Уинстон Грэм - Джереми Полдарк

• Название: Джереми Полдарк
• Автор: Уинстон Грэм
• Жанр: Драма
• Год: 2015

Корноулл, 1790 год. Росс Полдарк переживает самые мрачные часы своей жизни. Обвиняемый в разграблении двух кораблей, он предстает перед судом присяжных в Бодмине. Невзирая на неспокойную замужнюю жизнь, Демельза пытается заручиться поддержкой для своего мужа. Но есть враги, которые с большим удовольствием увидели бы Росса за решеткой, и в их числе Джордж Уорлегган, влиятельный банкир, чье личное соперничество с Россом становится всё более напряженным.

---

Прошло три минуты. Волны по-прежнему бились всё в том же ритме, но солнце зашло за облачко. Потеряв свои краски, бухта внезапно приобрела потрепанный и холодный вид, а море выглядело опасным. В бухте дрейфовал перевернутый ялик, без весел и с пробитым боком.

Демельза пошевелилась и поднялась на ноги. Она промокла насквозь и едва могла стоять, но прихватила юбку спереди и с трудом похромала наверх, к дому.

Глава тринадцатая

В полдень следующего дня Верити стояла у окна своего дома, выходящего на гавань Фалмута, прислушиваясь к прибытию почтовой кареты из Плимута. Даже если бы Эндрю стоял рядом, она все равно бы боялась этой предстоящей встречи. А без него в отдельные панические мгновения положение казалось невыносимым. Но тогда Верити, собравшись с силами, задавалась вопросом: чего кроме легкой скованности ей следовало бояться от двух молодых людей в возрасте около пятнадцати лет?

Хотя Джеймс должен уже несколько часов как находиться в городе, он еще не появился. Верити взглянула на часы за спиной, и сразу же услышала пронзительный звук почтового рожка. Отсюда она не могла видеть карету, но могла представить, как та заворачивает во двор гостиницы, лошади в мыле, пассажиры выбираются, звонит колокольчик, моряки позевывают у двери, человек, которого она послала встретить Эстер, разглядывает лица, а вот сама Эстер, уже почти молодая дама, лицо с той миниатюры, но повзрослевшее на пять лет.

Верити повернулась около маленького круглого зеркала, оглядев себя. Девушке она покажется старой, неказистой кукушкой. Молодежь так безжалостна в своих суждениях. Обладает собственными несгибаемыми стандартами, еще не приобрела достаточных знаний, и только время их рассудит. Верити стояла у зеркала до тех пор, пока в дверь не позвонили. Затем сделала глубокий вдох и пошла вниз. Мастерс стоял у двери с хрупкой, довольно высокой девушкой.

— Эстер? Заходи, дорогая, я с нетерпением ожидала встречи с тобой. Должно быть, ты устала. Мастерс, можешь занести коробку наверх, знаешь, в какую комнату? Проходи же, дорогая.

Щека падчерицы была холодна. Лицо слегка широкоскулое, замечательные серые глаза, честные, но эгоистичные и слегка враждебные.

— Миссис Стивенс приболела — что-то с желудком, — пояснила Верити, — она может болеть неделями. Обед для тебя готов.

— Благодарю вас, мэм. Могу я сначала пройти в свою комнату?

— Разумеется. Можешь отдохнуть.

В гостиной наверху Верити снова подошла к окну. Ни капли теплоты. Неужели её гостеприимство отдавало фальшью?

Трехмачтовый пакетбот распускал паруса, с первым отливом медленно продвигаясь среди других судов в открытое море. Капитан Букингхем из Перкуила направлялся в Вест-Индию. Верити заставила себя сесть, взять в руки вышивание. Спокойствие и поддельное дружелюбие. Она старше, значит ей и задавать тон в отношениях.

Эстер долго отсутствовала, но когда вошла, то без чепца выглядела старше. Верити встала.

— Я накрыла здесь, Эстер. Всегда обедаю здесь, когда я одна, поскольку люблю наблюдать за кораблями.

— Да, мэм.
Эти глаза. Такие маленькие и такие внимательные. Может, в них испуг, а не враждебность?

— Твой отец был сильно огорчен, что вынужден отплыть. Он давно и с нетерпением ждал этой минуты.

— Мне не сказали, что его не будет, пока я не заняла место в карете.

За ужином девушка поковырялась в своей тарелке. На её щеках виднелись легкие следы оспин.

— Эстер, ты знаешь, что твой брат в порту?

— Я знаю, что он должен приплыть, но не знала, что он здесь.

— «Громовержец» бросил якорь этим утром. Твой отец получил от него письмо в прошлом месяце, когда фрегат привез почту.

— Да, я слышала.

Значит, он написал сестре. 
— Полагаю, он был с ост-индийским флотом. Ты довольна своей школой?

— Да, мэм. Я заканчиваю её в конце года.

Какое-то время они неспешно переговаривались, но без особого успеха. Эстер парировала вопросы, как фехтовальщик опасные удары. К ней оказалось непросто подобрать ключик. С замиранием сердца Верити встала и прошла к боковому столику, чтобы нарезать говядину. Она предвидела кошмарные выходные, завершающиеся полным провалом. Эстер уедет, а когда Эндрю вернется, то узнает, что Верити не справилась.

— Я не думаю, что ты похожа на своего отца, не так ли, дорогая?

Долгое молчание заставило её остаться на месте. Она чувствовала, что взгляд девушки сверлит ей спину.

— Нет, мэм. Я похожа на матушку.

— Я этого не знала...

— А я думала, вы более привлекательны.

— Мама была очень красива, — продолжила Эстер. — Жаль, что в этом я на нее не похожа.

Верити подняла голову и вдруг обнаружила, что овальное выпуклое зеркало отражает обеденный стол. Девушка сидела выпрямившись, белое платье с оборками каскадом спадало с узких плеч. На лице лежал отпечаток чудовищной гордости и обиды. Нож Верити дрогнул, скользнув по куску говядины. Она опустила взгляд.

— Разумеется, — произнесла Верити, — я никогда не смогу заменить тебе мать, но, надеюсь, ты будешь воспринимать меня как любящего и доброжелательного друга.

— Вы знаете, что отец ее убил, да? — спросила Эстер.

Наступило молчание.

— Я знаю всё, что хотела бы знать, — Верити повернулась и поставила тарелку перед падчерицей, — это кошмарный несчастный случай и...

— Он убил ее. С тех пор все пытаются доказать мне обратное, но я знаю! Его отправили за это в тюрьму, не так ли? У матушки не было близких родственников, и меня отправили к его родным. Они старались отравить память о матушке, но никогда в этом не преуспеют. Я знаю, что она была доброй и святой. Я знаю!

Верити взяла свою тарелку и села. Огорчение и обида наложили отпечаток на ее голос.
— Я знаю, что это не самая подходящая тема для обсуждения между нами. Пожалуйста, заканчивай трапезу.

— Так значит, мне запрещено говорить о матушке и с вами, мэм.

— Разумеется, не запрещено. Если только ты не говоришь о своей матери, очерняя отца.

— У него хватает заступников. У неё же нет никого, кроме меня.

Сердце Верити заколотилось. 
— Это правильно и хорошо, что ты думаешь и говоришь о матери. Но неправильно и нехорошо зацикливаться на ее смерти. Вспоминай, как она была счастлива, а не...

— Она никогда не была счастлива!

Их взгляды встретились.

— Откуда ты знаешь? — сердито спросила Верити. — Я думаю, нам необходимо прийти к взаимопониманию, Эстер...

Она замолчала и прислушалась к громкому стуку в дверь. «Я не вынесу еще одного», — подумала Верити. — «Они поладят друг с другом, а я — нет. Не смогу».

— Это Джеймс, — Эстер наконец потупила взгляд.

Они сидели в мертвой тишине, прислушиваясь, как открылась входная дверь и по лестнице затопали шаги, на секунду затихли, а потом раздался стук в дверь, она распахнулась, и вошел коренастый юноша. Смуглее, чем сестра, в ладной форме мичмана, с вьющимися волосами и карими глазами.

— А я уж подумал, что на борту никого, — произнес он излишне громко. — Подумал, что дверь не заперта, и внутри лишь кости от экипажа остались. Доброго дня, Эсси. Ты выросла, — его глаза перебежали на Верити. — Я подозреваю, вы будете...

Сделав над собой усилие, Верити поднялась.
— Входи, Джеймс. Я целый день тебя ждала.

Он захлопнул за собой дверь.
— Так вы мисс Верити?

— Была ей раньше. Теперь я...

— Ха! Я знаю. Могу я называть вас тетушкой? Так сказать, нечто среднее. Жаль, что я разминулся с отцом. Если б я знал, то перемолвился бы словечком с капитаном и попросил бы его поторопиться. Мы с ним часто болтаем, хотя в основном говорит он.

Он пересек комнату, бросил шляпу на подоконник, потрепал по голове Эстер и обошел стол, направившись к Верити и оглядывая ее с ног до головы. Он был выше нее ростом.
— Я о вас наслышан, тетушка.

Джеймс положил руки ей на плечи и поцеловал пониже уха. А потом обнял так крепко, что чуть дух не вышиб.

— Прошу извинить за вольности, — сказал он, словно перекрикивая ветер, — но ведь не каждый день появляется новая матушка! Когда я получил письмо, мы стояли в Пенанге, и я сказал: «Давайте, братцы, у меня есть за что выпить, потому что теперь у меня новая мать, и это лучше, чем жена — больше удобств и меньше ответственности». Я не писал, потому что не мастак обращаться с пером, но мы охотно выпили за ваше здоровье.

— Благодарю, — ответила Верити, неожиданно ощутив тепло. — Очень любезно с твоей стороны.

— Что ж, — Джеймс огляделся. — Приятно снова быть дома. В его стенах всё так непривычно устойчиво! Знаете, я и впрямь верю, что именно поэтому моряки и надираются, как только сходят на берег, чтобы под ногами по-прежнему шаталась палуба, как они привыкли. Эстер, дорогуша, не гляди на меня так кисло.

— Ты ничуть не изменился, — сказала Эстер.