Владимир Трифонов - Кронштадт - Таллин - Ленинград (Война на Балтике в июле 1941 - августе 1942 годов)

• Название: Кронштадт - Таллин - Ленинград (Война на Балтике в июле 1941 - августе 1942 годов)
• Автор: Владимир Трифонов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

После вахты постирал, дочитал "Новь". На обед получили на 5 человек 6 порций, т.к. дежурит по камбузу Попов. Он говорит, что на ужин будет борщ еще лучше. Но, оказалось, что пожиже, только 4 ложки, грибов больше - 4 шт. И кусочек мяса. С мясом что-то плохо. Дали на камбуз 9 кг, а его мы почти не видим. Еще раньше из Порта привезли 25 кг жирного прессованного мяса. Его посолили и положили в бочку. А сейчас мы едим все ту же тощую телку.

Около 17 часов, уже в темноте где-то поблизости грохот разрывов снарядов. Прислушались - на территории завода южнее нас. Давненько не бил по нашему району. Вот и напомнил о своем существовании. Снаряда 3-4 разорвались на льду ковша у нас по корме, но далеко - метрах в 50-100. Била, похоже, одна батарея не менее получаса. Темно, пасмурно, и нашим, очевидно, быстро не удалось ее засечь.

После ужина сменил "Новь". Хотел взять "Вторую империалистическую войну на море", но ее не нашел. Взял "Политехнический словарь". До 9 часов занятие: "Стрелковая рота. Построение стрелкового отделения". Мы это осенью прошлого года зубрили несколько недель.

В 9 часов траурный митинг. Я, Панов и Фахрутдинов заперлись в кубрике. Они дуются в очко, а я линую журнал, который решил использовать в качестве политехнического словаря. Буду выписывать в него самые полезные, нужные и неизвестные мне слова по разделам. Правильно ли я разделил журнал по разделам, узнаю через некоторое время. Боюсь, что войдут далеко не все слова.

Вечером к чаю дали по 100 г своего хлеба. Одно тесто, сырой до невероятности, но зато 50% припеку. Жентычко и Суворов оставляют хлев на утро. А я что-то не могу удержаться. Жентычко дали 5 суток освобождения. Он почти не ест масла, а собирает его в баночку. Суворов тоже, у него уже осталось 300 г хлеба. Все удивляются и упрекают его, но не особенно. Когда его нет, то Панов рассказывает, что он и на "Шмидте" крохоборил, взаймы что-то дать - трясется. Но в глаза ему сказать боятся. Если бы один Жентычко оставлял хлеб или масло, или я, то заклевали бы все. Я тоже откладываю масло, но понемногу, а совсем не есть - не завидую.

Говорят, что сегодня в столовой завода давали чисто белый хлеб - 1 рубль 90 коп. Мы все еще ждем прибавки.

22 января. Четверг.

До 7.40 убирал коридор. В 8.30 собрание в кают-компании для проработки "Корабельного устава". Вошел Кузьмин: "Давайте на уголь 4-х человек. Я думал, что, во-первых, только что убирал коридор, во-вторых, я комендор-наводчик. В противовес этому 5 нарядов. В конце-концов так и вышло - пришлось идти на уголь. Работали вчетвером. Таскали уголь в мешках со стенки до бункерных ям. Из БЧ-5 только один насыпал нам мешки. Перетаскали полторы тонны угля. Тяжело, это и говорить нечего, но, если бы я выполнял эту работу три-четыре месяца назад, особого труда не представляло бы. Затем начали выгружать шлак: двое работают, один отдыхает. Уговорились поднимать по 10 мешков. Я отдыхал как раз до 11 часов, а в 11: "Кончай все работы! Собраться на политинформацию!" На ней я не был, переписывал "Полит. словарь".

На обед борщ с ячневой крупой и с мясом. Набралось 4 полные столовые ложки гущи и 2 кусочка мяса. Налили нам полный бачок, как на 7 человек. На второе ячневая каша, жидкая, 4,5 ложки. Съел все 200 г хлеба и 20 г масла.

Теперь в кают-компанию готовят пищу отдельно. Отдельный белый бак с супом и бак для второго. По две порции выходит каждому. Суп у них гуще и краснее, каша гуще. Теперь им будут давать прессованное мясо, жирное, а нам все ту же тощую коровенку.

Сегодня из порта привезли мешок крупы, ящик масла (24 кг), прессованного мяса килограммов 25-30, ящик горчицы, кг 7-8 сахара и банок 15-20 консервов. Масла теперь должно хватить по 29-ое, если выдавать по 50 г.

С 13 часов снова выгружали шлак: я и Николаев на палубе, двое внизу. Кошель освобожден. Сначала я отнес 10 мешков, а Николаев поднимал, затем Николаев отнес 10, а я поднимал. Кончили работать в 15.30, а в 16 лейтенант велел вообще кончать работу. Пока курили, прошло минут 15. Я кончил, пошел вниз, вымылся до пояса и скорей в кают-компанию, где лейтенант будет спрашивать боевые инструкции. Я ответил довольно прилично. Хорошо отвечали Рощин, Панов и Попов. Остальные не знают.

На ужин суп с ячневой крупой и с мясом - 4 столовые ложки и два кусочка мяса. Ну и, конечно, компот. Хлеба не осталось, но масла 10 г вложил в суп.

Сегодня я заступаю на вахту к трапу во вторую смену. На улице потеплело. Вечером - радость: нам прибавили по 100 г хлеба. Мы теперь будем получать по 400 г, эсминцы и др. корабли по 600 г. Вечером дали по 100 г своего хлеба, по 100 портового и по 20 г масла. Половину хлеба и масла съел, а половину оставил на завтра. Обещают завтра утром дать по 90 г масла и 400 г хлеба. Добро!

23 января. Пятница.

Получили по 400 г хлеба, 90 г масла, и у меня осталось 100 г хлеба и 10 г масла. С чаем съел 200 г своего хлеба, 20 г масла и 15 г сахара. На обед суп из мясных консервов с гороховыми кожурками и жидкая ячневая каша - 6 столовых ложек. Хорошо, что были 200 г хлеба к супу и к каше 15 г масла. Получили 6 порций на 5 человек. Обедом остались довольны. Еще бы порцию каши с маслом, и были бы сыты. Фахрутдинов дежурит по низам, рубанул два обеда, и я думаю, что он сыт. С 13 до 14 батарейное учение. Целик устанавливал Рощин, а прицел я. Два раза получили "отлично". Теперь Рощин будет вместо Жентычко установщиком прицела и целика. На последней вахте с 15 до 17 здорово замерзли ноги. Мороз - за 20°.

Ждали сегодня хлеба, но привезли только на "Стойкий". Нам обещали завтра. Значит, утром дадут грамм по 200. Какой-то рабочий предложил сменять часы (хорошие) на продукты. Я могу предложить только хлеб, масло и сахар, но сколько и когда я сумею скопить? Выйдет что у меня или нет? Денег маловато.

На ужин борщ с ячневой крупой, которой дали на камбуз только 1 кг. В супе попалось 5 кусочков мяса, гущи 4,5 столовых ложки. Компот лучше, слаще, т.к. ягоды лучше. Хлеба оставалось 50 г и 10 г масла. Опять 6 порций на 5 человек.

На занятиях по "Стрелковой роте" читал "Вторая Империалистическая война на море". По-моему недостаток этой книги в том, что нет подробностей. Неужели автор не мог их узнать? Старший лейтенант Шаталов решил так: разбить всех по срокам службы и начать спрашивать по программе с 5-го года службы. Кто все нормы сдаст, тот освобождается от занятий. Так и сделали. Начал спрашивать и видит, что очень мало знают, хотя и много служат. Будет ли он продолжать свою задумку - не знаю, а освободиться от занятий не мешало бы.

На чай дали 100 г хлеба и 150 г сахара на 5 дней. Граммов 80 сахара отложил в сторону. Масло тоже откладывал в банку, которую прячу в углу шкафа. Там целее будет, чем в рундуке и не растает. После чая завалился спать и на справке не был.

24 января. Суббота.

Ну и мороз сегодня! Весь день за 30°. Сильный восточный ветер пробирает, кажется, до костей. Сегодня Суворов на вахте, значит, мне на палубе убирать одному. До 11 часов, пока убирал палубу, 4 раза спускался вниз греться. Ноги опять чуть не отморозил. Вчера мы ждали, что привезут хлеб и решили окончательно, во что бы то ни стало, спереть буханку. Хлеб привезли, но на "Стойкий", а нам - нет. Поэтому утром сегодня дали по 200 г своего хлеба-теста, 50 г масла. С вечера у меня оставалось 100 г хлеба и за чаем я не выдержал и съел весь хлеб, 25 г масла и 15 г сахара. Хорошо, что быстро убрал половину сахара и масла, а то, пожалуй, им бы несдобровать.

Попов предложил мне карманный фонарик без батарейки сменять на 100 г хлеба в обед. Черта с два ему. В обед он мне самому нужен, а потом за 100 г хлеба рабочие 5 таких фонарей дадут. Как это другие умудряются менять у рабочих хлеб на часы и другие вещи?

Утром нашел под подушкой 3 открытки и два письма, их принесли вчера вечером, когда я стоял на вахте. Оба письма - мои, посланные Андрею 11 и 25 ноября в интернат. На письмах написано, что школа эвакуировалась в неизвестном направлении. Одна открытка от Алика еще от 21 декабря. Что-то он часто стал мне писать. Это хорошо. Две открытки от Жени от 22 декабря. Он уже дома на Скатертном. Хорошо, что я на Тихвинский Юрке Потоцкому (другой мой двоюродный брат, мне ровесник) послал только одно письмо. Изо всех трех открыток чувствуется, что им стало легче. Алик пишет, что немцы были от них в 20 км - вышли к каналу у Яхромы. Как раз мама писала мне в это время, открытки от 7, 9, и 11 декабря. Ясно, почему они были такими тревожными.

Сейчас у нас дома нуждаются в деньгах, значит они дороги, т.е. на немного денег можно купить много, но денег мало. У нас, наоборот - на много денег можно купить мало, но денег много. У нас мало предметов, много денег, у них много предметов, но мало денег. Я вот не знаю: копить ли мне деньги? Сейчас на них много не купишь здесь; послать их домой, но их у меня мало. Может, продавать свои папиросы, масло, а деньги отослать? Или менять здесь, что можно, на вещи? Два последних варианта, пожалуй, одинаковы. В общем, не знаю, послать ли деньги домой, где они сейчас нужны, а мне нет, или ждать, когда они мне понадобятся? Денег немного, и я хочу, чтобы от них было больше пользы. Решусь, пожалуй, на то, что часть денег пошлю. Женя пишет, что в Москве много чего хорошего, но мало денег. Только бы мне потом не раскаиваться. Как жаль, что письма так скверно ходят - по месяцу и больше. Хотя у нас новый адрес.