Петроний Аматуни - Чао

• Название: Чао
• Автор: Петроний Аматуни
• Издательство: Ростовское книжное издательство
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5-7509-1268-X

В книгу донского писателя-фантаста П. Г. Аматуни (1916–1982) вошли три повести для детей, написанные в своеобразном соединении и причудливом переплетении сказочного и фантастического начал: «Чао — победитель волшебников», «Королевство Восемью Восемь» и «Космическая «горошина».

Содержание:

Чао — победитель волшебников. Сказочная повесть

Королевство восемью восемь. Самая сказочная повесть

Космическая «Горошина». Повесть столь же фантастическая, сколько и сказочная

Художник: П. П. Садков

---

Разумеется, узнал я об этом не сразу, но, экономя наше время, просто изложил события по порядку, а не по мере того как они становились известными мне.

Первое время по возвращении от Каиссы Аванак долго размышлял, но потом собрал своих роботов и ринулся в Королевство Восемью Восемь.

Узнав об этом, Аинька растерялся.

— Каков негодяй! — воскликнул он. — Но что же делать? Что делать? Не знаю…

— По-моему, это тот случай, — рассудил Гуль, — когда людскому коварству надо противопоставить человеческое, а не машинное мышление.

— Но у меня нет среди людей знакомых столь же подлых, как твой хозяин, — огорчился Аинька.

— Разве слабой игре обязательно нужно противопоставлять тоже слабую игру? — спросил сам себя Гуль вслух и тут же ответил: — Совсем нет! Математики подсчитали: зло имеет меньше вариантов и возможностей, нежели добро… Следовательно, неплохо иметь благородного друга, чтобы с его помощью одолеть коварного, злого противника или получить от него дельный совет.

— А вот такой друг у меня есть! — обрадовался Аинька. — Он самый лучший из всех, и зовут его Василько!

— А чем же он самый лучший?

— Н-не знаю… Разве это необходимо… знать?

— Точно ответить не могу.

— Вот видишь. А как сообщить ему?

— Попросим телеграфный автомат…

— Давай.

7

— А где он живет, этот Василько? — деловито спросил Телеграф.

— Не знаю я его адреса, — расстроился Аинька.

— Ты просто расскажи, где он живет, а я уже сам превращу твой рассказ в почтовый адрес.

— Ты такой умный?

— Почему бы и нет? Я даже почтовый индекс смогу тебе назвать! — совсем расходился Телеграф, радуясь, что встретил достойного ценителя своего искусства.

Аинька подробно рассказал, подождал немного, а когда Телеграф произнес: «Готово!» — ехидно спросил:

— А почтовый индекс?.. Забыл?

— 344000, — немедленно ответил Телеграф и, насладившись произведенным впечатлением, продолжал более деловитым тоном: — Говори текст телеграммы…

— Пиши, — стал диктовать Аинька. — «Дорогой мой славный хороший Василько… Прими от меня, твоего верного, хорошего, славного друга…»

— Ты что, писатель? — остановил его Телеграф.

— Почему?

— Писатели получают гонорар за каждое слово, и можно понять их стремление к подробностям и длиннотам. Но тут за каждое слово надо платить самому, и даже люди словоохотливые стараются быть краткими!

— Но у меня нет… денег, — растерялся Аинька.

— Тем более… Я не прошу у тебя платы, но надо иметь совесть и не сочинять длинную служебную телеграмму… Ясно?

Тут призадумались все трое. Умные люди — а мы должны у них учиться! — утверждают, что самое трудное в мире искусство — это умение излагать свои мысли кратко, однако и не в ущерб ясности.

Можете себе представить, как сложно оказалось в данном случае. В конце концов сошлись на том, что надо воспользоваться общепринятым искусством сокращения слов.

— Только в начале укажи: «Тек. сок.», то есть «текст сокращен», — настоял Аинька.

— Ладно, указал. Диктуй.

— «Домой ду Вася, — начал Аинька, а Гуль притих, чтобы не мешать, — наобрасе победу еду в рай пд фи мемоз спрота гу он тоже ду», — и добавил: — А подпись в конце поставь полностью: «Аинька».

— Хорошо.

— У меня все.

Тут я должен объяснить читателю, что Аинька диктовал почти без пауз, и Телеграф расчленил текст сам, как ему, вероятно, послышалось или захотелось.

— Ну, вот, — удовлетворенно сказал он, — теперь иное дело: коротко и всем понятно!

Они распрощались, а Телеграф записал в журнал, как и положено, полный, несокращенный текст телеграммы:

«Домой дуй Вася надо обеспечить работой себя пока беду отведу еду в рай прославлять дела фирмы мемоз сбыту товара главного управления особый начальник тоже дуй Аинька».

8

— Молодец, — похвалил Аиньку Гуль, когда они покинули домик «Почта-телеграф-телефон». — Быстро и красиво сочинил.

— Ты все понял? — обрадовался Аинька.

— А как же! Могу повторить слово в слово: «Дорогой морской двигай Вася на отдельном баркасе привезешь обеду еду вечером работай пока диспетчер фирмы мемоз специально просигналит а гулять он тоже даст указание».

— А я совсем другое имел в виду, — расстроился Аинька. — Я же хотел так: «Дорогой мой друг Василько я на обратном адресе попал беду если друг выручай подойдешь дому фирмы мемоз спросишь робота Гуля он тоже друг…»

— Так разве это совсем другое, — удивился Гуль, — если оно тоже содержится в твоей телеграмме?! В таких случаях о произведении говорят: «Оно столь многоплановое, что дает возможность при перечитывании каждый раз воспринимать его по-новому…»

— Ты тоже так считаешь?

— Слово в слово!

— Ну тогда ладно, — успокоился Аинька. — Если я не дождусь Василько, расскажи ему все и отправь к Каиссе. Хорошо?

— Буд сде оч хор, — почему-то сокращенно ответил Гуль.

Калейдоскоп

1

Я назвал эту главу именно так потому, что речь пойдет в ней о событиях, происходящих в разных частях света да еще порой не имеющих прямой связи.

Начну с Василько…

Получив телеграмму от Аиньки, он попытался ее понять, но не смог и призвал на помощь Митьку.

Филателист с ходу разгадал текст и снисходительно усмехнулся:

— Яснее ясного, а ты топчешься?

— Ну уж и «яснее»… А ну читай…

— «Домой думал вертаться на общей ракете случайно попал беду еду в район привет дорогому Филателисту меня можно застать сегодня после работы а гостиницу отдельный номер тебе обеспечен желаешь дуй…» В общем, этот колобок в беде и зовет тебя: желаешь, дуй на помощь…

— Желаешь?! А как же иначе? Еще не было случая, чтобы он звал меня на выручку… — забеспокоился Василько. — Отправляюсь немедленно!

— Только напиши письмо о том, что смываешься добровольно, — попросил Митька, — иначе меня снова таскать будут за тебя…

Василько очень волновался и не только наделал ошибок, но и вставил одно слово из телеграммы — «мемоз». Митька не глядя отнес письмо Алексею Петровичу, а Василько «дунул» на выручку Аиньке. Остальное вы знаете, и я могу теперь продолжать свое повествование как ни в чем не бывало…

2

Сделав круг по Мемозтауну и не найдя Аиньки, я вдруг вспомнил, что Гуль говорил что-то о телеграмме, и вошел в домик «Почта-телеграф-телефон».

Посетителей здесь почти не было. Робот, принимавший телеграммы, также похожий на человека, как и Гуль, встретил меня любезно и выразил готовность всемерно помочь.

— Я бы хотел знать график дежурств ваших сотрудников, — попросил я.

— Я раб здон бес и без перов на од, — ответил Телеграф сокращенно и добавил: — Мут впит от се…

— Если нетрудно, расшифруйте, — попросил я.

— Пора привыкать, — посоветовал Телеграф. — Скоро все перейдем на телеграфный язык, чтобы экономить время, — гулко хохотнул: — Ха-ха-ха… Я же сказал вам просто и понятно: «Я работаю здесь один бессменно и без перерывов на обед…»

— И еще что-то добавили…

— «Мы тут все питаемся от сети…»

— Теперь понятно. Не помните ли вы…

— Да, помню! Я помню даже то, чего вовсе не было и уж, конечно, не бу…

— Прекра… Недавно мой друг Аинька…

— …отправлял телеграмму своему приятелю 344000.

— Да-да! Я именно это имел в виду. Мне бы хотелось знать, где он сейчас.

— Где-то в столице Королевства Восемью Восемь. Там сейчас все.

— Обларю ва вочпоне…

— Пожа, пожа, — ответил Телеграф, и мы расстались, как пишут в газетах, «при полном взаимопонимании».

3

Королевство Восемью Восемь…

Это самое обширное из всех когда-либо бывших в истории, самое чудесное и свободное. Все остальные троны расшатывались и рушились, а этот лишь укреплялся и украшался со дня его возникновения.

Это единственное королевство, которое не имеет границ: его владения — под водой и в космосе, в пещерах и на вершинах гор, в походных палатках и во Дворцах культуры, в железнодорожных поездах и в рейсовых самолетах.

С каждым днем растет число желающих стать его подданными; дети и взрослые, мужчины и женщины, говорящие на разных языках, черные и белые, желтые и краснокожие — все, кто научился играть в шахматы, немедленно становятся полноправными жителями этого королевства.

Мудрецы и простые смертные спорят, что такое шахматы. Наука? Спорт? Искусство? А мне думается, сколько спорщиков — столько и ответов. Ведь в шахматах есть все, кроме зла: соперничество сил, отличающее спорт; анализ и расчет, свойственные науке; вместе с тем это искусство создавать сложнейшие и остроумные комбинации с помощью нескольких простых фигур, это свободный полет мысли, хотя и ограниченный строгими и нерушимыми правилами. Однако, не будь этих правил, исчезли бы все возможности к действию, потому что правила есть верная опора сильному и умелому.