Джастин Харлоу - Муки ревности

• Название: Муки ревности
• Автор: Джастин Харлоу
• Издательство: ООО “Издательство ACT-ЛТД”
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000569-Х

Устав страдать от убогого существования на маленькой ферме и жестокости отца, Шаннон Фалун бежит в Сидней, где с легкостью проходит путь от скромной секретарши до блестящей фотомодели. Теперь перед девушкой распахнуты двери в высший свет. Но могут ли принести счастье слава и популярность, если возлюбленный Шаннон, светский лев Амадео, упорно пытается видеть в ней лишь драгоценную игрушку?..

---

— Доверься мне, — сказал Зан, осторожно снимая с нее платье. Когда он снимал брюки и расстегивал пуговицы на рубашке, его руки дрожали.

Не в силах отказать ему в том, чего она и сама больше всего хотела, Шаннон была счастлива слышать его страстный шепот, видеть его полное желания лицо. Зан нежно провел рукой по ее бедру, и, когда его пальцы оказались между ее ног, Шаннон не вздрогнула, а протянула руку к его мускулистому телу. Ощутив корень его мужественности, она с трудом подавила стон желания.

— Шаннон, Шаннон, моя любовь, — ликовал Зан, стискивая ее руку.

— Зан, я хочу тебя, хочу, — нараспев повторяла она.

Почувствовав, что Зан плотнее прижался к ней, Шаннон инстинктивно обвила его ногами. Их поцелуи становились все продолжительнее и крепче, и вскоре страстная натура Шаннон проявила себя, задав ровный ритм движению бедер. Всем сердцем Шаннон желала, чтобы Зан любил ее так пылко, как она всегда мечтала. Сгорая от нетерпения, он вошел в нее, причинив резкую боль. Но она продолжала ласкать его, как будто ничего не произошло, мгновенно доведя до судорог высшего блаженства.

Когда любовь снова перешла в стадию нежного шепота и поцелуев, Шаннон открыла глаза и почти удивилась, обнаружив, что они находятся в конюшне. Они долго лежали молча, переполненные нахлынувшими чувствами.

Зан лежал рядом с Шаннон, испытывая совершенно новые для себя ощущения. Это не имело ничего общего с поспешными занятиями любовью на заднем сиденье автомобиля или на берегу реки, где игра шла строго по правилам. Возбуждение, которое он всякий раз чувствовал при встрече с Шаннон, совсем не походило на то, что он испытывал, танцуя со своей невестой Розмари, как пламя свечи не походит на степной пожар. И это приводило Зана в недоумение.

— Ближайшие две недели будут настоящим адом, потому что мы не сможем каждый раз так встречаться, — сказал он.

— Знаю, — ответила Шаннон, погладив его по волосам. Сейчас ничто не могло испортить ее счастливое настроение.

— Для меня невыносима мысль о том, что через две недели надо уезжать, Шаннон. Слушай, что ты скажешь насчет того, чтобы отправиться в Сидней? Я имею в виду — почему бы нам теперь не поехать туда? Там я буду гораздо свободнее, и мы сможем проводить вместе дни и ночи. Я помогу тебе найти квартиру, может быть, даже работу. Если ты действительно собираешься уехать, то почему бы не сделать это сейчас? Что скажешь?

— Ты серьезно? — Она застыла, глядя, как Зан открывает шампанское.

— За свою жизнь я еще никогда не был так серьезен, — сказал он, передавая ей бокал. — Тебе здесь не место, Шаннон. Ты это знаешь, и я знаю. Значит, ты уедешь со мной. Давай выпьем за это, — прошептал Зан, наклоняясь, чтобы ее поцеловать.

Шаннон не понадобилось время для раздумий.

— Да, я поеду! — радостно закричала она. Зан имел все возможности, чтобы превратить ее мечты в реальность.

Они долго говорили о том, что будут делать в Сиднее, и наконец заснули, тесно обнявшись. Куртка Зана служила им одеялом.

Рано утром Шаннон проснулась, дрожа от холода, и выглянула наружу. В бледном свете зари луна была едва заметна. В панике Шаннон вскочила и принялась отряхивать сено со своего платья. Затем бросила последний взгляд на спящего Зана и, встав на колени, поцеловала его. Покидая конюшню, Шаннон молила Бога о том, чтобы пробраться домой незамеченной. Увидев, что шторы в спальне отца задвинуты, она вздохнула с облегчением. Шаннон решила, что он уже спит глубоким пьяным сном. Проскользнув в дверь, она на цыпочках направилась в свою спальню, держа туфли в руке. Увидев, как Брендан с бешенством глядит на нее из кухни, Шаннон оторопела.

— Где ты была? — Он, покачиваясь, направился к дочери. Шаннон не могла вымолвить ни слова. — Я знаю, где ты была! — заревел Брендан.

— Папа, если позволишь, я все объясню.

— Маленькая сучка! Ты такая же потаскуха, как и твоя мать. Ты и твоя дрянная сестра. Полюбуйся на себя — Иезавель во всей красе! Ты обманом заставила меня купить это платье, чтобы в нем предлагать себя, как дешевая проститутка.

— Папа, пожалуйста! — Увидев, что он расстегивает ремень, Шаннон отпрянула. — Мы выпили, и все, а потом так устали, что заснули.

— Что за чепуха! — фыркнул Брендан. — Ты такая же, как твоя мать. Она ублажала всякого, а теперь и ты тоже… — Ярость овладела Бренданом, и его голос прервался. Подняв руку, он нанес удар. Ремень скользнул по столу.

— Папа, не надо! Пожалуйста, не надо! — закричала Шаннон, в ужасе широко раскрыв глаза.

Он в гневе наступал на нее, нанося ремнем удары по голым рукам.

— Ты была моей родной девочкой. Я любил тебя — как любил твою мать. На тебе проклятие, Шаннон. Ты обычная проститутка! — закричал Брендан, когда она попыталась сбежать. — Я изобью тебя до полусмерти, а потом буду держать взаперти до тех пор, пока этот подонок-лорд не уберется из Кунварры. Ты меня слышишь?

Шаннон корчилась от боли, чувствуя, как его ремень терзает ее плоть. Распростершись на полу, она закрыла лицо руками и старалась не стонать. Ей было некому помочь, и она крепилась из последних сил, не желая показывать своих слез.

Когда наконец Брендан остановился, в его глазах все еще бушевала злоба. Боясь, что он убьет ее, Шаннон сжалась в комок и со страхом ждала продолжения.

— Иди в свою комнату, — сказал Брендан, грубо толкнув ее.

На мгновение их глаза встретились — глаза Шаннон, полные страдания и недоверия, и глаза Брендана, сверкающие от жажды убийства. Шаннон с изумлением ощутила, как ее будто пронизывает отцовская любовь — болезненная, пагубная, отчаянная. Это чувство вызывало жалость и отвращение, ужас и благоговение и было столь мучительным, что Шаннон поспешила прочь.

Проскользнув в темную спальню, Шаннон захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней, пытаясь прийти в себя. Сквозь слезы она увидела Керри, съежившуюся на кровати, как испуганный котенок. На лице младшей сестры больше не было победного выражения, и, когда Шаннон с рыданиями упала на кровать, Керри поспешила ее утешить. Они плакали в объятиях друг друга до тех пор, пока хватало слез. Наконец убитая горем Шаннон обессиленно замолкла. Наклонившись над ней, Керри, как в детстве, сочувственно гладила сестру по голове.

— Все хорошо, все хорошо, — шептала она. — К вечеру он все забудет.

Сколько Керри себя помнила, гнев Брендана всегда обходил стороной Шаннон, и это всегда порождало между ними отчуждение. Но теперь, когда все так неожиданно изменилось, она не видела смысла торжествовать.

Когда Шаннон успокоилась и первые лучи солнца озарили комнату, в ее памяти не осталось места воспоминаниям о том невыразимом счастье, которое она испытывала, лежа в объятиях Зана. Последние события вытеснили все.

— Но за что? Почему он это сделал? — прошептала Керри.

Шаннон поведала Керри ту же историю, что и Брендану, — о том, как они уснули в конюшне.

При мысли о том, как Шаннон и Зан вместе лежали на сене, Керри охватила ревность, которую она тут же попыталась подавить.

— Керри, — начала Шаннон. — Я решила бежать — сегодня, сейчас. В Сидней. Я больше не могу оставаться здесь ни минуты.

— Я поеду с тобой, — закричала Керри, увидев, как Шаннон достает из шкафа свой чемодан.

— Нет, Керри. Тебе нельзя, — мягко сказала Шаннон. Она обняла убитую горем сестру за плечи. — Ты должна на некоторое время остаться здесь. Я знаю — мы всегда собирались уехать вместе, но дай мне сначала найти работу, жилье… Ну пожалуйста! — взмолилась она, видя обиду в глазах Керри. Бледное, расстроенное лицо девочки глубоко тронуло Шаннон.

— Но я тоже могу устроиться на работу. Я вполне могу сойти за шестнадцатилетнюю. Вчера вечером Дэн Роупер думал, что мне восемнадцать, — возбужденно сказала Керри. — В любом случае я не хочу заканчивать школу.

— Я не знаю, где я буду, что буду делать. Даже не знаю, хватит ли у меня денег, чтобы одной добраться в Сидней, не говоря уже о нас двоих.

— Ты обещаешь, что вызовешь меня, как только сможешь? — с сомнением спросила Керри.

— Да, обещаю. Мы подыщем небольшую уютную квартиру, купим мебель. Будет так, как мы всегда мечтали. — Шаннон принялась открывать ящики и бросать одежду в чемодан.

— Так ты не забудешь обо мне, когда приедешь туда? Пожалуйста, Шаннон! — в отчаянии заплакала Керри. — Ты ведь знаешь, каково здесь.

— Послушай, я понимаю, каково здесь. Если отец будет обижать тебя, иди к Мэтти. Она тебя защитит, и Боб тоже. Обещай, что пойдешь к ним. Тогда я не буду так беспокоиться.

Шаннон уже успела переодеться в тонкое хлопчатобумажное платье, скрывавшее синевато-багровые следы от побоев. Взяв коробку, в которой хранила деньги, она достала драгоценные доллары, на которые нужно жить до тех пор, пока она не найдет работу.

Керри беспомощно смотрела на сестру, которая вот-вот, положившись на судьбу, должна была исчезнуть за горизонтом, раствориться в неизвестности. Исполненная решимости, Шаннон с чемоданом в руках подошла к двери. Ее храбрость, однако, была слабой защитой в загадочном мире за пределами Кунварры, который, по представлениям Керри, кончался в Уишбоне.