Владимир Липилин - Крылов

• Название: Крылов
• Автор: Владимир Липилин
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1983
• ISBN: 5-89173-145-2

Книга посвящена жизни и деятельности выдающегося ученого, основоположника современного кораблестроения, академика, Героя Социалистического Труда, Алексея Николаевича Крылова. Автор использует малоизвестные материалы, опирается на архивные документы, черновики и рукописи ученого.

---

В это время позвонили из посольства. Секретарь Красина просил приехать, но, как это делал всегда, но объяснил причину приглашения-вызова. Странно, неужели что-нибудь случилось… Леонид Борисович болен… Странная какая-то болезнь: лейкемия. Малоизведанная, н глазах съедает человека, а чем и как — ие понять, как это так, господа эскулапы, — не попять?

Пока собирался, подумал и об укоре в собственны, адрес. Не академическим трудом, видите ли, занят академик Крылов. Они, укоряющие коллеги, умники высокие, полагают, видите ли, что он занимается выгодным ремеслом вместо науки, будто приложение научных познаний к практике не входит в обязанности академика. Небось Владимир Андреевич Стеклов так не считает…

Не считал так и на глазах угасающий Леонид Борисович Красин. Но недуг словно трусливо бежал от него и прятался, когда посол, как сейчас, начинал новое государственное дело. Его лицо потеряло болезненный шафранный налет, весь он подобрался, убеждая Крылова еще ненадолго задержаться за границей:

— Дорогой Алексей Николаевич, русский лес — это наша валюта, а что же выходит? Прямо по поговорке: «За морем телушка полушка, да рубль перевоз» — фрахт съедает львиную долю наших выручек за лес, то есть поговорочный рубль мы отдаем в чужие руки. Будь у нас свои лесовозы, мы бы говорили на здешнем лесорынке другим языком… Вы, вы и никто другой сейчас не сможет решить проблему, дорогой Алексей Николаевич. Прошу вас — согласитесь.

— Сколько нужно лесовозов?

— Двенадцать-пятнадцать, и помните, дорогой Алексей Николаевич, что каждую биржу мы теряем десятки тысяч рублей золотом, — напутствовал советский посол Крылова, уверенный, что и на этот раз отказа с его стороны не будет.

Да и как могло быть по-иному, хотя бы и тысячу укоров прозвучали о неакадемичности академика? Крылов был введен в правление Русско-Норвежского общества.

И вновь ученый с головой ушел в «прикладную работу», или в так называемое «выгодное ремесло». Что ж, если оно выгодно Родине, он рад.

И вновь задействовал его принцип: «Всякое рациональное творчество должно быть основано на числе и мере».

Партия леса, составленная из 800 стандартов, каждый из которых содержит 165 кубических футов, занимает на лондонской причальной линии 84 метра. Исходя из этих данных, был определен типоразмер основного лесовоза для русского леса.

И этим параметрам и общей конструкции отвечали два случайно подвернувшихся в Лондоне парохода — «Svane» и «Terne». После детального осмотра пароходов Крылов свершил купчую, и они были немедленно переименованы соответственно в «Северолес» и «Двина» и вышли на линию Архангельск — Лондон. Первые рубли нашли свое место в социалистическом кармане.

Определен тип парохода и для доставки на лесоры-нок балансов — заготовок для производства бума! и, пропсов — крепежных стоек в шахтах, а также железнодорожных шпал и телеграфных столбов. Тоннаж этого парохода должен быть 5–6 тысяч тонн.

Но в целом теоретическое осмысление на этот раз не находило удовлетворяющего практического завершения: ни безупречно честные, ни отчаянные мазурики из бро-керовских контор не представляли больше к торгам нп одного подходящего парохода. Как и в далеком прошлом, европейским правительствам было не по душе законное желание русских доставлять свой товар собственным транспортом. Правда, за отсутствием флибустьеров на этот раз в ход были пущены более джентльменские меры.

Оставался один выход: построить лесовозы, и сделать это как можно скорее. И в этом-то заменить Крылова воистину никто не смог бы. Понимал это он и сам, потому-то и не обращал внимания на свои 62 года, мотаясь во франко-немецко-английском треугольнике между конторой общества в Лондоне, заводами Локсваг и Вормса в Летре, что «на Сене, в 30 км ниже Руана».

Чтобы не тратить в этих переходах и переездах время попусту, Крылов «брал с собой таблицу пятизначных логарифмов и занимался внешней баллистикой, вычисляя траектории снарядов разными способами».

Это не тренировка ума, это действенное воплощение девиза-призыва адмирала Макарова: «Помни войну».

Ни качка на море, ни монотонное постукиванпе вагонных колес не усыпляли юмора стареющего генерала-академика. «Климат в Бергене, — писал он, — своеобразный: дождливых дней в году, кажется, 360; это значит, что дождь идет 360 раз в год, а вернее, 3600 раз, как видно на примере по такому случаю: приезжаю как-то в Берген в субботу вечером (около 8 часов вечера), останавливаюсь, как всегда, в гостинице «Norge». Дождь — через 40 минут ясно, еще через 20 минут дождь, через 40 минут ясно и т. д. Я стал отмечать каждый такой переход в книжке крестиком. В 12 часов ложусь спать, встаю в 7 часов утра. Воскресенье, сажусь за баллистику, те же периодические смены — ставлю крестик, к 12 часам ночи их было 32.

Следующие два дня была хорошая и ясная погода. На улицы выехали на автоцистернах поливальщики улиц (не чистильщики, а именно поливальщики). Я нашел, что наилучшая должность в мире — это поливальщик улиц в Бергене: он занят пять дней в году, а жалованье получает за 365».

Но шутке — час, а лесовозам — время: Крылов не только ускоряет их постройку, но и вносит существенные изменения в конструкции пароходов. Эти конструкторские добавления влияют как на мореходность, так и на коммерческую целесообразность судов. Об этом он так напишет в «Воспоминаниях»:

«На последующих пароходах я изменил конструкцию 194 рамных шпангоутов и бортовых стрингеров так, чтобы крепость их сохранилась и они лишь незначительно (на толщину планки) выступали бы за общий внутренний обвод шпангоутов; этим выигрывалась полезная грузовместимость для длинного пиленого леса и пе приходилось закладывать промежутки между рамовыми шпангоутами и главным грузом малоценными обрезками — дровами. Совладелец пароходов «Северолес» был одновременно и грузовладельцем, чего обыкновенно не бывает. Нововведение было вполне одобрено дирекцией «Северолеса».

Но — «Помни войну»: «В Ньюкасле в это время была начата на заводе Swane-Hunter постройка громадного линкора «Nelson» нового типа. Меня интересовало при начале постройки этого линкора устройство палубного бронирования и переход его в «були», т. е. противоминные выступы, но ничего нельзя было видеть — стапель со стороны реки был завешен рогожами».

Что ж, Дмитрия Ивановича Менделеева на завод под Парижем тоже не допустили, тем не менее рецепт русского бездымного пороха великий химик все-таки предложил.

30 мая 1926 года скончался вице-президент Академии наук СССР В.А. Стеклов. Для Крылова умер не только глава русской школы математической физики — ушел из жизни старый друг и единомышленник.

Тяжело переживал Крылов утрату и потому буквально взорвался, когда через несколько дней после скорбного известия он получил письмо от группы академиков. В письме говорилось, что кандидатура адресата выдвинута на освободившуюся должность вице-президента. Не смягчила взрыва и фраза о том, что «без вас нам не обойтись». Ах, коллеги-душегубцы, на поминках, что ли, такое гадостное предложеньице удумали, ах, крючкотворы…

И, не остыв, не упрятав гнева, он написал ответ коллегам: «…чтобы быть ясным, буду по морской привычке всякую вещь называть своим именем, не прибегая к обинякам».

Ни годы прожитые, ни степени и звания, ни чины и мировая известность не смогли сделать из Крылова академического академика. Юношеский задор, незатухающий фейерверк молодости сопровождали его неукротимые силы.

Доставалось в том ответе на орехи многим коллегам, даже гем, кто в самом деле от всей души желал и не мог обойтись без его вице-президентства, ибо внделн в нем самую идеальную для этого поста фигуру.

«Резкой грани между наукой и техникой поставить нельзя, — писал в письме от 20 июня 1926 года Крылов — И если 39 лет я занимаюсь наукой о корабле, то не имеет смысла отрывать меня от вверенной мне постройки судов, в проекты которых я внес много своего, и заставить меня отстаивать и составлять смету учреждении, мною признаваемых ненужными. Кроме вреда для дела и Академии это ничего иного принести не может».

Зол был Алексей Николаевич невероятно — не случайно и выражение одно у него в письме том переиначено- «уподобиться битюгу в посудной лавке», — написал он Это чтобы быть ближе к истине, а то «слон4 в той самой лавке — слишком экзотично, нереально, не от грешной нашей земли.

Полмесяца не мог успокоиться, а потом, поостыв в трюмах и на мостиках доводимых до кондиции лесовозов, написал вдогонку второе письмо, в котором извинялся за горячность, но не снимал принципиального отношения к освещаемым вопросам.

Корабельный инженер П Г. Гойнкис, один из сотен учеников академика, вспоминал об учителе: «В А Н Крылове сильно было развито чувство справедливости Бывало, что он сгоряча раскритикует и обругает, а потом увидит, что был не прав Тогда сам шел к пострадавшему, признавал свою неправоту и ставил в известность руководство Подобный случай имел место на одной из серьезных работ ЭПРОНа (Экспедиция подводных работ особого назначения — В Л.), куда Алексея Николаевича пригласили для консультации Работой руководил грактик, не имевший высшего образования, но исключительно глубоко понимающий физическую сторону вопросов плавучести и остойчивости Алексей Николаевич сперва забраковал все его мероприятия, а потом, более подробно разобравшись и убедившись в исключительной опытности руководителя, не только специально отправился к начальнику ЭПРОНа засвидетельствовать правоту производителя работ, но в дальнейшем, когда просили у него консультации, узнав, кто ведет работу, говорил — «Тут моей консультации не требуется».