Сергей Симонов - Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ)

• Название: Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ)
• Автор: Сергей Симонов
• Издательство: (СИ)
• Жанр: Попаданцы
• Год: 2015

Альтернативная история... Попытаемся представить, что будет, если подробная информация о будущем попадёт к самому непредсказуемому лидеру ХХ века? Как могла бы повернуться история СССР после Великой Отечественной войны, будь у тогдашнего руководства страны возможность "заглянуть за горизонт"? Как могли бы развиваться экономика, сельское хозяйство, промышленность, и оборона страны?

---

   – Диких животных стало мало. Злаки на лугах и в степях, которые раньше съедали травоядные, начали давать обильные урожаи вкусных семян. Человек обнаружил, что эти семена съедобны. Он научился делать свои собственные искусственные зерновые пастбища, научился ухаживать за злаками, пахать и сеять. Пшеница, рис, ячмень, сорго, кукуруза, сахарный тростник – всё это злаки, взятые из диких пастбищных экосистем. Человек по мере своего размножения уничтожил свои родные дикие экосистемы, и чтобы прокормиться, вынужден был создавать похожие на них высокооборотистые домашние пастбищные экосистемы. Так люди научились ухаживать за своей землей, за своими животными.

   – Очень интересно, – сказал Никита Сергеевич. – Но какой прок от этой тундры для народного хозяйства?

   – Так эту самую тундру можно снова превратить в высокопродуктивную мамонтовую степь! – ответил Ефремов. – Причём без особых затрат для государства. Надо отгородить территорию, на которой растут злаковые, надёжным забором. Затем собрать всех животных, которые здесь могут жить. Конечно, ту плейстоценовую фауну – мамонтов, шерстистых носорогов, гигантских оленей – не вернуть. Но их могут заменить якутские лошади, северные олени, лоси, овцебыки, зубры и маралы.

   – Но летом эта тундра превращается в сплошное болото! Поверхностный слой мерзлоты тает, – Хрущёв никак не мог осознать механизм того превращения, о котором ему толковал Ефремов.

   – Когда траву сменили медленно растущие мхи и лишайники, которые потребляли гораздо меньшее количество воды; вслед за истощением почв пришло и заболачивание, – пояснил Иван Антонович. – Не исчезновение «мамонтовых» ландшафтов стало причиной вымирания мамонтовой фауны, а истребление фауны первобытными охотниками оказалось причиной заболачивания и гибели тундростепных ландшафтов.

   – Надо всего лишь вернуть в тундру животных, – продолжал Ефремов. – Они сами будут регулировать свою численность. Слабые погибнут, сильные размножатся, состав экосистемы стабилизируется, и тогда этих животных можно будет расселять на новые территории.

   – Там, где начинает таять мерзлота, на поверхности появляются плодородные почвы мамонтовой степи. Они тут же зарастают злаками. Их корни армируют и высушивают подвижные почвы и этим сдерживают эрозию. Из-за таяния мерзлоты на севере появятся пастбища, способные прокормить многие миллионы травоядных.

   – Ну... предположим, летом так оно и будет, – согласился Никита Сергеевич. – А зимой они что есть будут? Оленеводы зимой откочёвывают на юг. Да и олени умеют выкапывать ягель из-под снега. А все эти ваши маралы да зубры зимой с голодухи не передохнут?

   – Да, действительно, зимой почвы севера укрыты снегом, – кивнул Ефремов. – Вы сами знаете, снег – хороший теплоизолятор. Температура воздуха -40 градусов Цельсия, но под снегом температура почв всего -10 градусов. Те же овцебыки и якутские лошади – животные северные. На пастбищах они в поисках еды, несколько раз за зиму разгребают снег. Он уплотняется и перестаёт защищать почвы от охлаждения. При появлении на пастбищах животных температура мерзлоты снижается в среднем на 4 градуса. Это остановит или сильно замедлит ее таяние.

   – Оленеводы будут против, – всё ещё сомневался Хрущёв. – Волки, опять же расплодятся...

   – Олени органично вольются в эту новую экосистему, – успокоил Ефремов. – Они сейчас кормятся одним ягелем, а тут им предоставят на выбор богатейшее злаковое меню. Ещё и в весе прибавят. Волки оленей и сейчас едят, нельзя сказать, что с ними не справляются. Люди что в тундре, что в тайге, без оружия не ходят. К тому же в природе естественным врагом волков являются большие кошки. У нас есть амурский тигр, можно завезти львов... Трансваальский лев, к примеру, живёт на юге Африки, фактически – в условиях умеренного климата.

   – А почему же в районах оленеводства не возникает такая «мамонтовая степь» ? – спросил Никита Сергеевич. – Вроде животных там больше чем достаточно.

   – Именно, что больше чем достаточно. Плотность оленьих стад значительно выше, ведь оленей искусственно сгоняют вместе, чтобы не терялись. Они вытаптывают тундру начисто. Ну, и опять же, разнообразие животных недостаточно.

   – Очень вы меня заинтересовали этой идеей, Иван Антонович, – сказал Первый секретарь. – Давно вы это придумали?

   – Вообще-то, мне эта мысль только сейчас пришла в голову, – признался Ефремов, – Когда зашёл разговор о том, что тундра у нас никак не используется. Просто догадка.

   – Ведь у нас затраты на обработку земли и сбор урожая такие же, как и в Европе, но дождей меньше, климат суровее, – Хрущёв явно был доволен. – Потому и урожай, прежде всего, пшеницы, в 2-3 раза меньше. В таких условиях на мировых рынках продовольствия конкурировать трудно. А тут получается, что при минимальных затратах, фактически, просто выпустив животных в тундру, мы можем создать гигантскую мясную ферму под открытым небом.

   – Именно так. Большую часть тундры можно без особых затрат превратить в высокопродуктивные пастбищные экосистемы. Все виды растений и многие виды животных, обитавших в прошлом в тундростепи, сохранились, а те, что вымерли, могут быть заменены близкородственными видами. Это необходимо для заполнения пустующей экологической ниши, иначе может возникнуть нежелательная диспропорция видов, – пояснил Ефремов. – На этих землях без подкормки, пастухов, и ветеринаров могут жить многие миллионы животных. Это и генетический резерв, и стратегический продуктовый запас. Без саморегулируемых экосистем жизнь на планете не будет устойчивой.

   – А вы, Иван Антоныч, можете составить такой полный список животных, которых можно расселить в тундре, и тех, которыми можно заменить вымершие виды? – попросил Никита Сергеевич.

   – Конечно, завтра утром и составлю, – ответил Ефремов.

   – Как вы сказали, назывался тот период, когда жили все эти мамонты? – спросил Хрущёв.

   – Верхний плейстоцен. Он завершился 11,7 тысячи лет назад, после чего начался голоцен, эпоха господства человека.

   – Мудрёное название, – посетовал Никита Сергеевич.

   – Давайте, я вам запишу для памяти, – Ефремов достал блокнотик, вырвал листок, записал несколько основных терминов и отдал Хрущёву.

   – Вот, спасибо! Плей-сто-цен, – по слогам прочитал Первый секретарь. – Во, едрить твою, какое сложное слово. Надо запомнить, а то попутаю ещё на пленуме.

   Расставшись с учёными, Никита Сергеевич отправился к себе. Там он достал из пуленепробиваемого чемоданчика, который носил за ним повсюду в заграничных поездках офицер КГБ, полученный из будущего планшет, запустил электронную энциклопедию и по букве, то и дело сверяясь с ефремовской бумажкой, набрал в строке поиска «мудрёное название».

   То, что он увидел, ещё больше утвердило его в правильности концепции Ивана Антоновича. Там, в 2012 году, в низовьях Колымы существовал подобный заповедник – «Плейстоценовый парк», детище эколога Сергея Афанасьевича Зимова и его сына Никиты. Его площадь составляла всего 160 квадратных километров, но это был работающий, реальный заповедник.

   – Если они там, силами нескольких человек, смогли поднять и продвинуть такое дело, – рассудил Хрущёв, – то неужто мы, здесь и сейчас, всем народом – и не сможем?

   О планах создания «Плейстоценового парка» Никита Сергеевич объявил на ноябрьском пленуме ЦК КПСС. Обоснование он высказал очень простое:

   – Во-первых, это – недорогой и многообещающий биологический и экологический эксперимент. Если будет доказана возможность окультуривания тундровых почв, страна получит богатейший дополнительный источник кормов для животноводства. К тому же будет создан гигантский стратегический резерв мяса на случай военных действий, природных и техногенных катастроф, которые могут вывести из строя сельское хозяйство в традиционных регионах.

   – Да и вообще, не настолько мы богаты, чтобы не использовать такие площади, как на нашем Севере. Ведь от Онежского озера на восток, до самой Чукотки – сплошная тундра! Если всю её, за несколько десятилетий, пусть даже за сто-сто пятьдесят лет заселить теми крупными животными, которые могут там жить, не только оленями, страна получит высокопродуктивное животноводство в северных широтах, которые до этого вообще никак не использовались!

   Проект «Плейстоценовый парк» обсудили на заседании НТС СССР, после чего постановление было представлено на утверждение Президиуму ЦК КПСС и Совету Министров.

   Работу решено было организовать поэтапно. На первом этапе было организовано несколько небольших заповедников – в низовьях Колымы, в Ямало-Ненецком автономном округе, на побережье Белого моря севернее Плесецка, и т. д. Первый этап предполагал необходимую проверку концепции и формирование устойчивой, сбалансированной экосистемы. Его реализация началась уже весной 1959 года, когда первые стада якутских лошадей, зубров, маралов, овцебыков и яков были выпущены в загоны, огороженные в тундре.