Грегори Бейтсон - Экология разума (Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии)

• Название: Экология разума (Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии)
• Автор: Грегори Бейтсон
• Жанр: Философия

---

Наконец, модель остается двусмысленной: утверждается существование объясняющих или детерминирующих связей между идеями примыкающих уровней как сверху вниз, так и снизу вверх, однако не ясно, существуют ли прямые объясняющие отношения между разделенными уровнями (например, между уровнем обучения-III и уровнем обучения-I, между уровнем нулевого обучения и уровнем обучения-II).

Этот вопрос, а также вопрос о статусе утверждений и идей, параллельных иерархии логических типов, остаются неисследованными.

КИБЕРНЕТИКА "Я": ТЕОРИЯ АЛКОГОЛИЗМА*

* Bateson G. The Cybernetics of "Self": А Тhеогу of Alcoholism" // Psychiatry. 1971. Vol. 34(1).

"Логика" алкогольной зависимости озадачивает психиатров не меньше, чем "логика" того напряженного духовного режима, посредством которого организация "Анонимные алкоголики" (АА) способна противостоять этой зависимости. В данной статье выдвинуты следующие предположения:

(1) кибернетика и теория систем дают возможность создать совершенно новую эпистемологию, включающую новое понимание психики, "Я", человеческих отношений и власти;

(2) зависимый алкоголик в трезвом состоянии действует в русле эпистемологии, хотя и традиционной для западной культуры, но неприемлемой с точки зрения теории систем;

(3) состояние алкогольной интоксикации дает алкоголику частичный и субъективный прорыв к более правильному состоянию сознания;

(4) теология АА тесно связана с кибернетической эпистемологией.

Идеи, на которых основана настоящая статья, возможно, все без исключения знакомы психиатрам, имевшим дело с алкоголиками, или философам, размышлявшим о возможностях приложения кибернетики и теории систем. Единственная новизна предлагаемого тезиса заключается в серьезном использовании этих идей в качестве предпосылок аргументации, а также в соединении общеизвестных идей из двух весьма различных сфер мысли.

Первоначально мною планировалось системно-теоретическое исследование алкогольной зависимости, в котором я собирался использовать данные из публикаций АА (казалось, только у них одних есть серьезные успехи в работе с алкоголиками). Однако скоро стало ясно, что религиозные взгляды и организационная структура АА сами представляют большой интерес для теории систем, а также, что в сферу моих исследований надо включить не только предпосылки возникновения алкоголизма, но также предпосылки системы его лечения в АА, равно как и основы организации АА.

Моя признательность АА станет очевидна в дальнейшем, так же как, я надеюсь, и мое уважение к этой организации и особенно к необыкновенной мудрости ее соучредителей - Билла У. (В/7/ ИЛ) и доктора Боба (Dr. Bob).

Хочу также выразить мою признательность небольшой группе пациентов-алкоголиков, с которыми я интенсивно работал около двух лет в 1949-1952 гг. в Госпитале ветеранов (Пало-Альто, Калифорния). Следует упомянуть, что в дополнение к страданиям от алкоголизма эти люди имели другие диагнозы - главным образом "шизофрения". Некоторые из них были членами АА. Боюсь, я ничем не смог им помочь.

Проблема

Часто полагают, что "причины" алкоголизма следует искать в трезвой жизни алкоголика. В своих трезвых проявлениях алкоголики обычно описываются как "незрелые", "фиксированные на матери", "оральные", "гомосексуальные", "пассивно-агрессивные", "боящиеся успеха", "гордые", "сверхчувствительные", "дружелюбные" либо просто "слабые". Однако обычно не исследуются логические импликации этих представлений:

(1) Если трезвая жизнь алкоголика так или иначе заставляет его пить, т.е. подталкивает к интоксикации, не приходится ожидать, что некая процедура, укрепляющая стиль его жизни в трезвом состоянии, сможет уменьшить либо взять под контроль его тягу к алкоголю.

(2) Если стиль его трезвой жизни заставляет его пить, то в этом стиле должна быть заключена ошибка (патология), и интоксикация призвана обеспечивать по крайней мере некоторую субъективную коррекцию этой ошибки. Другими словами, если трезвость в каком-то смысле "ошибочна", то интоксикация должна быть в некотором смысле "истинна". Старая фраза in vino veritas ["истина в вине" - лат.] может содержать истину более глубокую, чем обычно полагают.

(3) Альтернативно можно было бы предположить, что в трезвом состоянии алкоголик в некотором смысле более "нормален", чем окружающие, и эта ситуация для него непереносима. Я слышал доводы алкоголиков в пользу этой гипотезы, но проигнорирую ее в этой статье. Думаю, Бернард Смит (Bernard Smith), представитель АА, но сам не алкоголик, близко подошел к объяснению ее возникновения, когда сказал: "...Член АА никогда не был порабощен алкоголем. Алкоголь просто служил убежищем от порабощения личности ложными идеалами материалистического общества" (Alcoholics..., 1957). Однако здесь дело не столько в восстании против "безумных" идеалов окружающих, сколько в спасении от своих собственных безумных постулатов (предпосылок), постоянно подкрепляемых окружающими. Тем не менее возможно, что по сравнению со здоровым, нормальным человеком алкоголик более уязвим или более чувствителен к тому факту, что безумные (однако общепринятые) постулаты заводят его в тупик.

(4) Таким образом, предлагаемая теория алкоголизма постулирует взаимодополнение (converse matching) трезвости и интоксикации, считая, что вторую можно рассматривать как подходящую субъективную коррекцию первой.

(5) Конечно, во многих случаях люди используют алкоголь и даже крайнюю интоксикацию как анестезию от обычного горя, обиды или физической боли. Можно было бы утверждать, что "обезболивающее" действие алкоголя способно обеспечить степень взаимодополнения трезвости и интоксикации, достаточную для наших теоретических целей. Я, однако, исключаю эти случаи из рассмотрения как не имеющие отношения к проблеме рецидивного (или аддик-тивного) алкоголизма, даже несмотря на тот несомненный факт, что "горе", "обида" и "фрустрация" повсеместно используются зависимыми алкоголиками как оправдание для выпивки.

Таким образом, мне потребуется более специфическое проявление взаимодополнения трезвости и интоксикации, чем простая анестезия.

Трезвость

Друзья и близкие алкоголика обычно уговаривают его "быть сильным" и "бороться с искушением". Не вполне ясно, что они имеют в виду, однако важно, что сам алкоголик, пока он трезв, обычно соглашается с их взглядом на свою "проблему". Он верит, что мог бы (или ему по крайней мере следовало бы) быть "капитаном своей души" [1]. Однако для алкоголизма характерно, что после "той самой первой рюмки" мотивация к трезвости обращается в ноль. Типичное описание этой ситуации - открытая борьба между "Я" и "зеленым змием". Скрыто же алкоголик может планировать или даже тайно делать запасы для очередной попойки, однако практически невозможно (в условиях клиники) заставить трезвого алкоголика планировать очередную попойку открыто. Похоже, что, будучи "капитаном своей души", он не может открыто желать или приказывать себе быть пьяным. "Капитан" может приказывать только быть трезвым, однако его приказы не выполняются.

1 Эта фраза используется в организации АА для высмеивания алкоголика, старающегося использовать силу воли против бутылки. Эта цитата, как и строчка "Моя голова в крови, но не склонена...", взята из стихотворения "Непобедимый" Уильяма Эрнста Хенли (Invictis, William Ernest Henley), который был калекой, но не алкоголиком. Использование воли для преодоления боли и физической беспомощности, вероятно, нельзя сравнивать с использованием воли алкоголиком.

Билл У., соучредитель АА и сам алкоголик, отсекает всю эту мифологию конфликта сразу в самой первой из знаменитых "Двенадцати ступеней АА". Первая ступень требует, чтобы алкоголик признал, что он бессилен против алкоголя. Эта ступень обычно рассматривается как "признание поражения", и многие алкоголики либо неспособны ее достичь, либо достигают только на короткое время в период угрызений совести, следующих за попойкой. АА не считает такие случаи перспективными, эти алкоголики еще не "достигли дна", их отчаяние неадекватно, и после более или менее короткого трезвого эпизода они снова будут пытаться использовать "самоконтроль" для преодоления "искушения". Такой алкоголик не может или не хочет согласиться, что будь он хоть пьяным, хоть трезвым, вся его личность есть личность алкоголическая, неспособная осмысленно противостоять алкоголизму. Листовка АА формулирует это так: "Попытка использовать силу воли подобна попытке поднять себя за шнурки ботинок".

Вот первые две ступени АА:

1) Мы признаем, что мы бессильны против алкоголя, что наши жизни стали неуправляемыми.

2) Мы пришли к убеждению, что Сила, большая, чем мы сами, способна избавить нас от безумия (Alcoholics..., 1939).

В комбинации этих двух ступеней имплицитно содержится необыкновенная и, я полагаю, правильная идея: переживание поражения не только помогает убедить алкоголика в необходимости перемен, но также является первым шагом к этим переменам. Быть побежденным бутылкой и осознать это - первый "духовный опыт". Миф о власти над самим собой разрушается демонстрацией превосходящей силы.