Ирина Степановская - Вслед за Ремарком

• Название: Вслед за Ремарком
• Автор: Ирина Степановская
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-64138-3

Трое мужчин, автомобиль и девушка… Все это уже было в известном романе Ремарка, но жизнь преподносит свои сюрпризы: в обычной московской автошколе встретились три товарища и застенчивая очаровательная женщина.

Только она замужем, а три товарища весьма потрепаны жизнью…

---

– Разберемся, – еле слышно пробурчал Роберт. – Нам надо выработать план действий.

– Эй, дружок, ты что-то задумал?

– Есть у меня одна мысль. Когда в первый раз после происшествия, еще без тебя, я пробежал по этажам училища, в туалете первого этажа, в углу, я видел что-то похожее на большую палку, – Роберт задумался, – или, вернее, на металлический ломик. А когда мы зашли туда уже с тобой и я хотел на него посмотреть поближе, этого предмета там не было. Я не мог ошибиться, значит, кроме нас троих, в училище еще кто-то был.

– Знаешь что, – Михалыч вытер руки, приобнял Роберта за плечо, – не надо лезть на рожон. Сейчас ремонт выйдет сравнительно небольшой, но если они покалечат и остальные автомобили, нам придется ремонтировать их черт знает сколько. И все за свои деньги. Не проще сейчас сделать вид, что ничего не случилось? Секретарь директора мне сказала, что она набрала еще одну группу учеников, и со следующей недели они тоже придут заниматься. Отдадим ее этим парням, и все. Пусть ездят, а от нас отстанут. Ситуация сейчас не та, чтобы устраивать разборки. Мне детей надо кормить, и тебе тоже деньги не помешают. А из-за этих разборок у нас уже сегодня слетело с расписания четыре занятия. Ты меня понял? – Михалыч ласково заглянул Роберту в глаза.

– Сопляки будут диктовать нам свои условия? – посмотрел на него Роберт.

– Ты еще молодой, горячий! Я в твоем возрасте тоже частенько лез в драку, – задумчиво, не торопясь продолжал говорить Михалыч. – Доживешь до моих лет, поймешь. Здесь не Афганистан, чтобы сразу из гранатометов по всем целям пулять, хотя там-то мы навоевались до рвоты. Перемирие лучше нападения! К тому же ты прав, они – сопляки. Хорошо бы, конечно, их как-то поставить на место, но не буду же я, взрослый мужик, офицер, кулаком дубасить им морды! И машины их не буду ломать! Надо попробовать еще раз поговорить с ними так, чтобы до них дошло. Но все-таки надо учесть: у нас нет доказательств, что это сделали они.

Роберт молчал.

– Что же, так и будем терпеть? Я не согласен, – наконец сказал он.

– Фактов нет, – настойчиво повторил Михалыч.

Роберт завел свою «девятку» и посигналил сторожу, чтобы тот открыл ворота.

– Съезжу я к церкви, в автомагазин, за новым стеклом, – тихо сказал он.

– Давай! А я пока буду заниматься крышей! – Михалыч улыбнулся ему в ответ, но во взгляде, которым он проводил машину Роберта, ясно читалась тревога.

На стенде ГАИ помещались фотографии разбитых машин под заголовком: «Пострадавших за месяц восемнадцать человек».

«Черт знает что творится!» – рассердилась Нина на стенд, на школу и даже почему-то на саму себя и стала думать, что делать ей дальше. Она огляделась по сторонам. Чахлые астры блеклых тонов были будто натыканы по отдельности в придорожную клумбу. У входа в здание школы по-прежнему не было ни души. Она же стояла и не знала, куда ей податься, ибо занятий в училище у нее в этот день не было, а домой идти ужасно не хотелось. Кирилл активно не одобрял ее увлечения, и это приводило ее в отчаяние. Стоило ей устроиться на кухне поучить домашнее задание, как ему тут же что-нибудь требовалось. Вот и накануне она так увлеклась, что не расслышала сразу, о чем он ее спросил. Как назло она не могла в тот же момент вспомнить, куда положила предмет, который он искал. Когда же муж увидел, чем именно она занята, он пришел в настоящую ярость и стал расшвыривать вещи из шкафов прямо на пол, пытаясь самостоятельно найти то, в чем у него была необходимость.

– Пожалуйста, пожалуйста, не отвлекайтесь, я не смею занимать ваше внимание! – неудачно острил он.

В конце концов ей пришлось встать, подключиться к поискам и найти все-таки то, что было нужно, на самом видном месте на полке стенного шкафа в коридоре. Но настроение у нее уже было безнадежно испорчено, желание изучать правила дорожного движения пропало, а беспорядок в квартире, произошедший вследствие его стараний, теперь напоминал срочные сборы в эвакуацию во время войны. Муж с демонстративным видом заперся на остаток вечера в ванной, а ей пришлось все убирать, потому что она терпеть не могла беспорядка, просто физически не могла находиться в доме, если все в нем не сияло чистотой. После того же, как гармония ценой ее полуторачасовых усилий была восстановлена, муж с кипой газет появился из ванной комнаты и улегся в постель. А среди ночи, когда ей уже страшно хотелось спать и в то же время она не могла уснуть от волнения перед занятием, он как назло вдруг проснулся, привалился к ней и стал настойчиво подминать ее под себя. И, несмотря на все ее отговорки, был так нуден и так упорен в своем желании, что ей ничего не оставалось, как подчиниться и молча терпеть и ждать, когда же он, наконец насытившись, оставит ее в покое. Все это Нина вспомнила, стоя у стенда. Стрелки часов перекатились к двенадцати. От всех треволнений ей захотелось есть. В кафе она никогда не заходила, поэтому ей ничего не оставалось делать, как вернуться домой. Она приняла решение снова идти через парк, теперь уже не торопясь.

Солнце светило Роберту прямо в лоб, пока он ехал от школы до магазина. Теперь, в сентябре, оно будто взяло реванш за противно холодный и дождливый август. Солнцезащитные очки совершенно не спасали от его слепящих лучей, ярким потоком вырывающихся из-за козырька.

«Ишь светит, будто летом!» – вяло думал Роберт, не торопясь следуя в общем потоке машин. В душе его была противная пустота. С какой-то равнодушной усталостью он думал, что мир на поверку оказался совсем не таким, в каком бы ему хотелось жить. И даже воспоминания о том, как мечтали они с Михалычем вернуться с войны на Родину живыми и невредимыми и уж пожить тогда как следует всласть, на полную катушку, не думая о деньгах, не замечая плохой погоды и уж тем более не пребывая никогда в паршивом настроении, не принесли теперь обычного тепла его душе.

«Как-то все получилось глупо!» – думал он о себе, о Михалыче и о Ленце. Роберт прекрасно знал, что и у Ленца остервенелый труд на фазенде и восторженные разговоры о собранном урожае пару раз в году заканчиваются жуткими периодами запоев, из которых доблестного романтика могла вывести только бригада токсикологов.

«И ведь какая-то сволочь все-таки изувечила нашу машину! А мы оставляем все так, как есть… – перешел он мыслями на сегодняшний день. – Михалыч не прав в том, что называет этих придурков мальчишками, пацанами. Никакие они не пацаны и даже не просто шпана, а молодые волки, наверняка связанные, так или иначе, знакомством или родством с какой-нибудь местной бандой. Но Михалыч прав в том, что связываться с ними не стоит. Только он считает, что не надо связываться с ними потому, что не пристало ему, офицеру, уважавшему своих солдат, пачкаться о молодых придурков, а я думаю, что Михалычу не следует разбираться с ними хотя бы потому, что у него есть школьница-дочь. Эти молодые твари хуже волков. Раньше мир крутился все-таки по каким-то законам, а сейчас кругом – полный беспредел. И если не зазорно теперь убить ребенка за пятьдесят рублей, за велосипед или плеер, то изнасиловать девчонку из-за передела сфер влияния считается разумным методом воздействия».

По сути, Михалыча, а не Ленца было бы правильнее отнести к последним романтикам. Это он со своим медвежьим умом придерживается общечеловеческих ценностей. А Ленц просто выдумал себе свой собственный мир и делает вид, что он верный подражатель императора Диоклетиана, на старости лет вздумавшего сажать капусту.

К счастью, ехать до магазина было совсем недалеко. Надо было только оставить за собой бульвар, пересечь проспект и подъехать к парку у церкви, чтобы там развернуться на пригорке и подкатить к сияющим витринам. Магазин занимал первый этаж у ближайшего к церкви жилого дома. Роберт вышел из машины, потянулся и огляделся по сторонам. Несмотря на его печальные размышления, мир вокруг был прекрасен. Возле церкви на разукрашенных машинах собралась брачная процессия. Из динамиков луна-парка, что располагался напротив церкви, доносился романтический голос Хулио Иглесиаса. Ларек возле касс аттракционов благоухал жареными курами и сосисками; сбежавшие из школы ученики собрались в кружок, курили и скидывались на пиво и «русские горки».

«Жизнь продолжается…» – подумал Роберт и пошел в магазин. Стекло он купил за двадцать минут. Завернул его в старое покрывало, всегда на всякий случай хранившееся у него в багажнике, и, увязав веревкой, осторожно поместил на заднее сиденье. Пора было ехать назад, но атмосфера праздника, царившая вокруг благодаря солнечным лучам, голубому небу, желтеющим листьям, взрывам шампанского над головой жениха и фатой невесты, визгу девчонок, доносившемуся от аттракционов, так и манила Роберта задержаться в этом месте подольше. Он решил купить сосисок в тесте, попросил упаковать их в плотный пакет и еще завернул в газету, чтобы не остыли. Булочка же, выданная ему симпатичной молоденькой продавщицей прямо в руки, была настолько румяна и аппетитна, что Роберт, несмотря на то что прекрасно помнил о Михалыче, в одиночестве колдующем над покореженной крышей, не мог удержаться, чтобы не откусить от нее приличный кусок. «Михалычу я еще и пива привезу!» – подумал он, дабы искупить этот свой маленький грех – трапезу в одиночку.