Бретт Кинг - Радикс

• Название: Радикс
• Автор: Бретт Кинг
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-72992-0

Радикс. Один из величайших секретов мироздания. Корень райского Древа жизни, обладающий властью над жизнью и смертью. Его тайну пытались разгадать алхимики, за него проливали кровь крестоносцы, его жаждали во дворцах и боялись в Ватикане. Но пятьсот лет назад он исчез. Прошли века — и след утерянной реликвии был найден. В гонку за ней вступили спецслужбы и корпорации, мальтийские рыцари и просто отчаянные авантюристы. Чтобы завладеть Радиксом, им придется прочесть манускрипт, написанный на неизвестном науке языке, проникнуть в секреты да Винчи и семейства Борджиа… Но готово ли человечество обрести силу Радикса? Ведь Древо жизни способно не только исцелять, но и убивать…

---

Что не поддавалось никакому объяснению, это то, что духовный учитель великого психиатра как две капли воды был похож на Эдгара Вёрма.

— Давай проверим вторую башню, — предложила Кори. Ей почему-то стало не по себе. Она вышла во двор и наблюдала за тем, как Вёрм ловко расправляется с замком на двери второй башни.

— С детства был поклонником Гарри Гудини, отсюда и умение, — объяснил он. — Когда мне стукнуло пять, уже не было на свете замка, который я не мог бы открыть.

Кори нахмурилась — ей не слишком импонировал образ пятилетнего мальчугана, который только тем и занимался, что вскрывал запертые двери. Должно быть, в детстве Вёрм был не менее странным, чем теперь, в старости.

— На создание этой башни Юнга вдохновило его второе «я». То есть Юнг номер два, — заметил Вёрм.

С детства врач считал, что в нем уживаются две отдельные личности. Личность Номер один, как он это называл, была привержена логике и науке. Именно поэтому Юнг и стал ученым, основателем знаменитой школы психотерапии. Личность Номер два являлась полной тому противоположностью, была привержена мистицизму и пронизана духом язычества. Отойдя от психоанализа, Личность Номер два увлеклась алхимией и гностицизмом. Подобно отцу Юнга, великий Зигмунд Фрейд невероятно высоко ценил Личность Номер один, а Личность Номер два просто терпеть не мог. По мере старения Юнг всё глубже погружался в мистику.

Первую башню Юнг построил в память о матери и в честь своей жены Эммы. В 1931 году Юнг принялся возводить вторую башню. Более изящная, чем первая, вторая постройка стала, по выражению Юнга, «местом духовной концентрации». В центре он устроил двухэтажную спальню и кабинет, который называл часовней. Ключи от этой башни-часовни он все время носил на цепочке на шее и никогда не снимал. Никто не мог зайти туда без его разрешения.

Вёрм жестом пригласил Кори войти.

Так называемая «духовная» башня Юнга поражала воображение — впечатление было такое, словно они проникли в его подсознание. Кори не верила в привидения, но в душу ее сразу же вселилось какое-то тревожное чувство. Казалось, она почти физически ощущает здесь присутствие Юнга.

Вёрм достал из рюкзака галогенные лампы на батарейках. Включил их, комната озарилась ярким светом. Кори повернулась, стоя на одном месте и обозревая все вокруг. Юнг описывал вторую башню как «выражение моей веры в камне», подтверждая тем самым свою веру в могущество алхимии, гностицизма и языческой мифологии. Интерьер он украсил фресками, отображающими сны и видения. Стены сплошь покрывали символы и образы, одни были нарисованы яркими красками, другие вырезаны в камне. Волк пожирает мертвого короля. Меркурий оседлал глобус, на ногах у него крылышки. Под звездным небом египетский кораблик в форме полумесяца вплывал в подземный мир. Внутри кита томился и страдал Иона. Зеленый лев откусывал по кусочку от солнца.

— Просто сюрреализм какой-то, — растерянно пробормотала она.

Юнг украсил стены башни не только рисунками, но и геометрическими символами. Часть из них копировала рисунки на песке индейцев племени навахо, имелись здесь и изображения тибетского Колеса Жизни. Присутствовали и изображения созданий, чьи образы были навеяны алхимией. Драконы высились молчаливыми стражами, рядом с ними красовались соколы, быки, рыбы, единороги и жуки-скарабеи. Мелькали и портреты Филемона, но небольшие, написанные разноцветными красками на керамических плитках. В этой пестрой галерее нашло свое место и изображение Фауста — на этот раз в человеческий рост, а также какого-то христианского святого и карлика с темной кожей.

Одну из стен башни занимали цитаты из Гете, Парацельса, Данте и Мильтона. Юнг увековечил их изречения на латыни, греческом, английском, старом швейцарском, немецком и санскрите. Вёрм вжался лицом в эту стену, водил кончиками пальцев по выгравированным на ней символам. В этот момент он походил на ветерана, пришедшего почтить память тех, чьи имена выбиты на гранитной доске вьетнамского мемориала.

— Ответы в этой комнате, — прошептала Кори. — Но с чего начать?

— С Древа жизни, — ответил Вёрм и указал пальцем. Из стены выдавалось скульптурное изображение белого дуба. Змеи-альбиносы обвивали толстый ствол, точно виноградные лозы. У подножия ствола Юнг выгравировал в камне два слова: «ARBOR PHILOSOFICA».

— «Древо философов», — перевел Вёрм. — Еще одно название Древа жизни.

Только теперь Кори поняла значение слов матери, писавшей, что Древо жизни произрастает и цветет в стране мертвых. Они относились именно к этому дереву. Боллинген был воспроизведением в камне подсознания Юнга, Страны мертвых. Древо жизни было его метафорой.

— Вотан висел на Древе жизни, чтобы обрести мудрость. Может, нам тоже стоит попробовать?

Кори вставила ногу в дупло, протянула руку, ухватилась за ветку выше. Вцепившись в каменную змею, подтянулась, шагнула на следующую ветку. Вёрм направил луч света на ее гибкую тонкую фигурку, она продолжала карабкаться дальше. И вот поднялась на высоту футов двенадцать.

— Видишь что-нибудь? — окликнул он ее снизу.

— Слова, изображения. Ничего не говорят.

Одна из верхних ветвей тянулась почти под потолком. Обхватив ее обеими ногами, Кори повисла головой вниз. Это упражнение она проделывала сотни раз еще на занятиях физкультурой в школе. Только тогда ее длинные золотистые волосы волной спадали вниз, закрывая лицо. Кровь прилила к щекам, она всматривалась в стену.

— Посвети вот сюда!

Вёрм направил луч света в указанное место.

— Ну, что там?

Кори ухватилась за ветку, приподняла голову вверх, чтоб кровь отхлынула от лица. И указала на четыре буквы, вырезанные в камне:

HSVS

Затем снова приникла к ветке и перевернулась.

Вёрм смотрел вверх, склонив голову набок, читал перевернутое вверх ногами слово.

— А знаешь? Если заменить здесь букву «V» на «А», получится «SASH». — Он усмехнулся. — Это означает кушак или пояс.

Кори продолжала висеть на дереве, вырезанном из камня во второй башне Юнга. Одна из ветвей выглядела более гладкой и прямой, чем остальные. Ей удалось отделить ее от ствола. Какое-то время она рассматривала ветку, затем бросила ее вниз, Вёрму.

— Юнг вырезал слово «пояс» в верхней части этой башни, — спускаясь, заметила она. — Но может ли этот пояс иметь какое-то отношение к Сцинтилле?

— Может, речь идет о Священном поясе. Помнишь апостола Фому? Знаешь, за что его прозвали неверующим? За то, что он сомневался в воскрешении Христа.

— Помню, — ответила она, отряхивая пыль с рук. — Просто святой Фома сам этого не видел, поэтому и не верил.

— Похоже, его не было рядом и когда Дева Мария вознеслась на небеса, — заметил Вёрм. — И самое интересное происходило лишь тогда, когда этого человека не было рядом.

— Он что же, и в вознесении Девы Марии тоже сомневался? — спросила Кори.

— Фоме нужны были доказательства. И знаешь, что его убедило? Дева Мария бросила ему с небес свой сверкающий пояс. Тогда он поверил. Какое-то время этой реликвией, поясом Девы Мари, обладала Франция. А несколько веков назад пояс бесследно исчез.

Вёрм вдруг резко умолк. Кори приблизилась к стене.

Здесь Юнг изобразил четыре мозаичные фигуры. Фауст и Филемон стояли рядом с мозаичным святым, бородатым мужчиной, над головой которого красовался нимб.

— Вот у этого есть пояс, — сказала она и указала на красный кушак, опоясывающий талию святого. — Может, он и есть Фома?

— Христианская иконография изображала святых с определенными символами. Иуда часто одет в желтые одежды. У Петра в руках ключи. У Фомы красный пояс.

Кори приложила пальцы к красным кусочкам мозаики, слегка надавила. Из стены выдвинулся небольшой ящичек.

— Ого! — усмехнулся Вёрм. — Откуда ты знала?

— Просто догадалась.

В ящике лежал маленький кожаный мешочек. Его украшала монограмма: «КГЮ». Развязав стягивающие его бечевки, Кори вытащила черно-красный, с золотом пояс.

— Читала об этом в самолете, — сказала она. — В 1817 году дед Юнга посетил фестиваль в замке Вартбурга. Демонстрируя свою преданность государству, студенты надели пояса и устроили шествие с факелами.

Вёрм рассматривал пояс.

— Да, те же цвета, что и у флага Германии.

— А позже, — продолжила Кори, — когда произошло объединение немецких феодальных земель, черный, красный и желтый цвета Вартбургского фестиваля стали цветами немецкого флага. — Девушка осторожно развернула пояс. — Гм… На поясах студентов из Вартбурга никаких букв вроде бы не было, — заметила она, разглядывая два ряда выцветших букв, вышитых на поясе. — Чьих же рук это дело? Может, самого Юнга? Или его деда?..