получил отказ. Амбициозный Генри, такой блистательный в красном офицерском мундире, отправился восвояси с поджатым хвостом. То ли ей казалось, что они чересчур хорошо друг друга знают, то ли она чрезмерно ценила свою независимость. А может быть, Элиза рассчитывала на более длительное ухаживание. Так или иначе, если она и пожалела о своем отказе, то Генри был слишком горд, чтобы и дальше бегать за ней. Нет так нет, а домочадцев он, судя по всему, даже не поставил в известность о своих планах.

Но у Элизы среди братьев Остин имелся, как мы знаем, еще один обожатель — Джеймс. Конечно, он был теперь мужем и отцом… Но в мае 1795 года, когда малышке Анне исполнилось два года, а его жене Энн не было и сорока, она однажды после ужина вдруг почувствовала себя плохо и через несколько часов умерла без всякой видимой причины. Пораженному Джеймсу пришлось справляться не только с собственным горем, но и с осиротевшей дочкой, и он, конечно же, обратился за поддержкой и помощью к семье. Анну забрали из Дина в Стивентон, где бабушка и юные тетушки окружили ее заботой. А Джеймс, скорбящий, но зато свободный, начал вновь подумывать о своей вдовствующей кузине.

Анна тем временем сделалась нежно любимым членом стивентонской семьи. И Кассандра, и Джейн привязались к ней почти как к собственной дочери. Чуткая приметливость Джейн в отношении детей впервые возникла именно из наблюдений за маленькой племянницей; когда маленькие Гардинеры в «Гордости и предубеждении» пытаются выразить охвативший их восторг «даже своими фигурками, посредством всевозможных скачков и ужимок», мы видим Анну Остин в ее счастливые моменты.

Спустя годы Анна положила на бумагу свои воспоминания о пасторате в Стивентоне. Она описала две смежные комнаты наверху, которые делили Джейн и Кассандра: в глубине располагалась спальня, а при входе с лестницы так называемая гардеробная, на самом деле их маленькая гостиная с голубыми обоями и полосатыми голубыми занавесками.

Я помню простой ковер шоколадного цвета, который покрывал пол этой комнаты, и скромную меблировку. Напротив камина стоял крашеный шкаф, а над ним находились полки для книг; пианино тети Джейн, и на столике меж окон, над которым висело зеркало, — две овальные шкатулки для рукоделия, в которых помещались маленькие бочонки из слоновой кости, — в них хранились шелковые нитки, метры и прочее…

Анну так зачаровывали шкатулки для рукоделия и их содержимое, что она не упомянула ни о красках и карандашах Кассандры, ни о маленьком бюро красного дерева, в котором Джейн хранила свои перья и бумагу[95].

Осенью 1795 года война подступила к сестрам Остин еще ближе: жених Кассандры Том Фаул согласился стать военным капелланом в полку, направлявшемся в Вест-Индию сражаться с французами. Это вовсе не походило на синекуру Джеймса — Томасу в самом деле предстояло отплыть на чужбину на военном корабле. Предложение исходило от барона Крейвена, дальнего родственника Фаулов, который также отправлялся с полком. Том согласился на этот смелый шаг, чтобы обеспечить их с Кассандрой будущее. Ведь лорд Крейвен пообещал устроить его на выгодное место в Шропшире, когда они вернутся из похода. Такой же сдержанный, как и его невеста, Том утаил от патрона свою помолвку, зато с достойным восхищения благоразумием составил до отъезда завещание. Он должен был отплыть в конце года.

Настала суровая зима. Премьер-министр Питт рекомендовал беднякам есть мясо вместо хлеба, который продолжал дорожать. Совет Питта так угрожающе напоминал знаменитые слова Марии-Антуанетты[96], что в графстве Беркшир мировые судьи, испугавшись бунтов, почли за лучшее увеличить налог на содержание бедных. В других графствах этот шаг нашли весьма мудрым и последовали их примеру.

В октябре толпа напала на карету короля, когда он проезжал через Сент-Джеймс-парк по пути в парламент. Со свистом и улюлюканьем били стекла и кричали: «Дайте нам мира и хлеба!», «Нет — королю!», «Нет — войне!» Народ разогнали, а король, человек неробкого десятка, на следующий день отправился с королевой и принцессами в театр «Ковент-Гарден» — на этот раз без всяких происшествий. Питт принял решение собрать средства с помощью среднего класса и ввел налог на пудру для волос; результатом стал отказ от ее употребления. Впрочем, некоторые держались до конца — например, Эдвард Остин-Найт со своей женой Элизабет. Да и мистер Остин, без сомнения, продолжал носить свой старомодный пудреный парик. А вот Фрэнк и Чарльз последовали примеру большинства и просто подстригли свои темные волосы покороче. Поэтому на портретах они выглядят весьма современно в отличие от Джеймса и Эдварда, запечатленных как представители ancien regime[97].

Это все о том, что касалось семьи и окружающей действительности. Другая семья и другая действительность занимали воображение Джейн в 1795 году. Вскоре после того, как была дописана «Леди Сьюзен», Остин начала работу в более крупном жанре. Это была первая версия «Чувства и чувствительности», поначалу названная писательницей «Элинор и Марианна». Кассандра вспоминала, что новое сочинение было прочитано семье до 1796 года и поначалу имело форму писем, как и «Леди Сьюзен». Рукописи не сохранились, и мы не можем судить, как много от «Элинор и Марианны» осталось в опубликованном романе. Но с самого начала история выстраивалась вокруг двух сестер и несхожести их натур — старшая отличалась сдержанностью и благоразумием, а младшая была готова рискнуть приличиями ради прекрасных опасностей жизни.

Глава 10 Кукла и кочерга

Любой биограф Джейн Остин быстро осознаёт, что ее достоверного портрета или описания просто не существует. В одних воспоминаниях она предстает «красивой, с русыми волосами», в других — «смуглолицей» брюнеткой с карими глазами, а в третьих — обладательницей «того редкого цвета лица, которым, кажется, бывают одарены только светлые брюнетки. У нее веснушчатая кожа, не слишком нежная, но чистая и здоровая на вид… прекрасные, от природы вьющиеся волосы, не темные и не светлые», а вот в других Джейн приписываются «огромные черные глаза, великолепный цвет лица и длинные-длинные темные волосы, ниспадающие ниже колен». (Интересно, что эти, такие противоречивые, свидетельства принадлежат людям, близко знавшим писательницу.)

И это только начало неразберихи. Силуэт, внезапно обнаруженный в 1944 году (между страницами издания «Мэнсфилд-парка» 1816 года), подписанный «Paimable Jane»[98] и признанный ведущим английским остиноведом Р. У. Чепменом[99], изображает даму с крупным носом и маленьким ртом. Однако существует свидетельство племянницы Джейн, Анны, утверждавшей, что нос у тетушки был маленький. Длинный тонкий нос и темные глаза мы видим на портретах мистера Остина, всех его сыновей, его сестры Филадельфии и племянницы Элизы, а из воспоминаний знаем, что Генри и Джейн во многом походили на отца. Во всяком случае, Джейн уж точно не обладала орлиным носом, как миссис Остин, — та им сильно гордилась, считая горбинку признаком аристократизма.

Старший из сыновей Фаулов, знавший Джейн с раннего детства, утверждал, что она была хорошенькой: «Даже очень хорошенькой — лицо яркое и свежее — как у куклы — нет, неверно, ведь оно было так выразительно — скорее как у ребенка — да-да, она напоминала ребенка, очень резвого и веселого». Это, пожалуй, самое привлекательное из всех описаний Джейн, Фаул словно роется в памяти, пытаясь добиться наиболее живого образа, привязанность вдохновляет, но не ослепляет его.

Сэр Эджертон Бриджес, брат миссис Лефрой, который был соседом Остинов гораздо позднее, изображает ее «высокой, худощавой, с высокими скулами, прекрасным цветом лица, со смеющимися глазами — небольшими, но умными» и критикует гравюру, сделанную для «Мемуаров» Джеймса Эдварда Остина-Ли, изданных в 1870 году: там ее лицо выглядит слишком широким и пухлым. Впрочем, высокие скулы никак не отражены на наброске к портрету Джейн, сделанном Кассандрой. Кроме того, по другим воспоминаниям, лицо ее было «полноватым» и отличалось круглотой. Анна, которая нежно любила тетку, заканчивает свое описание словами: «Трудно понять, отчего при всех внешних достоинствах она все же не являлась воистину красивой женщиной». Эта невнятная фраза, видимо, означает, что Джейн не считалась красавицей в общепринятом смысле. Что до наброска Кассандры, то, по словам Анны, он был «страшно не похож» на тетю Джейн, и при жизни Кэсс его никому не показывали. А вообще нельзя не обратить внимание на то, что из всего семейства Остин лишь больной Джордж и Джейн не были запечатлены на заказном портрете или силуэте.