Валерий Перевозчиков - Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого

• Название: Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого
• Автор: Валерий Перевозчиков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992
• ISBN: 5-87512-012-6

В судьбе Высоцкого, как и в судьбе любого другого большого поэта, есть и тайна, и дар. Тайна остается всегда, потому что «судьба не настигает людей извне, а рождается из глубин самого человека» (Рильке). Но судьба Высоцкого — это и дар. Дар всем и на все времена.

В. Перевозчиков

---

Авторская песня — особая песня, это прежде всего — стихи, донесенные до слушателя, стихи нараспев. И здесь мне помогает гитара. Владей я другим инструментом, наверное, играл бы на нем, но играю только на гитаре.

Может быть, мои песни могли бы совсем неплохо петь и другие певцы. Но никто не споет их так, как автор. Да и песни эти — не для эстрады. Мои песни не менее важны для меня, чем кино и театр. Работа на сцене, в кино — все-таки исполнение чужих замыслов. Хочется сказать свое, быть автором.

Главный режиссер нашего театра Юрий Петрович Любимов уважает в актерах именно авторство, а не исполнительство. Кстати, он был первым, кто назвал мои стихи поэзией, ввел мои песни в спектакли. Они звучат там не как момент музыкального оформления, а как живая, неотъемлемая часть спектакля.

— Вы играли множество ролей, но об одной из них хочется говорить особо — это Гамлет. Больше трех часов непрерывной работы на сцене — и все на одном дыхании…

— Это одна из самых любимых моих ролей. Нелегко она мне далась, да и теперь выкладываешься каждый раз до предела. иногда кажется — нет, это в последний раз, больше не выдержу…

Я не играю принца Датского. Я стараюсь дать современного человека. Да, может быть, — себя. Но какой же это был трудный путь-к себе. Одну только сцену с отцом Гамлета Любимов пробовал в девятнадцати вариантах! Он заставил меня раскрыться полностью, когда казалось уже — дальше некуда…

— Кого из актеров Вы цените больше всего?

— В театре — Михаила Ульянова. Из иностранцев — Лоуренса Оливье. А если говорить о кино, то это, несомненно, Борис Андреев, Николай Крючков, Петр Алейников. Они первые создали в кино настоящий русский характер. Крючков — в «Парне из нашего города» — монолог произносит так, что ком в горле стоит, хоть слова-то — казенные.

— Расскажите о Ваших планах…

— Собираюсь играть, писать стихи и, может быть, даже прозу, писать песни, петь, может быть, снять фильм — хочу многого, все хочу. Не люблю, когда люди не тратятся.

Очень скоро наш театр будет представлять советское искусство в Париже. Везем во Францию «Мать», «Десять дней, которые потрясли мир», «Гамлета».

— Ваши впечатления о Казани?

— Самые хорошие. когда собирался сюда на гастроли, многие друзья говорили: «Не пожалеешь, хороший там народ». В Татарии я не впервые: был на КАМАЗе и уже оценил гостеприимство. И сейчас выступаю с большим удовольствием. Думаю, это не последние наши встречи.

Беседу вели В. Герасимов и Ф. Феликсов

Интервью после концерта «Грозненский рабочий» 6.10.1978 ВСЕ РОЛИ-ЛЮБИМЫЕ

Четвертый день в Грозном выступает популярный артист театра и кино, автор и исполнитель песен-монологов В. Высоцкий. Наш корреспондент встретился с ним и задал несколько вопросов.

— Владимир Семенович, Вы играете в Театре на Таганке, снимаетесь в кино, исполняете собственные песни. Что бы Вы поставили на первое место и почему?

— Я думаю, что в наше торопливое время немногие могут определенно сказать: это главное, а это — нет. Так и у меня. Из трех «профессий» одна некоторое время стоит на первом плане, потом другая… Вот. Еще год назад главной для меня была песня. Готовил две пластинки — одну у нас, другую — во Франции. Одновременно много писал, например для кинофильмов: «Стрелы Робин Гуда», «Под парусом надежды».

Теперь все это как бы на втором плане. Снимаюсь в фильме по роману братьев Вайнеров «Эра милосердия». Острый сюжет, конфликтные ситуации — как раз то, что я люблю. Играю капитана Жеглова, оперативная группа которого в первом послевоенном году обезвреживает шайку «Черная кошка».

А потом на первом месте будет театр… Так что главным для меня становится то, что мне сейчас особенно интересно, над чем работаю в данный момент, то, что дает выразить себя сильнее… Бывают, конечно, и совпадения: снимаюсь в кино и пишу для фильма песни.

— Как Вы «пришли» в театр и как — к песне?

— Когда-то учился в строительном институте, участвовал в художественной самодеятельности. Понравилось. Перешел в студию при Московском Художественном Академическом Театре, окончил ее. А в 1964 году открылся новый театр — Театр на Таганке.

С самого начала в спектаклях этого театра много музыки, много песен. Я уже сочинял и пел. В узком кругу -  друзьям, знакомым. Теперь пою в любой обстановке и для всех, стараясь сохранить прежнюю дружескую атмосферу.

В нашем театре актеры играют без грима, декорации условны, выразительная форма при четком, внятном содержании, несколько необычные ритмы, одним словом — яркое зрелище.

Во всех ли песнях мои слова и музыка? Да. К готовой вещи иду от строчки, от события, от заданной темы, от идеи фильма или спектакля. Причем, слагаю одновременно и текст, и музыку, так сказать, — сплавляю вдохновением… Правда, пришлось сочинять музыку и к «чужим» словам. Играем «Антимиры» Андрея Вознесенского. В этом спектакле есть одна мелодия моя на его стихи.

— Есть ли у Вас любимые роли?

— По-моему, не должно быть нелюбимых ролей. Играть надо лишь то, что нравится. За какую бы роль я ни брался — Гамлета ли, Хлопуши в «Пугачеве» или Лопахина в «Вишневом саде» — во всех ролях нашел много важного для себя, короче: все роли — любимые… А это очень помогает, особенно на гастролях, когда трудно: мало репетиций, незнакомый театр, незнакомая публика, город, даже страна. Все равно играешь с увлечением и удовольствием, а иначе — нет смысла. Так было за границей — во Франции, Болгарии, Венгрии, Югославии. Так было в Киеве, в Тбилиси, в Ленинграде, во время частых «малых» гастролей.

— Ваши творческие планы?

— Обширные. А конкретнее обозначить трудно. Скажу о них одно: играть в театре, сниматься в кино, сочинять, петь и общаться с людьми.

А. Смоленцев

ИНТЕРВЬЮ И. ШЕСТАКОВОЙ, КОРРЕСПОНДЕНТУ ИНОВЕЩАНИЯ ВСЕСОЮЗНОГО РАДИО

— Считаете ли вы свое творчество сугубо национальным?

— По-моему, в основе своей — да. Первое, что беспокоит иностранцев в моих песнях, — это темперамент. когда им переводят довольно точно, тогда это их поражает. И все-таки они не понимают, почему же по этому поводу надо так выкладываться, так прокрикивать все это… Корни — русские у этих песен. Особенно последние песни, которых вы, может быть, и не знаете, а может, и слышали.

— Как вы определяете жанр, в котором работаете? И есть ли в других странах представители этого вида творчества?

— На Западе эти песни называются «песни протеста». Мне переводили много этих песен, и я увидел, что это вовсе не походит на то, что, предположим, делаю я или Булат Окуджава. Мне совершенно непонятно, почему такого типа песни — это песни протеста. Знаете, поднимаемые в них проблемы, в общем, мелкие. Они направлены против конкретных проблем. Мне кажется, что наши песни — авторские — более абстрактны. Даже если это касается военных песен, например моих. Все-таки это не песни-ретроспекции, а песни-ассоциации.

— А что отличает или, наоборот, что общего у вас как представителя авторской песни и, скажем, Булата Окуджавы? Окуджава говорит, что его песни можно охарактеризовать как городской романс.

— Вот вы сказали о жанре. Мне кажется, это манера беседовать с людьми при помощи песни. Поэтому я хочу от себя писать. От «Я». Это первое. Но если говорить о другой стороне дела, то, может быть, в отличие от многих других поэтов, которые пытаются делать песни и стихи, все-таки я актер, и мне, наверное, проще говорить от имени других людей.

Но я ведь не очень люблю актерскую профессию и сейчас ухожу из нее потихонечку — и из театра, и из кино. Буду сам делать фильмы. Я предпочитаю исполнительской работе творческую, авторскую, когда сам делаешь и сам воплощаешь…

Я пишу в очень разных поэтических жанрах, но все равно — это жанр авторской песни. Я считаю, что кино — это искусство режиссера-автора. Если режиссер — автор, тогда есть кино, а если он просто ремесленник, тогда кино нету. Так же, как и здесь, вот в этих песнях.

Но я вам скажу, я не хочу сравнивать и вообще упоминать Булата Окуджаву. Если только — с большим уважением…

— Насколько документальны ваши песни? Где вы берете сюжеты?

— Я все придумываю, иначе это не было бы искусством. Я думаю, это настолько придумано, что становится правдой.

— Каждый пишет по-своему. Интересен процесс работы.

— Я работаю с магнитофончиком, маленький магнитофончик ставлю перед собой. Приходит какая-то строка; я пытаюсь найти ритм. Это все вместе, я даже не знаю иногда, что раньше и что позже. Иногда напишу стихотворение и начинаю мучиться с мелодией, ничего не выходит, я бросаю… И на пятнадцатый, двадцатый раз исполнения моего на людях, на зрителях, выкристаллизовывается мелодия. Когда я рассказал об этом композиторам, они были безумно удивлены.