Томас Мор - Утопический роман XVI-XVII веков

• Название: Утопический роман XVI-XVII веков
• Автор: Томас Мор
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1971

Вашему вниманию предлагается антология «Утопический роман XVI–XVII веков».

Вступительная статья Л. Воробьева

Примечания А. Малеина, Ф. Петровского, Ф. Коган-Бернштейн, Ф. Шуваевой.

Иллюстрации Ю. Селиверстова.

---

— Вот, сударь, каковы доводы в пользу такого предположения, — возразил я. — Во-первых, здравый смысл подсказывает, что Солнце расположилось в центре Вселенной, раз все тела, имеющиеся в природе, нуждаются в его изначальном тепле; что оно находится в сердце подвластного ему царства, дабы немедленно удовлетворять нужды каждой отдельной части этого царства, и что первопричина жизни помещается в середине всех тел, дабы действовать равномерно и легко, — мудрая природа точно так же расположила детородные органы человека, зернышки — в сердцевине яблока, косточки — в середине плода; так же и лук под сотней листочков хранит драгоценный росток, из коего миллионы других ростков почерпнут новые силы. Ибо яблоко само по себе — маленький мирок, в котором зернышко, как самая теплая частица, напоминает Солнце, — оно распространяет вокруг себя тепло и оберегает яблоко в целом; с такой точки зрения, зернышко — солнце этого мирка, оно согревает и питает растительное начало окружающего его тельца.

Исходя из этого, я и говорю, что Земля, нуждаясь в свете, тепле и в воздействии этого великого Огня, вращается вокруг него, чтобы всеми своими частями в равной мере воспринимать начало, поддерживающее в ней жизнь. Ибо предполагать, что огромное раскаленное светило вертится вокруг точки, до которой ему нет решительно никакого дела, столь же нелепо, как при виде зажаренного жаворонка думать, что его приготовили, вращая вокруг него плиту. Если считать, что Солнцу требуется выполнять эту работу, то можно подумать, что медицина нуждается в больном, а не наоборот, что сильный должен подчиняться слабому, вельможа служить простолюдину и что не корабль плывет вдоль берегов, а берега проплывают мимо корабля.

Если вам кажется непостижимым, как столь тяжелая масса может двигаться, скажите мне, пожалуйста, разве светила и небеса, которые вы считаете такими плотными, по-вашему легче? К тому же мы уверены, что Земля круглая; следовательно, основываясь на ее форме, легко заключить, что она и движется по кругу. А зачем предполагать, что небо круглое, раз убедиться в этом нельзя{236} и раз очевидно, что, если оно любой другой формы, значит, оно уже не может вращаться. За ваши эксцентрики, концентрики и эпициклы я вас не упрекаю, хоть вы можете дать мне о них лишь маловразумительные объяснения, — но из своей системы я их исключаю. Поговорим теперь лишь о естественных причинах вращения.

Вам приходится прибегать к предположению о наличии какой-то разумной силы, которая приводит светила в движение и управляет ими{237}. Я же, не тревожа Верховное существо, которое, несомненно, создало Природу вполне совершенной и по мудрости своей завершило ее созидание таким образом, что если она совершенна в одном отношении, то безупречна и во всех остальных; я, повторяю, вижу в самой Земле те начала, которые приводят ее в движение. Так, я говорю, что солнечные лучи, падая в своем движении на Землю, воздействуют на нее и вращают, подобно тому как мы вращаем шар, хлопая по нему рукою; испарения, беспрестанно выделяющиеся из недр Земли с той стороны, на которую светит Солнце, отражаются холодной средней сферой и возвращаются обратно, но в косом направлении, и таким образом тоже придают Земле вращательное движение.

Объяснение двух других движений еще проще. Вот послушайте…

Тут вице-король прервал меня:

— Я предпочитаю избавить вас от этого труда, — сказал он. — Я прочел на эту тему несколько сочинений Гассенди{238}. Но мне хочется рассказать, что мне ответил один из наших отцов, разделяющих ваше мнение.

«Да, — говорил он, — я допускаю, что Земля вращается, но не по причинам, на которые ссылается Коперник, а потому, что адское пламя, как свидетельствует Священное писание, находится в центре Земли; грешники же, стремясь удалиться от него, теснятся поближе к сводам и таким образом приводят Землю в движение, подобно тому как собака приводит в движение надетый на нее обруч».

Мы воздали хвалу этому рассуждению славного монаха, как плоду отменного рвения, потом вице-король сказал, что он чрезвычайно удивлен тем, что система Птоломея, несмотря на все свое неправдоподобие, получила такое широкое распространение.

— Сударь, — отвечал я, — большинство людей судят обо всем, лишь основываясь на своих чувствах; вот они и поверили свидетельству своих глаз, и подобно тому как человек, плывущий вдоль берега, воображает, будто он стоит на месте, а движется берег, так и люди, вращающиеся вместе с Землей вокруг неба, вообразили, что небо вращается вокруг них. Добавьте к этому несносную человеческую гордыню; ведь человек мнит, будто природа создана для него одного, хоть никак нельзя признать правдоподобным, что Солнце — огромное тело, которое в четыреста тридцать четыре раза больше Земли{239}, — зажжено только для того, чтобы созревала его мушмула и кочанилась капуста. Я далек от такой дерзости и полагаю, что планеты — это миры, вращающиеся вокруг Солнца, а неподвижные звезды — тоже солнца, вокруг которых тоже есть планеты, то есть миры, которые мы не видим из-за их малой величины, а также потому, что их заимствованный свет не доходит до нас. Ибо можно ли представить себе, что эти огромные шаровидные тела всего лишь мертвые пустыни, в то время как наш, только из-за того, что мы по нему ползаем, создан ради дюжины надменных плутов и предназначен господствовать над всеми остальными? Неужели только потому, что Солнце отмеривает наши дни и годы, можно утверждать, что оно создано для того, чтобы мы не натыкались лбом на стены?{240} Нет, нет, если это видимое божество светит человеку, так только в силу случайности, вроде того как факел, который несут перед монархом, случайно светит и вору, крадущемуся в это время вдоль стен.

— Однако, — возразил он мне, — если, как вы утверждаете, неподвижные звезды — те же солнца, из этого можно было бы заключить, что Вселенная бесконечна, ибо обитатели тех миров, которые расположены вокруг неподвижной звезды, принимаемой вами за Солнце, видят над собою другие неподвижные звезды, которые нам отсюда не видны, — и так до бесконечности.

— Не смущайтесь этим, — отвечал я, — раз бог мог создать бессмертную душу, значит, мог он создать и Вселенную бесконечною, если правда, что вечность — не что иное, как длительность без предела, а бесконечность — пространство без границ. Кроме того, если Вселенная не бесконечна, значит, и бог конечен, ибо он не мог бы пребывать там, где ничего нет, и не мог бы преумножать великолепие Вселенной, если бы не преумножал и собственное бытие, появляясь там, где его раньше не было. Следовательно, надо полагать, что находись мы на Сатурне или Юпитере, то, подобно тому как мы видим их отсюда, мы обнаружили бы множество других миров, которые сейчас для нас невидимы, и поняли бы что Вселенная устроена именно так до бесконечности.

— Что ни говорите, никак не пойму, что такое бесконечность, — признался он.

— А скажите, — продолжал я, — понимаете ли вы, что такое потустороннее ничто? Нет, не понимаете. Ибо когда вы думаете о небытии, вы представляете его себе хотя бы наподобие ветра или воздуха, а это уже нечто; бесконечность же — если вы не представляете ее себе в целом, то представляете хотя бы по частям, потому что отнюдь не трудно вообразить, помимо Земли и воздуха, которые мы видим, еще и огонь, и другой воздух, и другую Землю. А бесконечность не что иное, как беспредельная материя, сотканная из всего этого. Если вы меня спросите, каким же образом были созданы эти миры, поскольку Священное писание говорит лишь об одном, созданном богом, мире, то я отвечу, что Писание упоминает только о нашем мире потому, что он — единственный, который бог соблаговолил создать собственными руками; все же остальные, и видимые и невидимые миры, плавающие в лазури Вселенной, не что иное, как пена, выделяемая солнцами, когда они себя очищают. А то как же могли бы существовать эти огромные очаги огня, если бы они не были связаны с некоей питающей их материей?

Подобно тому как пламя отбрасывает от себя пепел, который душит его; подобно тому как золото в тигле отделяется от колчедана, который снижает его качество, и подобно тому как наше сердце путем рвоты освобождается от неудобоваримой влаги, угнетающей его, — так и солнца ежедневно очищаются и извергают из себя остатки материи, вторгшейся в их пламя. Но когда солнца совсем поглотят материю, питающую их, они, несомненно, распространятся во все стороны в поисках новой пищи и воспламенят те миры, которые они сами же некогда создали, и в первую очередь те из них, которые расположены ближе; тогда эти великие пламена, перемешав все элементы, рассеют их во все стороны и, понемногу очистившись, станут служить солнцами новым маленьким мирам, которые они же и породят, выделив их из своей сферы. Именно это, по-видимому, дало повод пифагорейцам предсказывать всемирный пожар{241}.