Жаклин Брискин - Все и немного больше

• Название: Все и немного больше
• Автор: Жаклин Брискин
• Издательство: ТКО АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-88196-755-0

Непростыми и запутанными оказались судьбы героев романа: разлуки и встречи, надежды и разочарования, горе и радость, мимолетные увлечения и большая любовь, пронесенная через всю жизнь… Роман отличают напряженность действия, глубокий психологизм, яркость и живость образов.

---

— Линк, но ты ведь должен иметь представление о том, как идет ремонт… Должны же быть какие-то разговоры, слухи…

Линк и на сей раз ничего не сказал, но когда они подошли к «паккарду», он взял Мэрилин за руку.

— Не надо об этом, Мэрилин, не надо… — Он сжал своими длинными пальцами тонкие девичьи пальчики.

Она села в машину, проклиная себя за то, что вновь разбудила в нем демона, или как там еще назвать неприятие им войны, которое выжигало и опустошало его душу.

И все-таки она должна знать, сколько еще продлится этот ремонт, благодаря которому Линк цел и невредим и находится рядом с ней.

Сжигаемая любовью, Мэрилин превратилась в своего рода скрягу, который без конца подсчитывает и пересчитывает часы и минуты, отпущенные ей на то, чтобы побыть с Линком. Она могла перенести то, что он никогда не говорил о своей любви к ней; что он ни разу не свозил ее в находившийся в паре миль Северный Хиллкрест и не представил своему отцу — отступнику-католику и ренегату-коммунисту и экзотической матери-еврейке, от которой, в чем Мэрилин не сомневалась, он и Би-Джей унаследовали черные волосы, темные глаза и выразительные носы; наконец даже то, что он никогда не говорил хотя бы о временной верности. Но ее бросала в дрожь по ночам и отравляла свидания мысль, что она не знает, сколько дней осталось до того момента, когда «Энтерпрайз» вновь обретет плавучесть.

Пока они ехали, Мэрилин боялась, что не выдержит и разрушит установившееся молчание потоком слов.

Линк подъехал к зарослям сирени, за которыми скрывались дворик и небольшой ветхий дом.

Идя по узкой зацементированной дорожке, Мэрилин внезапно подумала, что поступает дурно, что это место всегда предназначалось для подобных целей, и вспыхнула. Однако запах маленького, гибкого лимонного деревца, растущего возле двери под номером 2Б, почему-то странно взволновал ее. Вопрос «входить или не входить» у нее не возник.

Стены маленькой, оклеенной обоями комнатки были увешаны заключенными в рамки фотографиями выпускников школ Хоуторна и Беверли Хиллз, членов спортивных клубов и команд. Хозяин дома, стародавний приятель Линка, служил в Ломпоке и оставил Линку ключ. Линк и Мэрилин приходили сюда с того вечера в пятницу в самом начале января — их второго свидания.

Он обнял Мэрилин. С фотографий на темных стенах дети смотрели, как Мэрилин и Линк прильнули друг к другу, словно встретились после долгой и мучительной разлуки.

Потом она задремала.

Она шла по какому-то сказочно-зеленому месту — среди зарослей огромных папоротников, колышущихся высоко над головой. Звучала удивительно знакомая музыка, название которой она не могла определить, какое-то соединение классических и современных мелодий. Хотя Мэрилин не видела Линка, она знала, что он где-то рядом, и ей было хорошо и покойно. — «Линк, где ты?» — позвала она. — «Здесь!» — ответил он, и голос его прозвучал совсем близко. Она двинулась через заросли прямо на его голос и оказалась в лощине, сплошь покрытой маленькими желтыми первоцветами. — «Где ты?» — воскликнула она. — «Иди сюда». — Голос звучал близко, но уже с противоположной стороны. Характер музыки изменился, мелодия стала щемящей, минорной, и Мэрилин почувствовала отчаяние. «Линк! — закричала она. — Пожалуйста, скажи мне, где ты!» Ответа не последовало, раздались лишь тяжелые рыдания.

Она проснулась.

Линк лежал рядом с ней, уткнув лицо в подушку. Тонкое одеяло сползло с него, его прекрасно сложенное тело содрогалось, мышцы плеч и торса подергивались. При тусклом освещении Мэрилин увидела, что из-под его сомкнутых век текут слезы.

— Линк, — сказала она, целуя его в потное плечо.

Он вздрогнул и проснулся. Некоторое время он смотрел на нее непонимающим взглядом — его темные, тревожные глаза еще видели кошмары. Постепенно его взгляд сфокусировался на ней, и Линк спрятал лицо между ее грудями.

— Дурной сон, — пробормотал он и потерся об нее мокрыми щеками, оставляя красные следы на чувствительной девичьей коже. Потом поцеловал маленькую темную родинку чуть правее пупка.

— Замечательное место для родинки, — сказал Линк вполне обычным голосом и поднялся на локте, любуясь ее обольстительно красивым телом.

— Линк, все хорошо?

— Когда я с тобой, мир в полном порядке.

Он обнял ее нежно, благоговейно, и сразу будто сильнейший электрический разряд проскочил между ними — так было всегда, начиная с той знаменательной пятницы, которая избавила ее от чувства стыда и вины. С того времени она прошла путь от профана и новичка до усердного помощника и наконец до равноправного партнера в любви. Они оба двигались в тихой истоме, и его дыхание над ее ухом было похоже на набегающие на берег волны, отступающие и вновь возвращающиеся, затем она внезапно окунулась в удивительную, таинственную тишину, предшествующую оргазму, когда все ее существо унеслось в какую-то запредельную даль. «Линк, Линк, Линк, я люблю тебя…» И они погрузились в бескрайний океан жизни и любви.

Когда его дыхание успокоилось, Линк снял серебряный перстень с пальца. На нем были выгравированы его инициалы: АЛФ.

— Поноси его немножко.

Она заглянула ему в глаза, пытаясь понять смысл того, что он сделал и сказал. Он никогда не заикался ни о какой помолвке. Так к чему же этот перстень? Внезапно, словно дьявол толкнул ее в бок, ей вспомнились слова матери: «Соблазняя девушку, мужчины используют войну как оправдание». Линк такой щепетильный. Уж не мучает ли его совесть, не собирается ли он бросить ей подачку, откупиться за то, что лишил ее девственности? Но ведь он же не может не понимать, что их тела будто созданы друг для друга.

Линк примерил перстень на каждый из ее пальцев. Но он соскакивал даже с большого.

— Похоже, придется привязать его специальной цепью. — Теплота тона не вязалась с иронией его слов. — Представляю, сколько звона будет от этой собачьей бирки в интимные моменты.

Мэрилин, не отрываясь, смотрела на него.

— Ах, Мэрилин… Эти твои дивные глаза цвета морской волны… Я ведь отдаю тебе частичку себя… Ну что в этом странного?

— Что все это означает?

— Что ты нежная, замечательная, ласковая и такая красивая, что в это трудно поверить… Что я без ума от тебя… Мэрилин, а что вообще кольцо означает?

Она сжала серебряный перстень в ладони. Вот оно наконец, признание в любви, символ того, что он стремится к ней, и ее душа должна ликовать, но вместо этого тоска сжала ей сердце — сколько времени до его отплытия? — ей пришлось откашляться, прежде чем она сумела проговорить:

— Я очень-очень люблю тебя, Линк.

— Это обязывает меня, — сказал он. — А не тебя.

— Я всегда буду тебя любить.

— Нет. Я хочу сказать, что ты вольна обратить свой взор на таких же сногсшибательных выпускников школы Беверли Хиллз.

— Я буду всегда любить только тебя… Я принадлежу тебе…

— Это временно, и это известно только нам.

Опять эта загадочность. В чем дело?

Он улыбнулся ей.

Она заплакала.

— Любимый, я не могу больше жить в неведении. Сколько нам осталось быть вместе?

Он отодвинулся.

— Если говорить о временных рамках, то нас разлучит только смерть. Так ведь?

Смерть… Мэрилин содрогнулась.

— Ты ведь знаешь, что я имею в виду…

— Мне всегда было трудно смириться с твоей деликатной настойчивостью.

Раздался пронзительный звон — зазвонил красный будильник, поставленный на одиннадцать часов сорок пять минут на тот случай, если они заснут.

— Вот тебе и ответ, — сказал он, нажимая на кнопку.

На следующий вечер, как только она и Рой (которая закончила школу Гораса Манна и с января начнет учиться в школе Беверли Хиллз) пришли из школы, зазвонил телефон.

Мэрилин подбежала к аппарату.

— Я уж совсем было потерял надежду, — сказал Линк.

— Мы только что вошли в дверь.

— Это не подлежит разглашению, но я надеюсь, что ты не разболтаешь японским или нацистским шпионам.

Сердце у Мэрилин сжалось.

— Ремонт?

— Закончен.

Колени у нее подогнулись, и она опустилась на кровать Рой.

— Ты имеешь в виду…

— Да…

— Линк, и даже на уик-энд?

— Нет. — В трубке затрещало, голос его стал еле слышным. — У тебя есть мой армейский адрес.

— Я буду все время писать тебе… Это сегодня?

— Полагаю, что да…

— Ой!..

Еще один хлопок невидимых крыльев.

— Мэрилин…

— Да?

— Возможно, я иногда буду посылать тебе кое-какие свои опусы…

Он уезжает… уезжает… Невыразимая, гнетущая тоска навалилась на нее, и она с трудом разомкнула губы, чтобы спросить.

— Твои рассказы?

— Это только для тебя…

— Я сохраню их…

— Носишь старый АЛФ?

Она дотронулась до перстня, который висел у нее на шее на серебряной цепочке, когда-то присланной Уэйсам к Рождеству.