Илья Сомов - На равнинах иерехонских

• Название: На равнинах иерехонских
• Автор: Илья Сомов
• Жанр: Фэнтези

Древний город древнего мира, когда-то он был столицей могучей империи, средоточием великой силой и огромного богатства. Ныне от этого остались лишь легенды и старинные тайны. Город умирает. Таков ход вещей. Но далеко не все согласны смириться перед лицом неизбежного будущего.

---

— Удобно, — проворчал Томэ и опустился на ковер. — А хозяйка, не боится, что девочки будут ее надувать?

— Хозяйка? Это ты про Карлу что ли? Она не хозяйка, а скорее наш представитель. Тут каждый живет своим умом. Главное в конце месяца условленные деньги вноси, а остальное уже твои дела.

— Бордель с самоуправлением… Хм, примерно так я представлял себе демократическую республику.

— Чего?

— Не важно. Вернемся к нашему делу.

Майлен принялась излагать детали своего проекта. Томэ слушал ее в пол уха. Сквозь отупляющую усталость, его мучили уколы тревоги. У него было такое чувство, словно он посреди ночи, пробудился от сна, в котором видел, что очень важное, и теперь никак не может вспомнить, что же это было.

Глава 8

В громаде храме было темно. Даже свет сотен свечей почти не помогал. Все что смогли сделать развешанные под потолком паникадила, это отвоевать перед алтарем островок, на котором теснились адепты тимониты и первая сотня дружины дома Алоик. Вокруг клубились облака мрака.

Томэ несколько раз крепко зажмурился. Аши, подлец, остался дрыхнуть во дворце, а ему пришлось топать на утреннюю службу одной из самых занудных столичных сект. Жрец перед алтарем читал из Книги Архонтов.

— И установила она потомство его, каждого в соответствии с силою его — по образу Эонов вышних, ибо от Незримого видимое было произведено. Когда Нетленность посмотрела вниз в область вод, образ ее показался в водах; и возлюбили ее властители тьмы. Но не могли они овладеть образом тем, показавшимся им в водах, по причине слабости их — ибо "не могут имеющие душу овладеть духовными" — ибо снизу были они, а то было свыше.

Томэ зевнул. Жаль, что он так и не научился спать стоя. Рядом зевнул Зарак. Томэ ухватил помощника за рукав и подтянул поближе к себе. Подпорка вышла не очень удобная, но все же лучше, чем вовсе никакая.

— Эй, командир, ты все-таки не пушинка, — проворчал Зарак.

— Заткнись и выполняй свой долг, — вяло ответил десятник.

— Чтобы, по воле Отца, могла она соединить целостность со светом. Архонты, сговорившись, сказали так, "Создадим человека из части праха земного". Они образовали творение свое, как один, целиком из земли.

Монотонный голос жреца убаюкивал, Томэ закрыл глаза.

— Я вот никак не пойму, если этот Яван Карвис уже отбросил копыта то, причем тут церемония о выздоровлении?

Томэ тихо застонал. Конечно, надеяться, что Зарак будет молчать, когда появилась возможность поболтать, было очень наивно. Десятник выпрямился и одернул кафтан.

— Так все же в чем тут шутка?

Томэ провел по лицу ладонью. Ну что, разговор тоже способ развеять сон.

— Прежде всего, говоря о союзнике нашего дома, не используй выражения вроде "откинул копыта". По крайней мере, там, где тебя могут услышать, — десятник кивнул на шеренги адептов.

— Хорошо, так этот Яван уже эээ… перешел в высшие сферы или еще обретается среди людей?

— Перешел. Более чем. Это такая традиция тимонитов. Когда один из высших иерархов умирает, они объявляют, что тот болен. Думаю, это дает время приемникам прибрать все к рукам.

— Это на них похоже, поганые хапуги. Знаешь, как и в городе зовут? Клопы-лизуны.

— Чего?

— Такой жучок, который жрет зерно. Я считаю, вместо того чтобы с ними тут целоваться, нам нужно подняться по Рудайе, и поступить с ними так, как поступают с насекомыми вредителями.

— Я плохо разбираюсь в зерне и всех таких делах, но если я правильно уловил намек, ты предлагаешь очень опасную затею. Культ уже не первую сотню лет крепко держит Иллису и окрестности. Так просто их не сковырнешь. Представляешь, что случится, если Столица останется без хлеба? Да и не надо забывать об их связях с армией. Куча голов расстанется с шеями. Среди этих голов, запросто могут оказаться и наши.

— Так значит терпеть, и ничего не делать?!

Томэ пожал плечами.

— Не знаю, рад, что это не нам решать.

— Сволочи, — прошипел Зарак, — из-за них только в прошлом году цены на треть взлетели. А мы пускаем им в наш собор и позволяем горланить заклинания. И что случится, когда сдохнет их самый главный? Поможем им принести в жертву десяток другой благороднорожденных на Тетрадоне?! Ты чего кривишься?

Томэ не ответил. О погребальных обрядах тимонитов он знал куда больше, чем хотел.

На алтаре разложили полотно Тимона-ткача, младшие адепты подошли для возложения. Они оставили на широкой каменной плите маленькие хлебцы и вернулись назад. Их место заняла Тарамис. Томэ ясно видел выражение отвращения застывшее на хорошеньком личике. Десятник злорадно усмехнулся, не только его притащили сюда против воли.

Тарамис не глядя пихнула свой хлебец на алтарь и брезгливо отряхнула пальцы. Вместо того чтобы вернуться в первую шеренгу девушка пошла вдоль колонны дружинников Алоика. Следом за ней увязался Аксель.

— Госпожа, вы не можете…

— Что значит "не могу"? Ты теперь мой отец, чтобы мне приказывать? У меня уже ноги затекли тут торчать. Пока я не нужна, я хочу пойти поклониться предкам. Это даже благочестиво.

Аксель сокрушенно повесил голову.

— Но госпожа, вам нельзя так просто ходить здесь одной. Это небезопасно.

— Вот как? — Тарамис презрительно усмехнулась. — Тогда пусть кто-нибудь из наших храбрых дружинников пройдется со мной. Думаю, церемония от этого ничего не потеряет.

Глаза девушки начали шарить по шеренге, на Томэ накатило недоброе предчувствие. Прежде чем он смог что-то сделать, палец Тарамис указал на него.

— Вот он, например. Кажется, у его семьи, были давние отношения с этим храмом. Томэ ты ведь наверняка все тут знаешь, не откажешься показать достопримечательности?

Томэ скрипнул зубами, отказ выглядел бы слишком странно.

— Здесь не на что особо смотреть, — безнадежно сказал он.

— Да брось, в одном из самых старых храмов столицы должно быть куча всего интересного.

— Я только предупредил.

Томэ вышел из строя и подошел к девушке. Она развернулась и, не оглядываясь, пошла в темноту. Томэ тяжко вздохнул и последовал за аристократкой.

Храм действительно был огромен. Несколько сот человек, которые сейчас собрались перед алтарем были для него, что капля в море. Говорят, некогда весь огромный зал заливал солнечный свет, но те времена не помнил никто из живущих. На веками не чищенных витражах, наросли почти геологические слои грязи и под гулкими сводами поселился вечный мрак. Жалкие огоньки светильников не столько разгоняли его, сколько давали сильней ощутить темноту.

Уже очень много лет ни у одного из культов столицы не было сил на чтобы присвоить себе весь храм целиком. Поэтому его делили между собой сразу несколько сект. Огромное святилище походило на заброшенный дом, по углам которого поселились бродяги. Жильцы время от времени менялись, но общий порядок вещей оставался неизменным. Служители разных культов делали вид, что используют храм в гордом одиночестве. Впрочем, в такой гигантской постройке притворство давалось им легко.

— Если вы посмотрите налево, госпожа, то увидите кучу пыльного хлама, — громко объявил Томэ. — А если посмотрите направо, то увидите стену. По слухам, на нее нанесены очень любопытные фрески. Увы, за последнее несколько поколений никто так и не проверил эту гипотезу. Но если вы, пожертвуете, часть своей юбки я могу попробовать сделать факел. Мы станем первооткрывателями. Вдохновляет, правда?

— Очень. Но я потратила кучу времени на это траурное платье. Я не могу с ним так просто расстаться. Даже ради фресок.

Со стороны алтаря долетел голос чтеца.

— Существует завеса между Явлениями Вышними и эонами внизу; и тень возникла под завесой; и тень та стала материей; и тень та, отброшенная, отделилась. И то, что она сотворила, стало созданием в материи, подобно выкидышу. И оно приняло свою форму по образцу тени, и стало высокомерным зверем, подобным льву. Оно было обоеполо поскольку оно было из материи, которую оно получило.

Тарамис хихикнула.

— "Обоеполо", как бедному животному должно быть было скучно. Нет, только жрецы могут придумывать такой бред.

Томэ оглянулся, они успели отойти от освещенного островка на приличное расстояние. Вряд ли кто-нибудь мог оттуда разглядеть хотя бы их силуэты. Он склонился к плечу девушки.

— Тарамис, что ты творишь?! Совсем уже спятила?!

— Я не делаю, ничего такого, чего не делала обычно. Выдохни, истерик.

Томэ сжал кулаки, ему очень хотелось приложить Тарамис головой о стелу, мимо которой они проходили. Может, через маленькую трещину в черепе внутрь попадет хоть немного ума?!

— Не знаешь, что тут выдолбили? — Тарамис указала на рельеф.

Томэ посмотрел на стелу. Его глаза уже достаточно привыкли к темноте, чтобы разбирать очертания. Женщина со свитком, мужчина с мечом, женщина с колосом. Совершенные тела, красивые гордые лица. Справедливость, Мужество, Мир. Когда-то это плита стояла перед самым входом.