Изабел Уолф - Вопрос любви

• Название: Вопрос любви
• Автор: Изабел Уолф
• Издательство: Астрель; ВКТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-41475-6, 978-5-226-04991-0

Три сестры, каждой из которых повезло в жизни…

«Икона стиля» — светская дама Хоуп. Благополучная жена и мать — Фелисити. И интеллектуалка Лора, неожиданно для себя ставшая ведущей популярной телевикторины.

Им завидуют. Ими восхищаются. Но счастливы ли они?

Карьеристка Хоуп практически не замечает, как все больше отдаляется от мужа.

Фелисити, полностью ушедшая в воспитание долгожданного ребенка, в упор не замечает явной измены обделенного вниманием супруга.

А Лора, измученная постоянным вниманием папарацци, с каждым днем все больше запутывается в сложных отношениях с давним любовником Люком Нортом, которым ловко управляет хитрая и коварная «бывшая»…

Каждый день жизнь задает им новые вопросы. Но главный из них по-прежнему — КОГДА ТЫ СТАНЕШЬ СЧАСТЛИВОЙ?

---

Я подумала, куда запропастился мой Гораций, потому что нигде не могла его найти.

— У тебя большая квартира, — сказал он, когда мы спустились вниз по лестнице.

Я развернула цветы — полосатые тюльпаны с причудливо гофрированными лепестками.

— Я знаю, что красные розы более традиционны, — сказал он. — Но помню, что ты любишь тюльпаны.

— Да, я их обожаю — есть столько удивительных сортов, а эти просто чудесные. Они называются «Бургундское кружево». — Их ажурная обертка была похожа на кружевные платьица для канкана.

— У тебя хорошая соседка, — заметил он. — А кто у нее там «на семь»? А то она сказала как-то двусмысленно.

Я вручила ему один из флаеров, которые она выкладывает маленькими кучками на столике в холле.

— «Ясновидящая Синтия решит ваши проблемы, — прочитал он вслух. — Эта одаренная особа раскроет вам все о вашем прошлом, настоящем и будущем». — Он улыбнулся: — Забавно.

Разместив цветы в двух вазах, я снова подумала, что она сказала о Нике.

— Вранье сивой кобылы. Вот — просто загляденье. Может… выпьем?

— Нет, спасибо. Нам уже пора.

Я взяла свою сумочку.

— А куда мы пойдем?

— В киношку.

— На что?

— Помнишь, однажды на День святого Валентина мы ходили смотреть «Касабланку» в «Артс-синема»?

— Да, — с тоской по былым временам проговорила я. — Мы дважды сидели на последнем ряду…

— Ну вот… — сказал он, и при виде его улыбки я едва устояла на ногах.

— Мы идем смотреть «Касабланку»? Как замечательно!

— He-а. Мы идем смотреть «Сатанинские ритуалы Дракулы». В «Электрик» сейчас сезон «Ужасов Хаммера».

— Как мило! — Я надела пальто. — Тебе всегда нравились триллеры. Ты знаток ужасов.

— Точно. Я шокоголик, — сострил он.

Пока мы шли по Портобелло, Люк устроил мне мастер-класс, и я узнала, что именно сочетание эротизма и ужаса делало фильмы Хаммера такими популярными.

— Потом они скатились до самоиронии, — говорил он, — а вот ранние фильмы пошловатые и сногсшибательно чернушные, в манере «Гран Гиньоль»[46], естественно.

— Естественно, — радостным эхом отозвалась я, когда мы вошли в кинотеатр.

— К тому же они чувственные, — добавил он, когда мы в баре угощались закусками и напитками.

Это место отлично подходило для свиданий. Уютная бархатно-темная атмосфера кинотеатра вкупе с будоражащим кровь фильмом подталкивала к физическому контакту. Когда мы утонули в кожаных креслах, Люк помог мне высвободиться из пальто; невольно оказавшись в его объятиях, я ощутила, как мурашки пробежали у меня по спине. На протяжении фильма мы касались локтями, поначалу опасливо, а потом более целенаправленно. Когда Кристофер Ли погрузил свои клыки в шею Дианы Ламли, Люк положил свою ладонь поверх моей и мы переплели пальцы. Я вдыхала его аромат — знакомое смешение лайма и ветивера. Ощущала движение его груди…

— Впечатляюще, — сказал он, когда фильм закончился. — Люблю добротные ужасы. Они так… будоражат. Сейчас у нас… — Он бросил взгляд на часы. — Пять минут двенадцатого. Ты не против выпить бокал шампанского и съесть двойную порцию бельгийского шоколадного мороженого?

— Где? Уже довольно поздно.

— Лонсдейл-роуд, тридцать восемь. — Мое сердце томительно замерло. — Тебе подойдет, Лора? — ненавязчиво спросил Люк. Он наклонился ближе, и его губы едва коснулись моего уха. — Ты не против пойти ко мне? — Я не ответила. — У меня есть новая зубная щетка, она твоя. Она жесткая, — пробормотал он. Мое лицо горело. — Тебе всегда нравилась жесткая щетина, правда? — прошептал он с деланной невинностью. — А пижамы ты никогда не любила, так что проблем нет? — Я мотнула головой. — Так, значит, договорились? — Я кивнула; эротический заряд, возникший между нами, набрал такую силу, что лишил меня дара речи.

— Если бы мы встретились впервые, нам, наверное, следовало бы вести себя более… прилично, — тихо сказал он, когда мы выходили из кинотеатра. — Пришлось бы сходить еще на — сколько? — четыре невинных свидания, прежде чем… ну ты понимаешь… — Он многозначительно поднял бровь. По моему телу разливалось тепло. — Но раз уж мы знакомы, то можно и побыстрее миновать период… всяких стыдливых запретов, не так ли?

— Мхм, — мечтательно промурлыкала я, когда он взял мою руку в свою.

— В нашей ситуации двух свиданий больше чем достаточно, как ты считаешь?

— Точно, — согласилась я. Мое тело ныло от желания.

В молчании мы пошли по Вестбурн-гроув. Дом Люка находился в том конце Лонсдейл-роуд, где стояли обветшавшие дома, неподалеку от Колвил-эстейт. Он отпер входную дверь и отключил сигнализацию. На автоответчике яростно мигал огонек, но он его проигнорировал. Когда он зажег свет, я увидела, что каждый дюйм стены был занят каким-нибудь полотном в абстрактном стиле.

— Это большей частью картины моих клиентов, — пояснил он, забирая мой пиджак. — Я предпочел развесить их здесь, чем держать под замком на складе. — Я посмотрела на большую закорючку, нарисованную маслом над камином. — Это Крейг Дэви. Мы делаем обзорную ретроспективу его творчества в конце марта. Обожаю его работы.

— А мне нравится эта, — сказала я. — Которая Люка Норта.

Я говорила о портрете Джессики, выполненном чернилами и акварелью — мощно и строго; и даже несмотря на нежный возраст юной натурщицы, Люку удалось придать образу харизмы и силы. Повсюду в доме можно было наткнуться на следы ее присутствия. В маленьких розовых кроссовках, оставленных у двери, и миниатюрном пальто на вешалке; в ее книгах и ее куклах Барби в комнате отдыха; в блестящих картинках, украшавших стены. Везде стояло множество ее фотографий. Пока Люк открывал шампанское, я рассматривала те, что стояли на кухне. Вот ей месяцев восемнадцать, она счастливо улыбается в камеру; а на этой Люк держит ее еще новорожденную; вот она сидит в лягушатнике в одной панамке; а здесь — едет на маленьком розовом велосипеде. Еще была пара фотографий, на которых она кормит коз; одна — где она в «Диснейленде» с родителями. Глядя на это фото, я ощутила напряжение…

Вот она какая, Магда… Теперь я видела, что описание Люка соответствовало действительности. С фотографии смотрела миниатюрная и очень миловидная женщина. Я ощутила укол ревности. Ее длинные, завидно гладкие светлые волосы были убраны в пучок, и такая укладка вместе с платьем с набивным цветочным рисунком придавали ей очаровательно-старомодный вид. В голубой бездне ее глаз отражался какой-то вызывающий блеск, как будто она рвется в бой.

— Ты правда хочешь мороженого? — спросил Люк.

Я отвернулась от фотографии и почувствовала, как меня вновь заливает тепло.

— Нет, — прошептала я. — Не хочу. — Из-за желания у меня пропал аппетит. Я испытывала такую тягу к Люку, что у меня болело все тело. Он взял меня за руку и повел наверх. В первом пролете я остановилась. Потому что на столике красного дерева стояла большая серебряная рамка с черно-белой фотографией Люка, Джессики и Магды. Увидев еще один фрагмент их семейной жизни, я почувствовала себя не в своей тарелке — словно вторглась в эту идиллию — и по обыкновению поспешила напомнить себе, что Магда бросила Люка и живет теперь в другом месте.

— Ты не против? — тихо спросил он.

— Нет, — солгала я. В глазах Магды я приметила тот же воинственный огонек.

— Я держу ее здесь ради Джесс, — объяснил он по пути в спальню. — Как я говорил, она тяжело переживает наш разрыв, вот я и стараюсь приглушить ее боль.

— Понимаю.

Закрыв за собой дверь, он посмотрел мне в глаза. Потом приблизился и быстро поцеловал меня; затем медленно расстегнул молнию на юбке, Если бы на его месте оказался кто-то другой, я постеснялась бы выставлять напоказ свои недостатки — свое естество — впервые, но Люк знал меня, а я — его.

— Лора… — прошептал он. Его губы были совсем близко, у самого моего уха. — Моя дорогая Лора. Не могу поверить, что ты здесь. — Между нами не было стеснительности. Двенадцать лет пали так же естественно и легко, как наша одежда. Наши тела помнили друг друга, когда во тьме двигались в унисон, а потом, в сплетении рук и ног, засыпали рядом.

Я проснулась около шести; Люк обнимал меня, крепко прижимая к себе, его ладони покоились на груди, а ноги согревали мои.

— Какое счастье снова касаться тебя! — произнес он с придыханием, поглаживая мое бедро. — Я никогда, никогда не забывал тебя, Лора. — Я повернулась к нему и уткнулась в его плечо, потеряв дар речи от удовлетворения. Я чувствовала, что восстанавливаю утраченную связь не только с Люком, но и с тем временем, когда жизнь была полна позитива и обещала счастье.

Люк погладил мои волосы, заправил локон за ухо, а потом взял мое лицо обеими руками, лаская его пальцами.

— Я больше тебя никогда не отпущу, — пробормотал он. И снова поцеловал меня.