Ирина Ларькова - Другой Пигмалион

• Название: Другой Пигмалион
• Автор: Ирина Ларькова
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-064990-7, 978-5-17-065049-1, 978-5-271-26790-1, 978-5-271-26826-7

«Человеку свойственно ошибаться, и самая большая ошибка подстерегает его тогда, когда он оценивает свои собственные силы. Мало кто знает, какие неисчерпаемые ресурсы предоставила ему жизнь. Не безумие ли – провести все отведенное тебе время в сожалениях о том, что не наступило по вине твоего собственного безволия и невежества? И как отблагодарить случай, который переворачивает с ног на голову весь застоявшийся мир – просто чтобы убедить тебя, что ты – другой? Не тот, кем привык себя считать…»

---

Ирина Ларькова Другой Пигмалион

Человеку свойственно ошибаться, и самая большая ошибка подстерегает его тогда, когда он оценивает свои собственные силы. Мало кто знает, какие неисчерпаемые ресурсы предоставила ему жизнь. Не безумие ли – провести все отведенное тебе время в сожалениях о том, что не наступило по вине твоего собственного безволия и невежества? И как отблагодарить случай, который переворачивает с ног на голову весь застоявшийся мир – просто чтобы убедить тебя, что ты – другой? Не тот, кем привык себя считать…

Аида

Аида не в восторге от малайцев, а может быть, просто оценивает их трезво. Говорит: ленивые, избалованные самодуры. Ей, конечно, виднее: она сама малайка, родилась в Сингапуре и прожила там первую четверть своего века. Первую учебную четверть.

Когда мы познакомились на каком-то сайте путешественников, я первым делом отметила, что хиджаб ее на всех фотографиях темный: вот она за рулем кабриолета, вот рядом с ростовым портретом шейха, вот с коллегами на семинаре – всюду круглое и желтое, как луна, лицо ее обрамляет черный платок. Иногда на нем вышито что-нибудь хорошее, вроде Swarovski, и так же поблескивают прямоугольные стекла очков. При встрече Аида производит самое благоприятное впечатление: светло улыбается, не отводя взгляда, грациозно двигает округлыми плечами, будто пританцовывая, говорит быстро и тихо.

– Не жарко тебе так ходить? Ведь Сингапур на экваторе почти? – спросила я о том, что волновало меня больше всего, без лишних церемоний.

– А без платка не жарко? Вот и мне жарко. А впрочем, привыкаешь быстро, – отмахнулась Аида и принялась делиться восторгами от Эмиратов, куда недавно перебралась. Поддавшись настроению, я поддержала ее энтузиазм. С этого дня у нас появился ритуал, повторяющийся каждую встречу, – хвалить место, где мы оказывались, погоду, окружающих – словом, находить рядом что-то, достойное похвалы.

Поначалу общие темы требуется искать – у нас с этим проблем не было. Каждый день она забрасывала меня письмами с трогательными и вдохновляющими роликами, делилась собственным опытом, напоминала о Божественном промысле и справедливости и преуспела – мы стали улыбаться и смеяться вместе почти постоянно.

С ней вообще тут же стало легко. Тем удивительнее – потому что жизнь ее никогда не была простой. Старшая дочь, любимица отца и рабочая лошадка для остальных родственников, она и в игрушки-то не помнит, чтобы играла: сразу приняла на себя груз забот о младших. Отец оставил тело, когда Аиде было четырнадцать, и так началась ее совсем уже взрослая жизнь. Наверное, с этой тоской – потерей единственного близкого человека – она так до конца и не справилась, но тоска сделала ее щедрой, задушевной, искренней. Однако угодить всем многочисленным тетям, дядям, кузенам и кузинам плодовитого семейства и заслужить их поощрение ей ни разу так и не удалось.

К двадцати годам, устав пытаться сделать всех счастливыми, Аида поступила так, как поступила бы на ее месте любая другая золушка, – собралась замуж. Ей даже улыбнулась удача: жених был не противен – но как не сказать: он и хорош был только тем, что освобождал хлопотунью от опостылевшего отчего дома. Других достоинств Аида в нем не искала.

Супруги прожили вместе двенадцать лет, и Аллах послал им троих детей. Жили, по малайским понятиям, хорошо – как все. Грех жаловаться. В один непрекрасный день Аида вернулась из офиса особенно уставшей и спросила: «Эй, муженек, а нельзя ли сделать так, чтобы ты тоже ходил на работу каждый день и обеспечивал нашу семью?» – «Тихо, женщина! – прикрикнул муж с дивана. – Работаю я два дня в лавке у друга, только чтобы тебе угодить. Для себя бы не стал. Денег на проживание нам вполне хватает. А детям я нужен сильным и здоровым, а не вымотанным и безрадостным». С детьми он действительно играл и гулял с удовольствием.

У Аиды к тому времени уже была успешная риелторская практика за рубежом и фонтан бизнес-идей. Рассудив, что детям ее муж нужен, а она без него, пожалуй, обойдется, Аида зажмурилась и предложила развод. Муж не поверил. Не поверил и после, и до сих пор не верит, что женщина из его народа с тремя детьми может не только отсвечивать на кухне и подавать гостям кофе, но и управляться со штатом из няни, гувернантки и экономки через мобильный офис из другой страны.

Аида всплакнула по вековечной традиции слабого пола, оплатила школу для старшей дочери на год вперед, сложила вещи в свой командировочный чемодан и перебралась из исчерпанного Сингапура в перспективный Дубаи. Да и кто бы так не поступил? Возможность за несколько лет сколотить состояние, достаточное, чтобы открыть свой небольшой бизнес на родине, – интернациональная мечта, которая сбывается здесь.

В Дубаи плечом к плечу работают индиец и араб, китаец и африканец. И, как выяснилось, не только.

Стив

Однажды Аида прибежала ко мне с горящими загадочным светом глазами. После традиционных приветствий и вопросов обронила: «Ты ведь русская. Расскажи про русских мужчин – какие они? Надежные? Обязательные?» Ответ на этот вопрос требовал щепетильности: следовало не повредить международной репутации русского мужчины и ответить откровенно (ведь надежность и обязательность можно назвать родовыми признаками русских с большой натяжкой).

– Понимаешь, они разные. В целом, наверное, душевные больше, чем обязательные.

– Душевные! А как они относятся к женщине? – спросила Аида с деланым безразличием.

Я тоже притворилась незаинтересованной.

– Мальчиков у нас воспитывают в основном женщины и сильно балуют. К сожалению, в усредненном варианте мужчины вырастают инфантильными или не находят, чем заняться в жизни, а женщины все терпят и прощают.

– В точности как у меня на родине! – ахнула Аида. – Но русские – великая нация. Такими плохими мужьями, как малайцы, они не могут быть!

Так простодушно она проговорилась о своем секрете.

В ее конторе появился русский красавец. Правда, он полуузбек-полунемец, но говорит по-русски и паспорт русский. Боярским родом из наших соплеменников нынче мало кто похвастает. Зовут нового коллегу Стив.

– Стив – это не русское имя, – поделилась я наблюдением. – Наверное, его зовут Степан.

– Правда? – изумилась Аида. – Я уточню, как его зовут, но мы все называем его Стив. Он подвозит меня до офиса, потому что у меня все еще нет прав, чтобы водить здесь. Честно говоря, я теперь совсем не спешу обзаводиться правами!

Что-то уже тогда было в ее интонации такое, что обещало лавину будущих восторженных замечаний. И они не заставили себя ждать.

«Но как он смотрит глаза в глаза! Неужели все русские так смотрят?! Как же он красив! Неужели все русские так красивы?!» – «Он заинтересовался книгой, которую я читаю, – я собираюсь купить ему такую же!» – «Он пообещал познакомить меня со своей сестрой – я очень волнуюсь, какая она?»

Через несколько дней мы говорили только о Стиве. Что он сказал, как он посмотрел, как он засмеялся, почему не ответил на sms – тем для каждой нашей посиделки набиралось достаточно. Иногда Аиде требовалась срочная консультация – тогда она советовалась со мной по телефону: что бы могло означать такое его поведение. У меня был несокрушимый авторитет в области знания как загадочной русской души, так и психологии мужчины – чуждого биологического вида.

Несмотря на все мое расположение к Аиде, Стив не вызывал у меня ни малейшего сочувствия. Судя по ее описаниям, он был беспечен, скуден интересами, смазлив и зауряден. Только юный возраст мог бы служить оправданием такой никчемности, но, сколько Стиву лет, Аида не знала и предположить не могла – настолько чужими были для нее все русские лица, в том числе и его узбеко-немецкое.

– Как поживает твой мальчик? – спросила я вскоре, а она захихикала.

– Мальчик! Он громадный, но я и в самом деле отношусь к нему как к мальчику. Как если бы у меня был еще один ребенок…

– Остановись, несчастная! У тебя уже есть трое, не считая братьев, сестер и бывшего мужа. Дай хотя бы этому мальчику шанс повзрослеть, не задуши его своей заботой! Кто слабая? Кто хрупкая? Кто нуждается в заботе и поддержке?

И тут Аида призналась, что никогда не чувствовала себя женщиной в полном смысле слова, не чувствовала себя желанной. Так начался наш совместный тренинг «Как сделать женщину счастливой, если ты и есть эта женщина», и столько зимних вечеров мы провели, делясь дневными успехами и идеями, что наша дружба незаметно росла, крепла, приносила сладкие плоды понимания и взаимной поддержки. И невидимым третьим в этих отношениях всегда маячила тень Стива.

* * *

Аида сложением монументальная, пластичная, весомые свои достоинства носит скромно и естественно, и вниманием мужчин не обделена. Время от времени она жалуется на знойных коллег, которые смущают ее покой настойчивыми ухаживаниями: по мнению Аиды, неуставные отношения на работе – это непрофессионально. А значит, Стив, провожающий ее до работы и забирающий после, невольно сыграл с ней злую шутку. Он вывел ее из одного затруднения – и тут же обеспечил другое, еще более серьезное. С каждым днем Аида привязывалась к нему все больше, зависела от его поведения все сильнее, и вскоре мои отрезвляющие замечания перестали помогать. Так обезболивающее средство верно вызывает привыкание, и больному требуются все большие и большие дозы, чтобы добиться прежнего эффекта.