А. Ш. - Концлагерь «Ромашка»

• Название: Концлагерь «Ромашка»
• Автор: А. Ш.
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2015

2031 год.

Население России стареет, Сибирь превращается в безлюдную пустыню, по стране прокатывается волна бунтов, организованных мигрантами и религиозными экстремистами. Напуганные власти решаются на крайние меры по спасению русского, украинского и белорусского народов. Тотальный запрет на аборты приводит к трёхкратному увеличению рождаемости. По всей стране разворачиваются бойскаутские лагеря – специальные учреждения для воспитания миллионов детей и подростков от двух лет до восемнадцати, куда свозятся сироты, а также дети, которых родители не могут прокормить. Из бойскаутов государство активно готовит солдат, крестьян и рабочих.

Однако, из этого правила есть исключения. Главный герой растёт в лучшем бойскаутском лагере страны под названием «Ромашка», где воспитывают одарённых детей. Этот лагерь готовит будущую интеллектуальную, научную и спортивную элиту России. Суровая атмосфера лагеря, в котором детей заставляют работать с десятилетнего возраста, а также подвергают психическому и медицинскому воздействию, в конце концов подталкивает старших бойскаутов к сопротивлению. Озлобленные, они готовы добыть свободу чудовищными средствами, но не менее чудовищными методами по их усмирению действует власть…

---

– Так – так – так, – раздался смутно знакомый голос. – Кого я вижу? Кто это у нас тут нарушает дисциплину?

Свет фонаря ударил мне прямо в глаза, и я зажмурился.

– Ба! Ха-ха. Вот уж не ожидал увидеть. Артём Извольский собственной персоной! Примерный юноша, победитель олимпиад, гордость лагеря.

В охраннике я, разлепив веки, узнал Сотникова – бывшего прапорщика, а теперь «генерал – атамана» каких – то казачьих войск, который в лагере был известен привычкой выкручивать уши провинившимся десятилеткам и любовью к пиву, вследствие которой его фигура каждый год расширялась на несколько сантиметров.

– А знаешь, Артём, как мерзко жить в дисциплинарном лагере? Там заставляют вкалывать от зари до зари, чистить коридоры и туалеты, и очень скверно, братец ты мой, кормят. А какой там контингент… ммм! Знавал я одного пацана, который до лагеря убил своих родителей, а потом ещё в дисциплинарке проткнул парню ножом почку. Там не та малина, что здесь. Ну да, впрочем, сам увидишь.

– Навещать – то хоть будете? – попытался сострить я, но голос был каким – то упавшим.

– Конечно, мой мальчик. Слезай. Хватит уже изображать Маугли.

– Послушайте, я не хочу в дисциплинарку. Может, как – нибудь договоримся?

– Договоримся? Бха. Ха-ха! О чём? Что ты можешь мне дать взамен на молчание? Деньги? Откуда у тебя деньги?

– Нет, но я… я могу… давать вам по одному трофею из нашей добычи, начиная с этого дня, целый год. Там 19–е айфоны. Они очень дорогие. Каждый по тысяче долларов стоит, а может и больше. Представьте, сколько вы сможете заработать, если будете получать их каждую неделю. Можно сказочно обогатиться.

– Взятку мне хочешь дать, парень?

– Ну… да. Можете называть это взяткой. Пожалуйста, ну что вам стоит? От того, что я попаду в дисциплинарный лагерь, лучше никому не станет.

– Как это никому? Дисциплина и порядок явно выиграют.

– Не ломайте мне жизнь, прошу вас.

– Хммм… Согласиться, что ли?…

Моё сердце забилось чуть чаще и радостнее.

– …но только такого стреляного воробья, как я, на мякине не проведёшь. Слез с дерева, быстро!

Я вздохнул и начал было ползти по ветке назад, но тут произошло чудесное и неожиданное – сзади Сотникова мелькнула тень, размахнулась и ударила моего мучителя по голове чем-то похожим на бейсбольную биту. Послышался глухой стук, короткий стон, и свет фонаря судорожно заметался в разные стороны. Тело Сотникова обмякло и упало в листву лицом вниз.

– Прости, что меня долго не было. В темноте не так просто быстро отыскать подходящую дубинку, – послышался извиняющийся голос Ильи.

– Спасибо!! Я уж думал, что мне больше не видать ни тебя, ни друзей. Он меня тут запугивал, ссскотина! – я с отвращением и беспокойством поглядел на Сотникова, смирно лежащего на животе. – Ты не убил его?

– Какое там. Слегка оглушил. Скоро очнётся. Только шишка останется.

Я спустился с вяза и осмотрелся.

– Что будем с ним делать? Когда он вернётся и всё расскажет, нам не только вылазку за сувенирами впаяют, но и нападение на службу безопасности. Это уже не дисциплинарка. Это пахнет тюрьмой.

– Ничего он не расскажет, – усмехнулся Илья. – Я кое-что прихватил с собой.

Илья порылся в своём небольшом рюкзаке и достал оттуда два предмета – пузырёк и литровую флягу, которую я сперва принял за термос.

– В пузырьке малиновые таблетки – никогда их не пью, но всегда ношу с собой, потому что они прописаны, и педагоги могут проверить их наличие, – пояснил он. – А тут у нас…

– Фляга коньяка?! Как ты её достал?

– Не только у тебя есть полезные знакомства с поварами столовой, – подмигнул Илья, пока я ошарашенно рассматривал флягу. Отвинтив колпачок, я принюхался, и ароматы дуба, розы, мёда, каких – то ещё сладостей ударили в нос. Коньяк был очень хороший.

– Никогда бы не подумал, что ты пьёшь.

– Вообще – то не пью. Но мы собрались провести морозную ночь в лесу, и я подумал, что коньяк может нам пригодиться.

Тело Сотникова издало короткий глухой стон.

– А вот Сотников – известный алкоголик, – продолжал Илья, пнув тело ногой, – и когда утром его найдут пьяным, в беспамятстве, в обоссанных штанах и с пустой флягой коньяка в руке, это будет так же удивительно, как восход солнца, то есть вообще никак не удивительно.

– Свяжем ему руки?

– Пожалуй, не стоит. А то останутся следы на запястьях. Давай сразу за дело.

Мы не без труда приподняли Сотникова в полувертикальное положение, на колени. Он ещё ничего не соображал и, видимо, страдал сильнейшим головокружением. Илья откупорил фляжку и поднёс Сотникову под нос.

– Будешь пить? – ласково спросил он. Сотников издал неопределённое, но скорее радостное похрюкивание. – Тогда открывай ротик и будь послушным мальчиком.

Я потянул Сотникова за подбородок вниз, его обширная ротовая полость открылась, обдав меня не совсем свежим запахом, и Илья всыпал туда целую пригоршню малиновых таблеток, после чего влил в рот охраннику жидкости на три хороших глотка.

– Эх, жалко хороший коньяк на такого борова переводить, – с сожалением заметил он.

Мы подождали, пока таблетки и алкоголь дадут нужный эффект. Нужный эффект последовал стремительно – уже через три минуты Сотников с лицом умственно отсталого глядел перед собой и совершал странные – не то подрагивающие, не то волнообразные – движения всем телом, как кусок желе, который тронули пальцем.

– Вот и славно, – одобрительно заметил Илья, пряча во внутренний карман пузырёк с неиспользованными пилюлями.

– Надеюсь, он тут не замёрзнет.

– За несколько часов точно нет. Его ведь ещё до утра хватятся.

– Да, верно. Знаешь, нужно ещё подпоить его немного до полной кондиции, заодно и согреется, – ко мне наконец вернулась способность нормально соображать после пережитых волнений. – И потом заметём всё тут, чтобы не было следов этой возни.

– Само собой. А ты пока достань пакет с трофеями, я с пустыми руками уходить не согласен.

– Ах да, сейчас.

Во второй, более удачный раз вся процедура снятия трофея с вяза заняла у меня несколько минут. С нетерпением мы вскрыли упаковку и, к нашей радости, обнаружили там всё желаемое – в ней были и 19–е айфоны, совершенно новые, считывающие рисунок сетчатки глаза владельца, и чипы с музыкой, и химические шарики для еды – совершенно безвредные, но способные придать любой пище желаемый вкус – или дыни, или крем – брюле, или пудинга, что было особенно приятно, когда приходилось поглощать перловку или пресный рис. Наконец, мы нашли больше килограмма сладостей, и в их числе – шесть плиток французского шоколада в ярко – синих обёртках – они блестели среди других трофеев как бриллианты.

– Прекрасно, – с удовольствием отметил я.

Сотников издал мычание, какое мог издать только пьяный и очень одуревший от таблеток человек. Он продолжал колыхаться, стоя на коленях, и мне представилось, что для таких движений гораздо больше бы подошла поза Будды – тем более, что у Сотникова не сползала с лица характерная полуулыбка.

Минут пятнадцать нам потребовалось на то, что привести поляну перед вязом в надлежащее состояние. Напоследок Илья ещё подпоил Сотникова, так что во фляге осталось коньяка едва ли не на донышке – во всяком случае, гораздо меньше половины. Завершив эти важные дела, мы направились обратно к пещере.

До утра мы дожили без особенных приключений – в пещере, благодаря костру из бездымных брикетов, было почти тепло, и мы даже по очереди подремали до полседьмого, когда настала пора возвращаться в городок.

В семь часов мы дошли, поминутно озираясь и ожидая столкновений с патрулями, до стадиона, но наши опасения оказались напрасными – охрана усилена не была, на плацу уже сновали первые бойскауты. Некоторые делали утреннюю зарядку и бегали, пуская клубы пара, по дорожкам и тут и там в пределах видимости. Мы с Ильёй тоже припустили бегом, делая вид, что вышли размяться, как и спортсмены. Так, бегом, мы добрались до своих домов. Лишь только влетев, порядочно запыхавшись, в свою комнату, я сполз на стул от накатившей усталости и нащупал в кармане куртки плитки шоколада. Теперь их предстояло передать тому, кто очень о них мечтал.

Рискуя опоздать на линейку, хотя на фоне пережитого ночью это было бы мелким проступком, я добежал, переодевшись в сухую и чистую форму, до дома младших бойскаутов № 14, в котором жил Миша. Осторожно постучал в дверь. Через минуту её открыла заспанная Алёна, с тёмными кругами под глазами. При виде меня она выжидательно улыбнулась.

– Как он?

– Наконец – то лучше. Уже не бредит, и температура всего 38. Знаешь, врач вчера сказал, что, может быть, всё-таки не грипп, а пневмония.

– Можно на пару минут зайти?

– Да, если хочешь. Только недолго. Сюда может комендант заглянуть.

– Хорошо.

Алёна пошла в ванную умыться, а я присел на кресло у изголовья мишиной кровати. Он не спал и повернул ко мне голову.