Михаил Скрынников - Спецназ ВДВ. Диверсионно-разведывательные операции в Афгане

• Название: Спецназ ВДВ. Диверсионно-разведывательные операции в Афгане
• Автор: Михаил Скрынников
• Издательство: Яуза
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-07877-0

Как бы мы сейчас ни относились к советско-афганской войне 1979–1989 годов, она навсегда останется вписанной в светлую память потомков, чему будут способствовать книги, подобные той, что вы сейчас держите в руках.

Афганская война… Для кого-то она стала очередной ступенью на пути к успешной карьере, кого-то обрекла на пожизненное страдание, отняв какую-нибудь часть тела и опустошив душу, а кого-то погребла в азиатских песчаных пустынях.

Автор книги — Михаил Федорович Скрынников — с самого начала войны служил начальником разведки 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Его книга посвящена действиям особого подразделения ВДВ в Афганистане, молодые бойцы которого героически и самоотверженно защищали интересы своей Родины не только по приказу командира, но и потому, что этого требовала ЧЕСТЬ русского солдата.

---

Накануне Нового года я с группой офицеров осматривал казарму афганского полка «Командос», которая предназначалась для размещения 357-го гв. пдп. Следует напомнить, что на следующий день после переворота офицеры этого полка предприняли попытку мятежа, но она была жестоко пресечена. Для нас представшая картина военного городка была достаточно шокирующей: кругом грязь, мусор, зловоние. В казармах пока еще находились афганцы: одни молятся, другие безразлично сидят на табуретках, уставившись в одну точку, третьи косо посматривают в сторону шурави.

Вот так за повседневной суетой как-то забылось, что грядет Новый, 1980 год. Встретили его буднично, в палатках, без особых праздничных застолий и тем более без традиционных елочек. У кого было припасено спиртное, те, естественно, и отметили праздник по-человечески. Сам я смыл перед заветными 12 часами ночи прошлогоднюю грязь в бане у разведчиков и завалился спать.

Собственно говоря, разгуляться-то нам было не на что. Ни зарплаты, ни каких-то особых пайков мы не получали. Как нам говорили, в Союзе на наши счета в полевых отделениях банка капали какие-то рубли — не весь оклад, а его часть, поскольку были-то мы все-таки за границей, а на месте в карманах шаром покати. Кстати, за все время пребывания в Афганистане лично я видел афгани только в руках у советников. Нам же до марта не платили ничего, да и потом стали выдавать зарплату чеками. Но, скажу честно, нежирно.

Начался новый, високосный, 1980 год, принесший много бед нашим войскам и горя во многие советские семьи. В январе командиром 80-й орр был назначен ст. лейтенант Комар И.Г., его заместителем ст. лейтенант Ленцов А.И. Командиром 1-го разведвзвода вместо Ленцова был подобран один из лучших офицеров 350-го гв. пдп лейтенант А.А. Перепечин, отличившийся в декабрьской операции. Добравшийся на перекладных из отпуска бывший командир роты капитан Пащенко Ю.Г. стал командиром 2-го парашютно-десантного батальона 317-го гв. пдп, разместившегося в королевском дворце Делькуша. Его батальон охранял руководство Афганистана во главе с Бабраком Кармалем, которого наши десантники на советский манер окрестили Колей Бобровым.

В начале января в Кабул прилетела оперативная группа Министерства обороны во главе с генералом армии С.Л. Соколовым. Генерал армии Ахромеев стал его заместителем. Группа разместилась на вилле, где до этого отдыхали альфовцы, и дивизионные разведчики стали обеспечивать безопасность наших генералов.

Проходили дни, недели, а долгожданного приказа на возвращение домой все не было. В Кабул из Москвы зачастили высокие военные чиновники, одетые в добротные куртки одинакового покроя цвета хаки. Они размещались на вилле Соколова, а их охрана и сопровождение еще более усилились. В своих выступлениях перед нами московские визитеры, как будто сговорились, всегда говорили одно и то же: если все пойдет по плану, военнослужащим Ограниченного контингента будут выплачивать двойной оклад, а пока здесь все как на обычных учениях: никаких льгот, доплат не полагается. Вот такую заботу о воевавших проявило родное советское правительство.

40-я общевойсковая армия полностью сформировалась только к марту 1980 года. И только тогда на ее базе было развернуто полевое отделение государственного банка. Были открыты счета, и всему личному составу стали выплачивать чеки и начислять повышенные оклады. Два месяца пребывания за границей оказались неоплаченными.

Все воинские части, как во время войны или в группах советских войск за границей, получили условные наименования: войсковая часть — полевая почта номер такой-то. 80-я отдельная разведрота дивизии была отдельной войсковой частью 86 793, а стала полевой почтой 48121.

ОСТАЕМСЯ НАДОЛГО

Оценивая происходящие события и молчание со стороны командования ВДВ и генерала армии Соколова о сроках пребывания нашей дивизии на афганской земле, мы начинали осознавать (позже это подтвердилось решением высшего военного руководства), что прибыли десантники в Афганистан надолго. Мы догадывались: Соколов здесь играл главную скрипку. Изучив обстановку в Афганистане, он увидел весь бардак у сухопутчиков в развертываемой 40-й армии и, скорее всего, решил, что пока он будет командовать войсками в ДРА, не выпускать из своего прямого подчинения высокоорганизованную и боеспособную дивизию и отдельный полк десантников. Тем более что он, как заместитель министра обороны, был куратором ВДВ и отвечал за подготовку десантных войск. Вероятно, его решение еще больше окрепло, когда он увидел, кем и как укомплектованы прибывшие своим ходом в Афганистан через Кушку и Термез сухопутчики, поднятые по тревоге и наскоро отмобилизованные. Личный состав — так называемые партизаны, люди, наскоро набранные из запаса, практически утратившие всякие воинские навыки, так как служили порой лет десять-пятнадцать назад. Все — представители азиатских и закавказских народов, лишь одетые и обутые в советскую военную форму, правда, образца 1943 года, голодные, замерзшие, небритые и практически неуправляемые. Расхристанные, мятые, чисто огородные пугала. Огромные любители делать небольшие гешефты: продавать все из того военного имущества, которое «плохо лежало». Тут уж ни о какой дисциплине и говорить нечего.

Нужно отдать должное, и в первую очередь их офицерам и прапорщикам, совершившим своеобразный подвиг, — это по сути дела не войско, а стадо они с огневыми стычками все же довели в указанные районы.

У партизан постоянно случались конфликты с местным населением. Наши бабаи считали, что вокруг них единоверцы и родственные души, и поэтому не стеснялись, например, залезть под паранджу афганке или выкинуть нечто в том же роде. Больно и стыдно было смотреть на этих «защитников советского Отечества», а офицеров — искренне жаль. Остается загадкой, как, почему и кто отправлял таких людей для выполнения важнейшей, если судить по замыслам правительства, задачи. И, видимо, никто из руководства Туркестанского военного округа не понес ответственности за этот бардак.

В январе, когда, вероятно, наше посольство и силовики забросали соответствующие инстанции докладными, всех партизан оперативно поменяли на солдат-славян срочной службы, большинство из которых в экстренном порядке было призвано военкоматами и без всякого прохождения курса молодого бойца прямиком направлено воевать. Ребята рассказывали, что многие из них даже не успели пострелять из автомата, присягу принимали наспех, иногда прямо в эшелонах, а о каких-то военных знаниях и навыках, об изучении уставов не было и речи. Многие из этих мальчишек погибли в первых же боях, но те, кто выжил в этой никому не нужной, как оказалось, войне ценой своей крови и крови своих товарищей, стали настоящими профессионалами военного дела.

Неумолимо наступило время решить важную и непростую задачу: по-настоящему обустроить дивизию, создать условия для полноценной жизни и быта в полевых условиях, которые значительно отличаются от условий при нахождении войск на тактических учениях и полевых выходах в Витебске. И не просто обжиться, а предусмотреть все в соответствии с требованиями уставов — от оборудования палаточных городков, парков боевых и колесных машин, пунктов хозяйственного довольствия до наблюдательных пунктов и позиций боевого охранения. Не говоря уже о различных мелких, но крайне необходимых бытовых сооружениях. И все это нужно было сделать почти при полном отсутствии официально предоставляемых строительных и ремонтных материалов.

Кроме того, благодаря неразворотливости тыловиков ТуркВО долгое время десантников не ставили на котловое довольствие по нормам десантного пайка. А может быть, эта неразворотливость объяснялась тем, что в сложившейся ситуации они углядели возможность обновить неприкосновенные запасы продовольственных складов округа за счет Ограниченного контингента. Вот и кормили нас в основном красной рыбой, низкого качества перловкой, сечкой и пшеном. О фруктах, овощах и речи не было.

Проходили дни, появлялись новые проблемы. Одна из них, которую надо было срочно решать, — стирка и смена нательного и постельного белья для тысяч десантников, поскольку появилась реальная угроза распространения педикулеза. То есть, проще говоря, можно было просто завшиветь. Решили обратиться за помощью в прачечный комбинат бывшей Ферганской 105-й дивизии. Кого послать для решения вопроса? Ну, конечно же, начальника разведки, который в расформированной дивизии тоже руководил дивизионной разведкой.

Уже на следующий день я был в штабе своей бывшей дивизии. К моему великому удовольствию, застал в рабочем кабинете полковника Королева, командира расформированной 105-й вдд. Он ожидал приказа на убытие в Группу советских войск в Германии на должность командира мотострелковой дивизии и временно исполнял обязанности начальника гарнизона. Прямо в его рабочем кабинете без всякого промедления были решены все бытовые проблемы витебских десантников.