Павел Дмитриев - Поколение победителей

• Название: Поколение победителей
• Автор: Павел Дмитриев
• Жанр: Прочая старинная литература

---

Она только смеялась, когда я пытался что‑то узнать. И плевать! Под Ее топиком и легкими шортами ничего не было. Точно знал, мокрый, смятый в кулачок купальник лежал в маленькой спортивной сумочке. Это заводило сильнее, чем красномельничный канкан[69].

Эти маленькие кусочки трикотажа так и остались в сумочке, когда мы свалились в бурлящее джакузи на открытой террасе. Пара стошекельных бумажек легко отворила двери в закрытый на ночь уголок дановского фитнес‑зала. Остались только яркие ночные звезды, пенящаяся вода и наши сплетающиеся тела. Оу‑у‑у‑у! Кровать номера меня в ту ночь не дождалась, проснулся в куче огромных белых полотенец, в которую мы упали под утро.

Она уже ушла… Не знаю, как Ее зовут. А Она никогда не узнает моего имени.

Утро четверга началось обычно – тягучим утренним продиранием глаз под кофе и тосты с нежнейшей бужениной. После ее натурального вкуса есть эрзацы типа колбасы и ветчины – занятие для мазохистов, хотя, надо сказать, московская сырокопченая тоже имеет свои прелести. Едва успел допить чашку, как въехавший в ворота кортеж из трех «Волг» охраны и пары ЗИЛов погнал время галопом. Закручивалось что‑то посерьезнее очередного кинопоказа, как я уже знал, такой лимузин в СССР положен только местным вождям, в смысле членам Президиума ЦК КПСС. Потопал в кабинет, под бдительными взглядами начальства надо было заниматься делом.

С Шелепиным зашел невысокий пожилой мужчина в обычном для местных партийных деятелей костюме, вид усталый – веки и щеки набрякли и заметно отвисли. Нос крупный, мясистый, уши смешно оттопырены, высокий, но редкий ежик совершенно не скрывал седых висков. Не встречал ничего подобного на парадных портретах ЦК…

– Петр Воронов, – Александр Николаевич представил меня, потом гостя: – Алексей Николаевич Косыгин.

– Добрый день, очень приятно. – В голове промелькнула мысль: «Так вот ты какая, звезда советской экономики…»

Он посмотрел снизу вверх, лишние двадцать сантиметров роста не шутка, но с брезгливым интересом, как мать семейства на большую жабу. Может, ему рубашка с джинсами не нравятся? Так нет другой одежды, как‑то не сподобился в смокинге проваливаться в этот колхоз.

Дядька оказался кремень. Сначала в перенос во времени он попросту не верил вообще, как Парижская академия – в метеориты. Пришлось крутить ноутбук и тянуть портфель с мелочами, показывать все. Тут бы и отмороженный на всю голову фанатик сдался. Но Косыгин еще долго сомневался, что СССР на самом деле ждет распад. Показывал паспорт и наклейки, копирайты на софте и наклейки в ноутбуке. Не совсем убедил, но задуматься заставил. Точку поставили «Жмурки», замечательное получилось кино для «выноса» мозга партократам. Спесь и гонор сошли, как грязь на бесконтактной мойке.

Отдал на прочтение очередную редакцию истории СССР – СНГ с тысяча девятьсот сорок пятого по две тысячи десятый, надеюсь, она когда‑нибудь станет звездным экспонатом музейной композиции. Пока неофит читал, показывал Шелепину по его же просьбе программы для обработки картинок и видео. Масса опций и крутилочек произвела должное впечатление, тем более что использовать бесплатный Windows Movie Maker для простейшего монтажа домашних роликов не наш путь. В мире ломаного софта ставят Adobe Premier или Sony Vegas – мне больше нравится последний, хотя пользоваться пришлось не более десятка раз, решать задачи типа монтажа отпускного ролика для Вконтактика.

Наконец Алексей Николаевич оторвался от листочков.

– Молодой человек, рассказывайте, что в будущем говорят об экономике СССР, – смешно тряхнув складками на щеках, обратился ко мне Косыгин. Но его светло‑серые, глубоко сидящие глаза были серьезны.

– Алексей Николаевич, прошу заранее извинить. Своего мнения у меня нет, могу только пересказать учебники, – подстраховался я.

– Пожалуйста, без церемоний! – чуть поморщившись, он скрежетнул голосом.

– Есть две точки зрения на вашу программу, которая была принята в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году. – Я перевел дух, как перед нырком на десять метров. – Положительная точка зрения гласит, что экономические реформы Косыгина – Либермана были вполне успешны. Даже пятилетка шестьдесят пятого – семидесятого годов получила название «косыгинской», или «золотой». Темпы роста составили примерно пятьдесят процентов, что было рекордом всей послевоенной истории СССР.

– Программа на пятилетку еще не принята. – Алексей Николаевич увидел, что я на него кошусь, и решил так подбодрить. – Но начало хорошее.

– В конце шестидесятых ваши реформы частично свернули из‑за внешней похожести на Чехословацкую программу реального хозрасчета Дубчека, которая в шестьдесят восьмом году закончилась замаскированным переворотом с последующим подавлением его войсками СССР и стран Варшавского договора.

– Вот даже как…

– Далее ваши предложения по хозяйственным вопросам часто вызывали раздражение у товарища Брежнева, им не давали хода. Темпы развития страны падали. В середине семидесятых из‑за несчастного случая на воде вы потеряли здоровье, а через несколько лет вас грубо отправили на пенсию.

– Точно год! – неожиданно сорвался на крик Косыгин. – Вспоминай!

– Э… Кажется, там еще про олимпиаду писали… Наверное, тысяча девятьсот восьмидесятый, – предположил я, ошеломленный метаморфозой, случившейся с чопорным стариканом.

– Вот как, всего пятнадцать лет, – мгновенно подсчитал Алексей Николаевич.

– Будущее можно изменить. – Я попробовал сгладить неприятный эффект. – Все будет по‑другому. В любом случае о вас пишут как об идеальном премьере СССР и России, который много сделал для народа. Улицы и корабли называют вашим именем.

– А нужно ли… – Он наклонился ко мне ближе и впился тяжелым серым взглядом. – Второй вариант, он что, еще хуже?

– Увы… По вашему плану основной мотивацией сотрудников служила прибыль, которая получалась как процентная доля от себестоимости. В результате предприятиям стало выгодно всеми правдами и неправдами эту базу повышать.

– Это лишь один из плановых показателей, весьма удобный. И потом, перевести безналичные деньги в наличные можно только с разрешения государственных органов.

– Все равно. У буржуев имеется сильнейший тормоз повышения цены товаров – конкуренция. В СССР, при тотальной нехватке товаров и монополиях министерств, руководители научились потихоньку переводить доход завода в личные премии, материальные ценности и общее повышение ФОТа. Так сказать, брали борзыми щенками.

– В масштабах страны это совершенно не страшно. С рвачами и хапугами мы бороться умеем!

– Началась инфляция, плюс к тому личные чаяния директоров пошли вразрез с установками партии и правительства. Так, не спеша, по процентику‑два в год, экономика скатилась к застою. – О том, что некоторые историки именно половинчатые реформы Косыгина называли основной причиной распада СССР, я предпочел умолчать.

– И чем все закончилось? – излишне безразличным голосом спросил Алексей Николаевич.

– Уровень благосостояния в СССР упал, в таблицах мирового рейтинга страна стояла где‑то около тридцатого места. Сократилась по сравнению с другими странами средняя продолжительность жизни, расцвел алкоголизм. Вновь ввели талонную, собственно, ту же карточную систему. Голода не было и в помине, но колбаса, сыр, масло продавались нормированно. Дефицит сделался обычным явлением, в некоторых городах вводили идиотские талонные книжки, в которых расписывали на десять лет вперед возможность приобретения всего, вплоть до автомобиля. В музее видел реальный пример из Верх‑Нейвинска, то есть Свердловска‑44.

Какие в СССР предсказуемые руководители. Стоит им узнать о грядущем провале, как меняются в лице, вскакивают, начинают бегать по комнате или, наоборот, впадают в прострацию. Товарищ Косыгин исключением не оказался. Он резко поднялся из‑за стола, подошел к окну и рывком его распахнул. Марлевая ширма выпала в сад, но партийный руководитель даже не обратил на это внимания, повернувшись к нам розовеющим сквозь редкие волосы затылком, он долго смотрел на речку, которая отблескивала серо‑коричневым где‑то метрах в семидесяти. Шелепин не вмешивался, только вызвал охрану и заказал водки с закуской.

Все же крепкий старикан, сталинская закалка. Александр Николаевич первый раз попросту сбежал от разговора и вернулся только через несколько дней. Переваривал. Этот же минут через двадцать подсел к столу, с ходу опрокинул заблаговременно наполненную рюмку. Закусил рыбной нарезкой, артистично цепляя на вилку через один ломтики осетрины и семги. Помолчал.

– Все же получается, прав был Глушков. – С тяжелым вздохом продолжил беседу Косыгин. – Эффективно управлять страной можно только с помощью ЭВМ.

– Это кто? – осторожно поинтересовался я. – Кажется, читал когда‑то «Беседы с академиком Глушковым» про АСУ и искусственный интеллект.