Сергей Дмитриев - Грибоедов. Тайны смерти Вазир-Мухтара

• Название: Грибоедов. Тайны смерти Вазир-Мухтара
• Автор: Сергей Дмитриев
• Издательство: Вече
• Жанр: Научпоп
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-2597-8

Такой судьбы не придумал бы ни один, даже самый искусный писатель! Жизнь Александра Грибоедова вместила в себя и военную службу в эпоху Наполеоновских войн, и творческую деятельность по созданию драматургических произведений, в том числе мирового шедевра «Горе от ума», и успешную работу на дипломатическом поприще в Персии, и участие в Русско-персидской войне 1826–1828 гг., и, наконец, трагическую гибель в Тегеране во время разгрома российского посольства.

И сколько тайн скрывает до сих пор биография поэта и дипломата, который заменял России, по словам Н.Н. Муравьева-Карского, «единым своим лицом двадцатитысячную армию»! Пушкин не случайно писал о Грибоедове: «Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни».

Знак информационной продукции 12+

---

Парадная лестница шахского дворца Голестан в Тегеране, где не раз бывал Грибоедов

В ТУМАННОМ ТАВРИЗЕ

Город Тавриз (Табриз, Тебриз — так принято называть его сейчас) — столица Иранской провинции Восточный (или Южный) Азербайджан в 600 км от Тегерана, ставшая местом, где Грибоедов провел в целом почти два с половиной года, приезжая туда на долгие сроки четыре раза, так как именно в этом городе при сыне и наследнике шаха Аббас-Мирзе постоянно находилось посольство России в Персии. История города насчитывает более 2500 лет, он множество раз переходил из рук в руки во время бесчисленных, в том числе турецко-персидских и русско-персидских, войн. В XVI в. Тавриз был столицей государства Сефевидов, трижды разрушался (в 858, 1041 и 1721 гг.) из-за мощных землетрясений. Как отмечал писатель Мамед Саид Ордубади в романе "Тавриз туманный", описывая, правда, более поздний период в истории города, "Тавриз имеет двести караван-сараев, девятнадцать больших мечетей, двадцать одну баню и до пятнадцати тысяч лавок из красного кирпича. Это самый крупный торговый город Ирана, центр провинции, в которой несколько тысяч деревень с трехмиллионным населением".

Тавриз Грибоедов изучил вдоль и поперек, включая сюда и окрестности города, в том числе в районе озера Урмия. Как жаль, что главное место, связанное с именем Грибоедова в Тав-ризе, а именно нынешнее Консульство Российской Федерации, остается совершенно заброшенным и никак не напоминает о славных страницах пребывания здесь поэта, который именно в Тавризе задумал и начал писать свою бессмертную комедию "Горе от ума".

Мне посчастливилось побывать в Тавризе, пройдя но следам Грибоедова и ощутив "веяния его времени":

И в Тебризе русское дыханье
Ты случайно можешь ощутить
Как истории напоминанье,
Как веков нетронутую нить.

Грибоедов здесь три года пробыл,
"Горе от ума" стараясь сочинять,
Побеждая проявленья злобы
И храня России твердую печать.
Пережил он здесь мгновенья счастья
С молодой красавицей женой
Накануне заговора власти —
Яростной, коварной и чужой.

Жаль, но даже дом посольский
Брошен ныне, как ненужный хлам…
Долго же Тебриз по бровке скользкой
Шёл навстречу бурям и ветрам.

А сегодня он совсем спокоен
В окруженьи величавых гор,
Принаряженных зимы рукою
В снежный ненавязчивый убор…

Главной своей обязанностью во время пребывания в Тавризе Грибоедов считал заботу о находившихся в плену соотечественниках, которые в соответствии с Гюлистанским договором 1813 г. между Россией и Персией подлежали возвращению на родину. Особенно его волновала судьба солдат "русского батальона" под командованием бежавшего в Персию вахмистра Самсона Мякинцева, находившихся на шахской службе, но выразивших свое желание вернуться в Россию после энергичной агитации Грибоедова. И не следует удивляться, что эта бурная деятельность вызвала самое резкое противодействие с персидской стороны, и уже в 1819 г. поэт почувствовал на себе ту же опасность, которая обернулась трагедией через 10 лет. Остались записи в дневнике писателя, которые говорят сами за себя: "Хлопоты за пленных. Бешенство и печаль… Подметные письма. Голову мою положу за несчастных соотечественников. Мое положение. Два пути, куда Бог поведет… Забит до смерти, 4-м человекам руки переломали, 60 захватили. Резаные уши и батоги при мне. Во второй раз привожу солдат к шах-зиде, он их берет на исповедь поодиночке, подкупает, не имеет ни в чем успеха и бесится".

Показателен диалог по поводу возвращения солдат Грибоедова и Аббас-Мирзы, которого поэт называет Наиб-султаном (наследником престола), "великим мне недоброжелателем": "Наиб-султан. Видите ли этот водоем? Он полон, и ущерб ему невелик, если разольют из него несколько капель. Так и мои русские для России. Я. Но если бы эти капли могли желать возвратиться в бассейн, зачем им мешать? Наиб-султан. Я не мешаю русским возвратиться в отечество. Я. Я это очень вижу; между тем их запирают, мучат, до нас не допускают. Наиб-султан. Что им у вас делать? Пусть мне скажут, и я желающих возвращу вам. Я. Может быть, ваше высочество так чувствуете, но ваши окружающие совсем иначе: они и тех, которые уже у нас во власти, снова приманивают в свои сети, обещают золото, подкидывают письма… Наиб-султан. Это не тайна; это было сделано по моему приказанию… Зачем вы не делаете, как англичане? Они тихи, смирны. Я ими очень доволен. Я. Англичане нам не пример, и никто не пример. Поверенный в делах желает действовать так, чтобы вы были им довольны, но главное, чтобы быть правым перед нашим законным государем императором". И вот итог борьбы: "Пришли доложить, что из 70-ти человек, мною приведенных, один только снова перешел на службу к его высочеству, но и этот ушел от них, бросился ко мне в ноги, просил, чтобы я его в куски изрубил… сам не знает, как его отсунули от своих…"

Поэт решает, несмотря на опасности, сопровождать 158 русских солдат в их пути до Тифлиса, и потом шутливо напишет: "Разнообразные группы моего племени, я Авраам". Вывод отряда совершился вопреки желанию персидского правительства, лишавшегося солдат, из которых оно, не имея своих обученных частей, составляло войска так называемых сарбазов. Грибоедовым при этом двигал порыв патриотизма и забота не только о солдатах, но и о престиже России.

А путь к Родине оказался под стать библейским временам, в Тифлис отряд добрался лишь через месяц, испытав лишения, издевательства, попытки спаивания и подкупа солдат, нехватку продуктов и даже нападения ("…В Маранде… камнями в нас швыряют, трех человек зашибли"; "В нас бросали камнями, и я с сознательным молчанием скрывал перед моими собственными людьми ярость, меня душившую, и они вели себя спокойно"). Дело дошло до того, что, опасаясь худшего, Грибоедов, чтобы избежать опасностей, вооружив отряд 50 копьями, тайно вывел его из Нахичевани, где поэта "косвенным путем предупредили, что <…> вполне могут взять под арест, впредь до нового приказа из Тавриза".

Усердие и смелость Грибоедова, выведшего, как пророк, "свой народ" в родные места, были высоко оценены Кавказским наместником А.П. Ермоловым, увидевшим то, каким потенциалом обладает молодой дипломат. В письме к Мазаровичу он писал: "При сем случае приятно мне заметить попечение Грибоедова о возвратившихся солдатах и не могу отказать ему в справедливой похвале за исполнение возложенного вами на него поручения, где благородным поведением своим вызвал он неблаговоление Аббас-Мирзы и даже грубости, в которых не менее благородно остановил его, дав ему уразуметь достоинство русского чиновника".

Позднее Грибоедов продолжал работу по возвращению в Россию русских солдат, что привело к его резкому конфликту с поверенным в делах Великобритании в Персии Генри Уилл оком, брат которого капитан артиллерии Эдуард вместе со своими слугами склонял русских солдат к измене Родине и даже доставил двоих обманутых обратно в Тавриз. В своей ноте поверенному Грибоедов весьма справедливо замечал: "Не почувствуют ли персияне, что им позволительно продолжать свое заслуживающее порицания поведение в отношении русских солдат-перебежчиков, находя поощрение в снисходительности и добрых услугах, оказываемых им в этих случаях подданными одной европейской… державы". Вынужденный информировать о конфликте лондонское начальство, Уиллок охарактеризовал Грибоедова как "малоопытного и неблагоразумного молодого человека" со "вспыльчивым и необузданным характером", хотя и понимал всю недостойность своего поведения. Именно Уиллок через восемь с половиной лет станет одним из закулисных дирижеров тегеранской трагедии, истоки которой лежали прежде всего в конфликте интересов великих держав в Персии.

Такие истории в жизни поэта, как "авраамово спасение соотечественников", не могли не повлиять на его мироощущения. Весьма показательны, например, слова о Грибоедове его друга Бегичева: "Он был в полном смысле христианином и однажды сказал мне, что ему давно входит в голову мысль явиться в Персию пророком и сделать там совершенное преобразование; я улыбнулся и отвечал: "Бред поэта, любезный друг!" — "Ты смеешься, — сказал он, — но ты не имеешь понятия о восприимчивости и пламенном воображении азиатцев! Магомет успел, отчего же я не успею?" И тут заговорил он таким вдохновенным языком, что я начинал верить возможности осуществить эту мысль".

Грибоедов, пробыв на Кавказе и в Грузии 3 месяца, 10 января 1820 г. отравляется назад, в Тавриз, где и пробудет до осени 1821 г. Долгая и уединенная жизнь в этом городе принесет ему огромную пользу. Он ещё больше узнает нравы и обычаи Персии, обогатит свой дипломатический опыт, почти в совершенстве выучит персидский язык, прочтет всех персидских поэтов и сам научится писать стихи на этом языке. Он начнет даже изучать арабский и санскритский языки, но это обучение не закончит.