Дональд Гамильтон - Группа ликвидации

• Название: Группа ликвидации
• Автор: Дональд Гамильтон
• Жанр: Шпионский детектив

---

У меня была возможность чуть подольше изучить ее, потому что вначале ее представили Лу — та была на три-четыре года старше — и гостю-директору, напыщенному индюку средних лет. Я так и не понял, директором чего он был. Потом настала моя очередь.

— Элин, это журналист Хелм, из Америки, — сказала наша хозяйка. — Герр Хелм, фрекен фон Хоффман.

«Фрекен», как поспешила объяснить мне Лу, по-шведски означало «мисс».

Девушка протянула руку.

— Я очень ждала этой встречи с вами, герр Хелм, узнав еще в Стокгольме, что вы приехали. Мы же родственники. Очень дальние кузены, как я думаю.

Мои родители вечно талдычили, что мне необходимо сюда приехать и повидать родственников. Где-то здесь у меня, конечно, кто-то есть. Возможно, эта девушка одна из них. Я не собирался отказываться от нее — это уж точно.

— Я и не знал. Но, разумеется, ни в коем случае не буду оспаривать вашу догадку, кузина Эллен.

— Элин, — поправила она с улыбкой. — Элин. Англичане и американцы всегда с трудом запоминают мое имя. Они называют меня то Эллен, то Эйлин, но я — Элин.

Вошли еще новые люди, и ее увели с кем-то знакомить. Тут не было, как это принято у нас, никакого предзастольного занудства. Все пришли точно в назначенный час, и наша хозяйка не дала нам даже распробовать поданные так называемые коктейли — полагаю, они были задуманы как «манхэттен». Ну, да Бог им судья! Потом распахнулись двери столовой и нам предложили заняться главным делом сегодняшнего вечера. В целом вся эта процедура показалась мне гораздо более цивилизованным способом приема гостей — нам не пришлось изнывать два часа, дожидаясь до посинения запоздавших, которые, запыхавшись, вбегают в дом и расточают наспех придуманные оправдания.

Как и предупреждала меня Лу, досадный недолив спиртного в преддверии ужина с лихвой был восполнен в процессе трапезы. Подали пиво и два сорта вина, пообещав позднее дать коньяк. Стол был накрыт с таким расчетом, чтобы сразить наповал простецкого нью-мексиканского фотографа, и я некоторое время украдкой посматривал по сторонам, чтобы понять, кто что ест — и чем. Передо мной развернулась такая панорама, в которой сориентироваться без сопроводительной инструкции мне было не под силу. Посему все мое участие в застольной беседе свелось к тому, что я с интересом внимал хозяйке, вызвавшейся разъяснять мне шведское искусство провозглашения тостов: вы должны смотреть прямо в глаза человеку, за которого поднимаете рюмку, а после того как вы выпиваете, вам надо вновь устремить свой взор на него и только потом поставить пустую рюмку на стол. Вам нельзя «тостовать» хозяина или хозяйку, но следует дождаться, пока самый старший и важный гость проявит инициативу, после чего вам надлежит вскоре удостоить его тостом; в то же время любая дама за столом, исключая хозяйку, может стать объектом вашего внимания. Раньше, как мне объяснили, дама не могла провозгласить тост — «сколь»: это можно было счесть за недопустимую развязность поведения; также порицалась пьющая женщина, которая не имела для этого веского социального оправдания — так что какая-нибудь маловыразительная девица могла бы умереть от жажды, взирая на стоящий перед ней полный бокал вина.

Изучив всю эту премудрость, я решил тут же воспользоваться плодами просвещения. Я поднял свой бокал и отсалютовал девушке напротив меня.

— Сколь, кузина Элин!

Она посмотрела мне прямо в глаза, как того и требовал обычай, и с улыбкой сказала:

— Сколь, кузен… Мэттью? Это то же самое, что наше Матиас, да? Вы говорите хоть немного по-шведски?

Я покачал головой.

— В детстве я знал несколько слов, но с тех пор уж все забыл.

— Жаль, — сказала она. — Я говорю по-английски очень плохо.

— Ну что вы! — воскликнул я. — Хотел бы я, чтобы половина населения Америки говорила так же плохо по-английски, как вы. А как вы узнали о моем приезде в Стокгольм?

— Это очень просто. Вы же любите охоту, не так ли? В Стокгольме есть человек, который обычно устраивает выезды на охоту для иностранцев. Он позвонил старому «overste» Стьернхьелму в Торсетере — «overste» значит «полковник». Через неделю-другую в Торсетере будет Ale — охота. Торсетер — имение неподалеку от Упсалы — это один из двух наших университетских городов, в шестидесяти километрах к северу от Стокгольма, это около сорока английских миль. «Ale» — это наш шведский лось, не такой, правда, большой, как ваша канадская разновидность…

Пока она не сообщила мне ничего существенного.

— Кузина, — заметил я, — расскажите-ка мне все по порядку от начала и до конца. Если я не пойму какого-то слова, я вас остановлю.

Она рассмеялась.

— Ладно, но вы же сказали, что не понимаете по-шведски. Обычно в Торсетере во время охоты бывает не так-то много иностранцев. Эта охота — событие местного значения, но человек из Стокгольма сказал, что у него есть американский клиент, охотник и журналист, который хотел бы описать типичную шведскую охоту, и было бы очень мило, если бы полковник Стьернхьелм пригласил его в гости. Полковник не проявил к этой идее особого интереса, пока не узнал, что ваша фамилия Хелм. Он вспомнил, что его кузен много лет назад эмигрировал в Америку и укоротил свою фамилию. Еще он вспомнил, что у этого кузена там родился сын. Полковник, подобно многим старым отставникам, ужасно интересуется своей генеалогией. Удостоверившись по своим записям, что вы точно являетесь членом его клана, он попытался найти вас в Стокгольме, но вы уже уехали. Он знал, что я собираюсь сюда приехать, — вот он и позвонил мне и попросил с вами встретиться.

— Только встретиться? — ухмыльнулся я.

— Ну, он просто хотел, чтобы я ему рассказала, что вы за человек, — произнесла она, смущаясь. — Так что ведите себя прилично, коль скоро я вас изучаю, кузен Матиас, чтобы потом я смогла отправить благожелательный рапорт полковнику. Тогда он пригласит вас приехать поохотиться к нему. Я уверена.

— Ладно, — сказал я. — Я буду паинькой. А теперь расскажите, как это мы с вами оказались в родстве?

— Мы очень дальние родственники, — сказала она с улыбкой. — Это очень запутанная история, но, думаю, дело было так: еще в 1652 году два брата фон Хоффман приехали в Швецию из Германии. Один из них женился на девице Стьернхьелм, чей брат был вашим предком по прямой линии. Второй женился на другой шведской красавице и стал моим предком. По-моему, тут все ясно. Если не очень, то полковник Стьернхьелм с удовольствием объяснит вам все в подробностях, когда вы с ним увидитесь. У него в Торсетере масса всевозможных генеалогических таблиц.

— Тысяча шестьсот пятьдесят второй, говорите? — недоверчиво переспросил я.

— Да, — улыбнулась она. — Я же сказала вам, мы отнюдь не близкие родственники.

Потом почему-то она чуть зарделась. Я и не помню, когда видел в последний раз покрасневшую девушку.

Глава 15

Когда нам пришла пора отправляться восвояси, наш хозяин с ужасом узнал, что мы с Лу приехали на машине и теперь намереваемся возвращаться в отель тем же способом. Похоже, шведские законы, карающие за управление автомобилем в нетрезвом состоянии, столь суровы, что никто здесь не отправляется на званый ужин без приятеля с машиной, которому предстоит воздержаться от участия в возлияниях. В противном случае вы не рискуете и просто берете такси. Мы были, конечно, вполне трезвы, и языки у нас не заплетались, согласился хозяин, но и я, и Лу приняли достаточное количество алкоголя, и нам не следовало подвергать себя риску. Такси доставит нас к отелю, а кто-нибудь подгонит нашу машину завтра утром.

Прибыв в отель, мы молча поднялись по лестнице и остановились у двери Лу.

— Не буду вас приглашать на рюмку, — сказала она. — Это было бы преступлением — заливать виски то чудесное вино и коньяк. К тому же, у меня уже глаза слипаются. Спокойной ночи, Мэтт.

— Спокойной ночи, — сказал я и отправился по коридору к своему номеру. Войдя, закрыл за собой дверь и расплылся в кривой ухмылке. Ясное дело: она решила попотчевать меня моим же собственным лекарством: у нее, как и у меня, отлично получилось это безразличие. Я зевнул, разделся и отправился в кровать.

Сон волной нахлынул на меня, и я уже терял последний контакт с окружающей реальностью, как вдруг неясный звук заставил меня очнуться. Где-то вдали скрипнула половица. Я навострил уши и услышал стук каблучков в коридоре. Лу вышла из номера. Что ж, может быть, она отправилась в общественный сортир. В ее номере, как и в моем, был крошечный отсек за занавеской, где стоял маленький шкафчик с эмалированным белым сосудом под крышкой — для экстренных случаев.

Я стал ожидать, но она не возвращалась. Я даже не помыслил о том, чтобы пойти следом за ней. Мы играли в слишком сложную игру, и тем не менее я полагал, что выиграть в ней сумеет игрок, способный на самые глупые ходы. Черт с ней и с ее полуночными путешествиями. Я знал кое-что, чего, по ее мнению, я знать не мог. И это знание равнялось одному очку в мою пользу. Ну, скажем, пусть будет пол-очка. Я повернулся на другой бок и закрыл глаза.