Михаил Бейлькин - Секс в кино и литературе

• Название: Секс в кино и литературе
• Автор: Михаил Бейлькин
• Издательство: Феникс, ОСТ
• Жанр: Кино
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-222-11841-2, 978-5-9900950-33-X

Как обеспечить стабильность и безотказность половой функции? Как овладеть искусством любовной игры?

В чём сущность любви? Какие критерии позволяют отличить её от любых иных чувств и мотиваций в сексуальных взаимоотношениях?

Каковы печали и радости людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией и как они отражены в кино и в литературе (включая научную фантастику и жанр фэнтэзи)? Как избавиться от невротических расстройств, словно тень сопровождающих девиации?

Как выглядят в свете искусства половые извращения — садомазохизм и педофилия? Что помогает подавлять опасные и преступные сексуальные желания, не позволив им реализоваться?

Михаил Бейлькин обсуждает эти серьёзные и сложные проблемы, анализируя творчество знаменитых писателей, а также фильмы, снятые либо по их романам, либо по сценариям, не связанным с художественной литературой.

В книге раскрываются загадки знаменитой «Лолиты» — что Владимир Набоков хотел сказать в ней читателю? Что собирался скрыть? О чём не догадывался и сам автор романа?

Гениальные фильмы — «Солярис» Андрея Тарковского, «Смерть в Венеции» Лукино Висконти, «Последнее танго в Париже» Бернардо Бертолуччи и «Заводной апельсин» Стэнли Кубрика — о чём они?

Обсуждение этих проблем — захватывающе увлекательный экскурс в область психологии секса, в мир любовных переживаний и приключений.

«Секс в кино и литературе» — шестая по счёту и самая интересная из книг, написанных врачом-сексологом.

Она предназначена для взрослого читателя. Отзывы и замечания по её поводу присылайте на сайт sexolog-ru.narod.ru, а также по e-mail: [email protected] или [email protected]

---

Не были исключением из этого печального правила и крестовые походы детей. В 1212 году они стихийно возникли во Франции и в Германии. Вдохновителем и организатором похода французов был 12-летний пастушок Этьен из деревни Клуа (прототип Жака). Немецких детей вёл за собой 10-летний Никлас. Каждый из мальчиков, объявив себя избранником Христа, собрал более 30 тысяч последователей. Разумеется, дети-паломники шли в сопровождении самых разнообразных взрослых — наивных простаков, религиозных фанатиков, мошенников, бродяг, убийц. По дороге они грабили и убивали людей, начав со своих беззащитных соотечественников-евреев, отданных им на растерзание властями. Многие паломники сами были убиты крестьянами и горожанами, защищавшими своё добро и пищу; ещё больше их умерло от голода и болезней. Средиземное море должно было расступиться, согласно обещаниям идейных вдохновителей похода, пропустив шествие к Иерусалиму. Разумеется, этого не произошло. Детей обманули: владельцы кораблей и работорговцы заманили их на суда, а затем продали на арабских невольничьих рынках. (Об этом можно прочитать, в частности, в книге Михаила Заборова «Крестоносцы на Востоке»).

«Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой» обрели особый смысл для наших современников. На ум приходят идеи гораздо более справедливые и честные, чем завоевание Гроба Господня. Таковы в нашей истории социальные истоки Октябрьской революции. Кто усомнится в благородстве и бескорыстии польского рыцаря Феликса Дзержинского? Он не щадил себя ради торжества социальной справедливости. И отправил на смерть сотни тысяч людей. Герои гражданской войны; паладины революции; чекисты, убеждённые в своей суровой правоте; правдолюбцы, жертвовавшие собой ради светлой идеи, становились убийцами. Террор, творимый обеими сторонами, красными и белыми, был в равной мере бесчеловечен.

Похоже, прогресс человечества сопряжён с чередой целей, которые поначалу представляются святыми и справедливыми. Реализуясь, они вызывают всплеск варварства и гибель множества людей, а, став достоянием истории, представляются сомнительными или попросту ложными. Переломные моменты в развитии общества принимают характер социальных катаклизмов и сопровождаются эпидемиями садизма и насилия.

История полна примеров, с одной стороны, высочайшего благородства, а с другой, бесчеловечной жестокости, властолюбия и алчности. Это люди, а не животные изобрели мучительные казни: усаживание на кол, сдирание кожи с живого человека, зашивание во вспоротый живот жертвы голодных крыс… Список злодейств можно продолжать бесконечно. С развитием технических возможностей человечества масштабы его злодеяний возрастают. Войны становятся всё кровопролитнее, людские потери множатся. Террорист радуется тому, что отправляет в небытие сотни и даже тысячи незнакомых ему людей, не сделавших ему ничего дурного. Он жертвует собой, убивая как можно больше «неверных»… Средневековый армянский поэт Наапет Кучак написал проникновенные и горькие стихи (их смысл точнее передаёт подстрочный перевод — слишком многое теряется в известных стихотворных переложениях этого айрена):

Господи, в каждый час и в каждую минуту
спаси меня от людского зла.
Людское зло — это так страшно,
что и зверь от него бежит.
Лев, царь зверей, закован в цепи.
Орёл, страшась человека,
парит в поднебесье.

Мечтатель Людовик (кстати, реальный персонаж истории, участник четвёртого крестового похода) превратил безгрешного Жака в фигуру гораздо более губительную, чем Крысолов, который увёл в никуда детей Гамельна. Этот символ выразителен вдвойне: Жак — пастух (пастырь), увлекающий доверившихся ему людей на гибель. Он жертва садомазохизма, хотя его чувства поначалу так похожи на настоящую любовь.

Как же отличить любовь от бесчисленных подделок под неё, о которых предупреждает в своей максиме французский мыслитель Ларошфуко?

Формула любви и трагедия Жака

Все любят и боготворят Жака (или, по крайней мере, думают, что любят его), по-разному объясняя это своё чувство. Красавица Мод, первой поверившая в богоизбранность пастушка, говорит на исповеди:

«я люблю его улыбку, которая не улыбка даже, а как бы робкое её обещание, его улыбка открывает передо мной Царство Небесное, всем собой он открывает Царство Небесное, я всегда могла молиться ему, как небесам, я верю, что Жак приведёт нас в Иерусалим».

По словам Мод, в день, когда новоявленный пророк объявлял людям божью волю, он

«был бледен той чистой и вдохновенной бледностью, которая кажется отражением особого внутреннего света, побледневший, он сходил с холма, который возвышался над пастбищем на краю леса, потом она увидела его среди пастухов, онемевших от изумления, столь странным было появление его среди них, тогда он впервые сказал: Господь всемогущий возвестил мне противу бездушной слепоты рыцарей…».

Могла ли Мод поверить, что совсем не Бог, а мятущийся грешный Людовик пробудил в Жаке религиозный экстаз, и что мессианское прозрение пастушка неотделимо от их любовного чувства? Со слов подростка:

«мы лежали рядом на моей жёсткой подстилке, помню, он говорил: когда я ехал один в лесу, мне было чертовски грустно, мир казался мне огромной скуделью нужды и страданий, человек — заблудшей тварью, жизнь — лишённой надежд, но едва я увидел тебя, стоящего у костра, тотчас же мрак, объемлющий мир, сделался не таким беспросветным, участь человека — не столь безнадёжной, жизнь — ещё не растерявшей остатки тепла, подумай, какими богатствами ты владеешь, если одним своим существованием способен воскрешать надежду, я чувствовал, как под незакрытыми веками у меня закипают слёзы, мне было хорошо, как ещё никогда в жизни …».

В ответ на последовавший смятенный возглас Жака: «ты не знаешь меня, господин!», — Людовик дал ему собственное объяснение природы любви:

«если человек только непостижимая тайна, другому человеку трудно его полюбить, но если в нём нет ничего потаённого, полюбить его невозможно, ибо любовь — поиск и узнавание, влечение и неуверенность, торопливость и ожидание, всегда ожидание, даже если ждать невмоготу, любовь это особое и неповторимое состояние, когда желания и страсти жаждут удовлетворения, но не хотят переступать той последней черты, за которым оно будет полным, ибо любовь, по природе своей будучи неистовой потребностью удовлетворения желаний, с удовлетворением себя не отождествляет, любовь не удовлетворение и не способна им стать, зная тебя, я б не мог устремить к тебе свои желанья, так как для них только неведомое вместилище пригодно, однако, если б я ничего о тебе не знал и ни о чём не мог догадаться, я бы тоже отпрянул от тебя, словно от предательского ущелья в горах или стремительного речного водоворота, любовь — зов и поиск, она хочет подчинить себе всё, но всякое удовлетворение желаний её убивает, она вечно томима жаждой, но всякое удовлетворение желаний умерщвляет её, любовь — отчаянье средь несовместимых стихий, но вместе с тем и надежда, неугасимая надежда средь несовместимых стихий…».

Рассуждения Людовика отчасти перекликаются с «Пиром» Платона, но за словами графа проглядывает невротический страх перед любовью, печаль человека, неспособного любить и боящегося очередного крушения новых надежд. Его любовное признание Жаку можно перевести на профессиональный язык нейрофизиологии и эволюционной биологии; но прежде нужно уточнить сущность любви, назвав её главные атрибуты.

Эта тема обсуждается во всех моих книгах: «Об интимном вслух»; «Глазами сексолога: философия, мистика и техника секса»; «Секреты интимной жизни»; «Гордиев узел сексологии. (Полемические заметки об однополом влечении)».

Предки человека относились к полигамным стадным животным; в их стае на одного самца приходилось несколько самок. Самцы таких видов отличаются агрессивностью и половым поисковым поведением — стремлением вступать в половые связи со всеми самками стаи. Подобное поведение индуцируют мужские половые гормоны, андрогены. Если кастрировать самца, он теряет половой поисковый инстинкт и агрессивность, становясь мирным и спокойным животным. Люди холостят жеребцов и быков, превращая их в рабочую скотину — меринов и волов. В естественных условиях кастрированные животные гибнут.

Чтобы выжить самому и оставить после себя потомство, самец должен быть агрессивным, сильным и похотливым (сексуально предприимчивыми). Доминирующий самец терроризирует возможных соперников, не давая им спариваться с самками. Такое поведение носит приспособительный характер. Ведь агрессивность и половой поисковый инстинкт позволяют наиболее приспособленному самцу стадных животных оставлять после себя многочисленное потомство, а это определяет качество популяции и, отчасти, влияет на её численность. (Количество животных в большей мере контролируется самками, ведь именно от их числа зависит численность потомства). Если в ходе мутации самец приобретает какое-то ценное преимущество перед другими самцами, то, оказавшись более приспособленным к условиям существования, он с помощью полового поискового поведения и агрессивности способен стать прародителем нового вида.