Галина Евдокимова - Самая страшная книга 2015 (сборник)

• Название: Самая страшная книга 2015 (сборник)
• Автор: Галина Евдокимова
• Издательство: Литагент «АСТ»c9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-088634-0

Еще больше. Еще лучше. Еще страшнее.

Каждая антология проекта «Самая страшная книга» – уникальна.

Каждый том предлагает читателю знакомство с жанром ужасов во всем его современном многоцветии.

Если вы не читали «Самую страшную книгу», значит, вы не знаете русского хоррора.

Традиционно пугающие сюжеты, места, образы – и новые находки в извечном царстве кошмаров. Истории, способные вызвать дрожь.

Эти рассказы отбирали не «всеведущие знатоки», а обычные читатели – разного пола, возраста, с разными вкусами и предпочтениями. Из четырех сотен произведений на этот раз было выбрано двадцать пять.

Самых лучших. Самых интересных. Самых страшных.

---

Аськино тело теперь было как море, переменчивое и зыбкое, в котором плавали и время от времени выходили на поверхность разные существа. И не все они были людьми.

Андрей боялся смотреть в ее глаза. И дотрагиваться до нее. Потому что любое прикосновение, взгляд или слово могли вызвать из этой морской глубины кого угодно.

В пансионат они, конечно, не вернулись. Аське туда было нельзя. Тем более такой. Да и Андрею, наверное, тоже.

Он попросился пожить у Ксаны.

– В пансионат возвращаться не хочется, – объяснил он, – а до поезда еще две недели. Я заплачу.

– Платить не надо. По хозяйству лучше чего помоги, – ответила та, оглядев быстрым взглядом Андрея и маячившую в глубине комнаты девушку– А тут у меня как раз домик для постояльцев. Раньше, знаешь, многие сдавали. В этой комнате у нас в Первое наводнение родители Христо жили. Потонули они, знаешь? А мальчонку Костя вытащил. Христо еще маленький был, поди не помнит. Ну живите, сколько надо.

Сначала Андрей пытался пересилить себя. Сделать вид, что все в порядке. Жить так, будто Аська прежняя. Наверное, он надеялся, что так можно будет когда-нибудь, со временем, вернуть ее назад. Иногда ему казалось, что получается. Преодолевая ужас, он прижимал ее к себе, когда она бормотала незнакомым бесцветным голосом: «Холодно». Ее кожа теперь всегда была прохладной, как мрамор, а волосы влажными и пахли водорослями. На шее висело ожерелье из ракушек, которые больно кололись, когда Андрей пытался ее обнять. Снять его Аська отказывалась наотрез. Сперва она вроде бы даже согревалась, когда он долго держал ее в руках, поглаживая худую спину, узнавая на ощупь острые лопатки, родинку на плече, гладкие и круглые, как низанные на нитку жемчужины, позвонки. Аська расслаблялась, оттаивала, бормотала сонно и нежно, щекоча дыханием шею – совершенно как раньше:

– Андрюша…

В такие редкие минуты он верил, что все еще будет хорошо.

Но через некоторое время прежняя Аська опять исчезала. Снова тонула в своем море. Как один раз наяву и много – в кошмарных снах, уходила в далекую темно-зеленую глубину, и Андрей никак не мог ее остановить или догнать. И опять терял ее навсегда. Снова и снова.

А однажды вместо чернильных нечеловеческих глаз на него взглянули светло-карие. Андрей, застыв от ужаса, сразу же их узнал.

– Дяденька, пусти меня, – пробормотал тоненький Аленкин голос. – Я хочу домой.

Андрей молчал, оцепенев под доверчивым и ласковым взглядом девочки, которую убил. Он не знал, что делать.

– Пусти меня, – тихо, почти совсем безнадежно попросила она. – Мне тут плохо, – она помолчала и добавила жалостливо: – И тебе.

С трудом преодолев судорогу в горле, он сипло сказал:

– Иди.

Она улыбнулась – Аленкиными глазами и Аськиной улыбкой – и благодарно кивнула. Поднялась на цыпочки, поцеловала его в лоб. И Андрей увидел близко-близко теперь уже Аськины глаза, нежные и грустные, наполненные слезами.

– Я люблю тебя, Андрюша, – сказала она совершенно прежним, своим голосом.

А потом отвела его руки и отступила в сторону.

Он зажмурился, чтобы не видеть, как она уходит.

Ожерелье из ракушек она оставила на подушке. От него пахло морем, водорослями и немного, еле уловимо, – прежним цветочным запахом Аськиных волос и кожи.

* * *

Андрей проснулся, будто вынырнул из глубины на поверхность. Как будто Христо только что вытащил его из моря. Закашлялся, задыхаясь и жадно хватая воздух.

Огляделся. Комната в гостевом домике Ксаны. Знакомый беленый потолок с трещиной посередине, стены, завешанные цветастыми ковриками. Тикают старые ходики на комоде, укрытом кружевной скатертью. И никого нет, кроме самого Андрея.

На дворе Ксана, подобрав цветастые широкие юбки, сыпала квохочущим курам зерно и кричала грозным басом:

– Христо, бездельник, чтоб тебе повылазило! Ты уже почистил рыб?

«Я уже это слышал», – удивленно подумал Андрей.

– А, – увидела его Ксана. – Утопленник наш. Ну чиво? Проспался? Блинов-то будешь? Ишо горячие.

«Сон, – понял Андрей. – Просто кошмарный сон».

– Спасибо, – сказал он, улыбаясь. – Буду. Ксана, а можно… Можно я тут поживу немного. В пансионат мне возвращаться не хочется, а до поезда еще две недели. Я заплачу.

– Мы ведь уже с тобой договаривались насчет платы, – удивилась Ксана.

– Что?!

Андрей метнулся обратно в дом. Бросился к кровати.

Ожерелье из ракушек лежало под подушкой.

Медленно, с ожерельем в руках, он вышел во двор. Ксана пристально смотрела на него.

– Это был не сон? – хрипло спросил Андрей.

– А кто ж его знает, – пожала широкими плечами Ксана, серьги качнулись, отбрасывая солнечные зайчики на ее щеки. – Сейчас тут, касатик, не всегда разберешь, где сон, а где нет– Усмехнулась, блеснув белыми зубами, добавила: – Где смерть, а где жизнь.

Андрей молчал, неподвижно глядя на нитку ракушек в своих руках.

– А пойдем-ка со мной, – сказала вдруг Ксана резко. Выпустила юбку, отряхнула руки. Зерно и хлебные крошки кучей высыпались на землю из подола. Куры, восторженно квохча, кинулись на нежданную добычу.

* * *

– А вот это Машута, – сказала Ксана, ласково похлопывая по жестяному боку пузатую пучеглазую красно-желтую рыбу– Хорошая баба была. У ней все росло в саду, как на дрожжах. Мне в земле копаться некогда, я всегда у Машуты помидоры покупала и ягоды. Таких вкусных ни у кого не было. Умела она чего-то такое с цветами и деревьями. Слово волшебное знала, что ли. Как мой Костя с железками своими.

Рыба вдруг дрогнула, со скрежетом приоткрыла железные веки и посмотрела на Ксану.

– Привет, Машута, – сказала та.

Андрей содрогнулся.

– А вона там, глянь, видишь, медуза жирная? Морда у ей еще такая противная. Это Капитоныч, гадина. Медузой был, медузой и стал, сволочь. Скольким из наших, местных, он гадостей сделал, не перечесть. Доносы строчил. Говорят, притопили его не просто, а еще и по этому делу. Он у меня, кстати, единственный, кого я специально сюда. Я ведь, касатик, не понимала сперва, что творю-то. А как поняла – все, больше ни-ни. Только вот его, гадину. А ты глазами-то не лупай на меня, сволочь, а то я тебе их вовсе закрашу, нечем будет лупать.

Медуза вздрогнула всем телом, обтянутым мятой парусиной, и поспешно прикрыла веки.

– Так-то, – одобрила Ксана.

– А… Аленка? – спросил Андрей, с ужасом оглядывая остальных обитателей чудовищной морской карусели.

– Аленка? – удивилась Ксана. – Нет, ее тут нету. Она уже после. Мать ее ко мне ходила, дура. Слышала она, мол, про меня, что я умею. Просила, мол, верни доченьку хоть какую, только верни. Вон как ты меня давеча, – криво усмехнулась она.

– Это вы мне так предлагали Аську вернуть? – хрипло спросил он, указывая задеревеневшей рукой на карусель.

– Я – тебе? Окстись, касатик. Это ты меня просил, помнишь?

– Я не знал, что…

– Вона и я не знала. Я ведь, как ты, касатик, о том же просила. Я что угодно была готова сделать, чтобы мой Костя вернулся.

– Я не буду убивать, – быстро перебил ее Андрей. – Даже ради этого я не буду. Ни Аленку, ни кого-то еще. Я ведь, – он запнулся, – я ведь не убил ее на самом деле?

Ксана хмыкнула:

– Я ведь тебе говорила, касатик, сейчас толком и не разберешь, где тут на самом деле.

Опершись на руку Андрея, она тяжело спрыгнула с карусели.

Махнула рукой в сторону:

– А вона там, видишь, аттракцион с плавающими рыбами. Костя мой больше всего его любил. Я теперь туда не хожу. Христо за ним смотрит. Не могу. Сперва, когда он вернулся-то, Костя, я все время там с ним сидела. Разговаривала, плакала. Я ведь, знаешь, сначала думала, как та дура, Аленкина мать, пусть хоть как вернется. Только бы был. А потом поняла, что натворила. Ты представляешь, касатик, им-то каково – там? Каково живому человеку в железной рыбе, которой всего движения – хвостом пошевелить и по рельсам круг проехать. Один и тот же круг. День за днем. А? Я сперва думала – пусть просто стоит. А потом поняла, что так ему еще больше тоска. Пусть хоть покатается, и детишки опять же каждый день разные. Вот и развлечение.

Ксана смотрела в сторону аттракциона с рыбами, и по ее лицу катились слезы. Андрей растерянно молчал.

– Это Косте моему, – еле слышно сказала она через некоторое время. – Косте, который каждую минуту не мог спокойно сидеть, все что-то придумывал новое или мастерил. Что же я сделала с ним… Что же я со всеми ими сделала… Если бы я только могла их обратно отпустить…

Она махнула рукой и, забыв про Андрея, быстро пошла прочь, вздрагивая от сдерживаемых рыданий.

* * *

Приближалась дата, отмеченная у Андрея на обратном билете. Только теперь ему было некуда возвращаться. Точнее – не к кому.