Ричард Дэвидсон - Пламя Яхве. Сексуальность в Библии

• Название: Пламя Яхве. Сексуальность в Библии
• Автор: Ричард Дэвидсон
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-69728-1

Эта книга – не имеющее аналогов всеобъемлющее исследование библейских представлений о человеческой сексуальности. Известный специалист по Библии рассмотрел каждый пассаж священного текста, касающийся сексуальных отношений, и представил общие контуры того, как понимали сексуальность в мире Библии и других древних культурах. Автор демонстрирует красоту и естественность библейских представлений о человеческой сексуальности на фоне грандиозной картины прелюбодеяния в Древнем мире во всех его проявлениях, подчас шокирующих.

---

Персонифицированную Премудрость в Притч 8 считают фигурой женской. Однако это не подтверждается ни анализом данной главы, ни анализом других отрывков книги, посвященных Персонифицированной Премудрости (1:20–33; 8), ни первыми семью главами, в которых все же сильна атмосфера сексуальности и гендерности. Однако Премудрость – не мужского рода. Как Божество, она находится за рамками пола.[465]

Мис права: если не считать женский род существительного ḥokmâ (что ни о чем не говорит, поскольку так уж в иврите обозначается «премудрость» – а значит, и относящиеся к ḥokmâ местоимения должны иметь женский род), ни из чего не видно, что Премудрость – фигура женская. Более вероятно другое: Премудрость, будучи божественной, нейтральна, то есть категория пола на нее не распространяется.[466] (Этот вывод имеет значение для актуальной темы «пола» Бога в Писании.)

Бог: мужское или женское начало?

Стэнли Гренц выделяет как минимум четыре основных современных подхода к гендерной окраске образов Бога в Писании.[467]

Первый подход: «демифологизация». Все библейские образы, в которых Бог предстает мужским или женским, суть антропоморфизмы. Бог находится вне половых и сексуальных категорий.[468]

Второй подход: буквализация. Библейскому Богу присущи категории пола. Отсюда часто делали вывод, что Бог – мужского пола, а то и попросту мужчина.[469]

Третий подход: дифференциация. Отец и Сын имеют мужские атрибуты, а Дух – женские. (Иногда женские атрибуты приписываются Сыну.)[470]

Четвертый подход: переосмысление Божества. (Постулирован некоторыми феминистскими богословами.) Предлагается либо возврат к (якобы) древнейшему образу Божественного в женской «Первичной Матрице»,[471] либо осмысление Троицы в свете женского образа Софии/Духа.[472]

Третий и четвертый подходы не вяжутся ни с Библией, ни с древним ближневосточным контекстом.

Против третьего подхода. Ветхозаветные (и уж тем более новозаветные) тексты не допускают дробления, при котором Святой Дух (или грядущий мессианский Сын) связан с женским началом. Один и тот же Яхве проявляет материнское сострадание и являет себя как Отец своего народа.[473]

Против четвертого подхода. Недавние попытки найти «Первичную Матрицу» или «Великую Мать» в доисторических временах не увенчались успехом.[474] В библейских отрывках (см. выше) Премудрость (София) не является женским божеством, а других данных в пользу подобного «переосмысления» Божества не существует.

Из библейских отрывков, где для описания Бога используются мужские или женские образы, не следует, что Бог онтологически является мужским или женским началом. И в рассказе о сотворении мира, и в последующих библейских текстах Бог евреев – выше различия полов. Да, человек создан по образу Божьему и причастен к «динамике, которая отличает социальную Троицу (единство-в-многообразии, взаимность индивидов, интеракция одинаковости и различия)».[475] И сексуальность создана Богом. Однако Бог – совершенно иной, чем Его творения. Скажем, нигде Писание не наделяет Яхве гениталиями (разительный контраст с описаниями прочих ближневосточных божеств). Вместо вливания плодородия в землю (как в культах плодородия) Бог дал земле плодородие еще при создании мира и продолжает благословлять своих тварей дарами плодородия. Ни о каких сексуальных связях между божествами и речи быть не может. Вообще в ВЗ Бог нигде не описывается как мужское божество, при котором есть партнерша. И это соответствует первому подходу, описанному Гренцем.

В то же время в ВЗ мужские и женские образы Бога функционируют по-разному. «Пророки и другие еврейские поэты приписывали Яхве моральные качества человеческого материнства, но не обожествляли женское начало. Эта существенная особенность ускользнула от внимания большинства антропологов и психологов, которые писали о «гендере Бога»».[476] Отметим, что в Писании (за вычетом случая с ипостазированием Премудрости – Притч 8) женские образы используются по отношению к Богу исключительно в сравнениях (Бог подобен…), а не в метафорах (Бог есть…).[477] Аспекты божественной деятельности (например, Бог «кричит») сравниваются с аспектами женской деятельности (например, женщина «кричит» во время родов), но бытие Божье не отождествляется метафорически с женским началом. Бог есть Отец, хотя в чем-то подобен матери.[478] Для описания природы Бога постоянно используются мужские метафоры. Когда же Бог сравнивается с женщиной, это не нарушает общей закономерности: все гендерные обозначения (местоимения, местоименные суффиксы, прилагательные, глаголы) предполагают, что в грамматическом плане Бог являет собой мужское начало.[479] Значит, если мы хотим оставаться верными ВЗ, не следует использовать по отношению к Богу гендерно нейтральный язык,[480] кроме случаев, когда еврейская лексика создает такую гендерную нейтральность.[481] В этом плане я согласен со вторым подходом, описанным Гренцем.

Элизабет Ахтмайер предложила глубокое, правдоподобное и как минимум частичное объяснение того, почему Бог описывает себя мужскими, а не женскими метафорами (в отличие от других религий древнего Ближнего Востока, где были мужские и женские божества). Дело не в культурной патриархальности Библии (как ясно из откровения Бога в Иисусе Христе). Смысл состоит в том, чтобы свести к минимуму риск отождествления Творца с творениями (как в других древних ближневосточных религиях).

Основная причина такого (мужского. – Р. Д.) обозначения Бога – библейский Бог не позволяет отождествлять себя с творением… Как только Бога начинают мыслить в женском ключе, возникают образы ношения в утробе, рождения, питания от сосцов… Богиня родила мир! Но если творение вышло из тела божества, оно разделяет сущность божества; божество пронизывает все, и значит, все божественно.

…Если отождествить Бога с Его творением, рано или поздно мы сделаем богами и богинями себя самих – первородный грех (Быт 3).[482]

Феминистки говорят: если Бог есть «Она», это необязательно означает, что Творец и Тварь идентичны. Ахтмайер возражает: «Такая идентификация происходит почти автоматически, как только по отношению к Богу начинает использоваться женский язык. Многие феминистки утверждают, что одно из другого не обязательно вытекает. Однако феминистские тексты показывают обратное».[483]

Правда, кто-то скажет: мужские метафоры могут привести к сакрализации и обожествлению секса ничуть не меньше, чем женские, ибо в древних ближневосточных религиях плодородия мужские божества были столь же сексуально активны, сколь и женские. Между тем в Библии Бог – это «Он» (мужские местоимения и метафоры), а не «Она» (женские местоимения и метафоры). Почему?

Библия не дает ясного ответа на этот вопрос, но Ахтмайер рассуждает в правильном направлении: если бы Яхве мыслился как богиня, это скорее привело бы к сакрализации/обожествлению сексуальности. Все-таки женское начало/богиня больше ассоциируется с деторождением, чем мужское начало. Фраймер-Кенски высказывает эту мысль о шумерской цивилизации, что применимо и к политеизму древнего Ближнего Востока в целом:

Природные роли мужчин не обусловлены анатомией, а у женщин сила в природе обусловлена полом. Богини контролируют процесс размножения, плодородия и сексуальности. Это функции анатомические. Они рассматриваются как квинтэссенция, ключевая особенность женского начала. Общество ассоциирует женщину (будь то земная женщина или богиня) с сексом, размножением и плодородием. Во всех этих случаях именно тело (особенно половые органы) исполняет функции, которые может исполнить лишь женщина.[484]

Отказ от идентификации Творца с творением стал глубинной причиной ветхозаветного отвержения ханаанейских культов плодородия с их сакрализацией и обожествлением сексуальности. В своем решительном противостоянии всякой концепции, которая стирает грань между Творцом и творением, ВЗ старается не ассоциировать Бога с женским началом. Впрочем, хотя в Библии единый истинный Бог – это «Он», Библия ясно показывает, что мужское начало не исчерпывает божественной природы. Более того, половые категории вообще не применимы к Яхве. Яхве – ни мужчина, ни женщина. Его природа содержит как мужские, так и женские аспекты.

Культы плодородия и милость Божья

Ветхий Завет недвусмысленно, страстно и бескомпромиссно обличает сакрализацию и обожествление сексуальности в мировоззрении и обычаях культов плодородия.[485] Справедливый суд Божий на подобные обычаи также очевиден. Богу отвратительны и омерзительны сексуальные обряды языческих культов. Тем не менее ВЗ много говорит и о милости Божьей на участников этих обрядов.[486] На протяжении четырехсот лет Бог откладывал возмездие ханаанеям (Быт 15:16), давая им время покаяться и посылая свидетелей об истине (Авраам и его потомки, Мелхиседек, Валаам; рассказы о чудесном избавлении Израиля во время Исхода и скитаний в пустыне).