Валерий Перевозчиков - Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого

• Название: Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого
• Автор: Валерий Перевозчиков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992
• ISBN: 5-87512-012-6

В судьбе Высоцкого, как и в судьбе любого другого большого поэта, есть и тайна, и дар. Тайна остается всегда, потому что «судьба не настигает людей извне, а рождается из глубин самого человека» (Рильке). Но судьба Высоцкого — это и дар. Дар всем и на все времена.

В. Перевозчиков

---

— Погоди, успеешь продаться. Всегда успеешь!

Он меня очень поддержал, а потом все как-то образовалось. Я пришел к Покровскому, в Камерный театр. Это коллектив очейь высокого класса — у нас даже не подозревают об этом. И работать с Борисом Александровичем — это счастье. У меня как-то отлегло… А совет Высоцкого я запомнил…

— Вы помните последнюю встречу с Высоцким?

— Последний раз я был на Малой Грузинской ранней весной 1980 года… Прилетела Марина, и я помню, что мы с ней пели церковные песни… Она же ходит в церковь и знает все это…

А 25 июля мне позвонил Сева… Я приехал после спектакля. Вхожу, сидит женщина в черном платке, Сева совершенно невменяемый от горя… В таких случаях никогда не знаешь, как себя вести…

— Кто это? Кто? А, Саша, проходи…

Я зашел, перекрестился… Просидел там всю ночь… Утром поехал в театр, мы собрали деньги, на Ваганьковском заказали венок.

Рано утром 28 июля первый венок у гроба-Высоцкого в Театре на Таганке был от Камерного театра.

Москва, январь 1990 г.

Георгий ГРЕЧКО

С кассетой все было очень просто: перед полетом мы выбирали музыку и, конечно, заказали песни Высоцкого. А когда вернулись на землю, то коробку я вернул Владимиру — там еще был вкладыш с его фотографией… И еще в космосе на этом вкладыше мы написали: «Спасибо за то, что Вы были с нами в космосе. Спасибо за поддержку». Точно я не помню, но приблизительно так… А сама кассета, разумеется, осталась в космосе — там она еще была нужна.

Нет, в прямой связи со станцией Высоцкий не участвовал, хотя я знаю, что такой проект был. Что-то ему помешало… В первом таком сеансе участвовал Ростислав Плятт, а мы тогда не поверили, что это была прямая связь, думали: а, запишут заранее и покажут видеозапись. И мы решили это дело разоблачить — прямо во время сеанса задать Плятту вопрос. Пошла связь, мы задаем вопрос, и Плятт отвечает. Мы были просто ошарашены.

Вообще с Высоцким мы встречались всего несколько раз: перед концертами и после спектаклей. Скорее всего, именно в театре я вернул Владимиру коробку от кассеты, побывавшей в космосе.

Я никогда не слышал Высоцкого поющим дома или в гостях, только на концертах, со сцены… Однажды Владимир пригласил меня на концерт в какой-то Дом культуры в районе Заставы Ильича. Володя был на «Мерседесе», его друзья — тоже на «иномарке», я — на «Волге». Моя машина была обычная, серийная, ничем не оборудованная и не усиленная. Поехали. Или Володя со своими друзьями очень спешили, или это был обычный стиль, но они мчались, как сумасшедшие. Почти никакого внимания на светофоры, трамваи обгоняли по встречным рельсам! А я не знал точно, куда надо было ехать, и тоже вынужден был гнать. Все же я от них не отстал, хотя перегрел сцепление — даже думал, что сжег… Выхожу из машины — Володины знакомые ко мне:

— Ну, конечно, у Вас — «Сирена»!

Я отвечаю, что у меня самая обыкновенная машина, просто у меня не было другого выхода, я очень хотел попасть на концерт. Правда, у меня были навыки езды на гоночных автомобилях — я участвовал в автогонках.

Кажется, именно тогда мы с Владимиром пытались договориться о встрече… Он сказал, что хочет написать песню о космонавтах и пригласил к себе всех наших ребят:

— Приходите все, кроме вот того…

Не знаю, почему он не любил этого человека, — уж не буду называть его фамилию… А встреча не состоялась: все думаем, что живем вечно…

Да, вот еще факт для истории…

Высоцкий звонил, меня не было — он разговаривал с женой. Просил меня позвонить и сказал:

— Учтите: меня дома особенно донимают — телефон звонит почти каждую минуту, иногда в туалет некогда заскочить. Если уж слишком надоедают — снимаю трубку и ругаюсь матом. Это помогает. А свои знают, не бросают трубку. И вы подождите, спокойно назовите себя…

Был еще такой случай… На концерте в ДК «Метро-строя» Владимир попросил меня помочь организовать выступление на военных аэродромах. Я вывел его на Политуправление штаба ВВС. Не знаю, состоялись ли эти гастроли…

«Поэму о космонавтах» мне впервые показала Наталья Крымова. Я был потрясен! Там все правда. Мне казалось, что это сделать невозможно, не побывав в космосе… А Высоцкий все понял… Я трижды летал, но даже в прозе, даже приблизительно не смог бы это так выразить. А Высоцкий смог, потому что он — Высоцкий.

Москва, февраль 1990 г.

Елена Давыдовна САДОВНИКОВА

Мы познакомились с Володей в 1969 году при довольно грустных обстоятельствах. Я заведовала отделением в Институте скорой помощи им. Склифосовского и по своему профилю консультировала всех, кто попадал в реанимацию. Володя находился в очень тяжелом состоянии: у него был тромбоз мелких вен предплечий, шалило сердце. Он то приходил в себя, то сознание его вновь сужалось. Ему нельзя было двигаться, резко подниматься, а он нервничал, торопился поскорее выписаться из больницы.

В то время мне был знаком только его голос — я услышала, как он поет, в 1966 году и была потрясена. Фотографий его тогда еще не было, и я, конечно, не знала, кто этот пациент, к которому меня подвели. По профессиональной привычке спросила, знают ли родные, что он здесь.

— Мама знает… — услышала я в ответ.

— А жена?

— Жена в Париже.

Я не поняла и решила, что это опять галлюцинации. Но тут меня буквально-оттащил кто-то из сотрудников:

— Это же Владимир Высоцкий!

И тогда у меня в голове мгновенно пронеслось все, что я раньше мельком слышала: Высоцкий, Марина Влади, даже песня какая-то есть.

Володя не сразу принял меня, был сдержан, холоден, удивлялся моему участию. Спрашивал у мамы: что это за дама, которая ежедневно приходит меня смотреть?

Нина Максимовна, мать Володи, попросила меня поговорить с Мариной Влади. Я прекрасно помнила ее по «Колдунье» и была поражена, что такая знаменитая красивая актриса и обаятельная женщина выбрала Высоцкого. Для меня это явилось своего рода знамением.

Она позвонила из Парижа рано утром, и я услышала чудесный мелодичный голос, великолепную русскую речь, а в голосе — страдание, боль, любовь, тревогу:

— Елена Давыдовна, если нужно что-то из лекарств, я немедленно вышлю, а если Вы считаете необходимым, я тут же вылетаю. Как Володя себя чувствует?

Однажды, уступив моим просьбам, он дал шефский концерт для сотрудников института. Зал был набит битком, не все желающие смогли попасть. Володя приехал на машине, а ездил он невообразимо: резко подавал назад, вперед, вбок, разворачивался буквально на одном месте — и все это прямо во дворе института. Я кричала в испуге:

— Володя! Не надо! Ты подавишь больных, они же в гипсе!

Но все как-то обходилось.

Было время, когда он, поверив в необходимость лечения, приезжал регулярно, один или вместе с Мариной. Были и другие встречи, когда среди ночи раздавался телефонный звонок, и тревожный голос Марины сообщал:

— Володе плохо!

Мы с младшим сыном Женей мгновенно собирались и на перекладных ехали к ним на Малую Грузинскую.

Володя и Марина очень симпатизировали Жене, самому беспутному и бесталанному, как мне казалось. Володя любил играть с ним в хоккей. На площадку собирались ребята двух соседних дворов, не подозревая, кто против них играет. Крик стоял такой, что я выходила на улицу и умоляла: вернитесь домой. Володя открыл в сыне музыкальный слух, которого у него раньше не было и в помине, и просил:

— Женя, настрой мне гитару.

Эта шестиструнная гитара, которую он постоянно переделывал, дорога мне как память о Владимире Семеновиче.

Как-то мы были в Дубне: Володя давал там концерт. Мы поднимались по лестнице, он что-то рассказывал Жене и вдруг произнес:

— Ну, вот так…

Встал на руки и пошел вверх по ступенькам. Мне потом объяснили, что сделать это необычайно трудно — настоящий акробатический трюк.

А сложен Володя был просто изумительно. Как врач я многих людей перевидала, но такого ладного, красивого, сильного тела не было ни у кого. Лицо — дело вкуса. Лично мне оно нравилось. Мужественное лицо.

Пик нашей дружбы пришелся на 1969 — 1970 годы. Володя стал приезжать к нам домой с друзьями — Эдуардом Володарским, Иваном Бортником, Володей Масловым, Виталием Шаповаловым, которых он очень любил. Наш пес — огромный мраморный дог — обходил всех и ложился у ног Володи. Они по очереди уморительно копировали Брежнева, но мне казалось, что лучше всех это получается у Высоцкого. А когда он со сцены пел:

— …и до тех пор, пока все будет по-брежнему…

особист, сидевший рядом, страшно волновался. Если он пытался возражать, то ему лукаво говорили, что у него неважно со слухом, ему просто почудилось.

Иногда Володя надолго пропадал из поля зрения, но вдруг от него приходило письмо, где он каялся, что опять забыл пригласить меня в театр или на концерт. Как-то я сидела на пятом ряду на «Гамлете», и он неожиданно меня увидел. Потом говорили, что готов был провалиться сквозь землю. У меня сохранилось несколько записок и письмо, написанное незадолго до смерти: